— Антип, правильно ли мы плывём. Я уж кровавые мозоли натёр шестом. Конца и края не видно.

— А ты думал, тебе легко дастся золото, — бодро отвечал Антип, но Захар видел, что уверенность покидала его.

Антип, как полагал, держал курс перпендикулярно той скрытой дороге, которая обозначалась крестами, рассчитывая, что как только доплывёт до первого креста, сразу повернёт налево и таким образом доберётся до сухой тверди, на которой стоял скит. Но ни одного креста не было видно, хотя, как знал Антип, они стояли на незначительном расстоянии друг от друга — на расстоянии видимости невооружённым взглядом. Погода была ясная, и они не могли не заметить крестов, хотя бы одного.

Солнце начало клониться к западу, а куда не кинь взгляд — расстилалось болото. Антип разрешил отдохнуть Захару, а сам, двигая лодку между кочек, между полусгнивших коряг и стволов деревьев, грустно размышлял о том, что он понадеялся на свою память и плохо подготовился к этому путешествию.

Захар привалился к борту лодки и отдыхал, закрыв глаза. Он больше ни о чём не спрашивал спутника, а лишь иногда говорил:

— Бестолочь ты, Антип. Зазвал меня, а сам дороги не знаешь. Давай повернём обратно. Время ещё есть вернуться.

— Время у нас есть и вперёд двигаться, — отвечал Антип, работая шестом. Осталось немного. Жратвы у нас полно. Погода тёплая, что нам отступать, — хорохорился он, стараясь не подать вида, что он и сам озабочен не меньще спутника, хотя на самом деле кошки скребли на душе.

Больше всего он ругал самого себя и молил Бога, чтобы хоть к концу дня увидеть знакомый ориентир. Он, как и Захар, порядом устал. Хотелось прилечь на землю, отдохнуть. В довершении всех невзгод у них вышла питьевая вода. Большой бидон, в котором она была, протекал, и она вся вытекла. Антип попробовал утолить жажду забортной водой, но та была до противности тёплой и отдавала затхлым тухлым запахом.

— Ну и вовлёк ты меня в невзгоду, — продолжал ныть Захар. — Сидел бы теперь дома, да ел ржаные пироги. А теперь.

— Что ты скулишь, — резко оборвал его Антип. — Мне самому тошно. Но болото не бескрайнее. Конец-то у него должен быть.

Конец их путешествию действительно был близок. Когда и у Антипа опустились руки, и он подумал, где бы пристать, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями, увидел за кочками тёмный предмет наподобие креста. Воодушевлённый этим, он налёг на шест и вскоре действительно увидел чёрный, иссечённый дождями и ветром, полусгнивший крест.

— Что я тебе говорил, — обрадованно провозгласил Антип. — Вот он крест. От него повернём налево и скоро будет скит.

Через час с небольшим лодка уткнулась в землю. Антип вышел из неё на подкашивающихся ногах — настолько устал — и обозрел окрестности. Местность была ему знакома. Кое-что изменилось за три или четыре года, подросли деревца, но берег, окаймлявший болото с глинистыми размывами, с заливчиками, ему сказал о многом. Он повалился на землю и блаженно растянулся.

Отдохнув они перетащили припасы и инвентарь на сушу. Развели костёр. Донимали комары. Но это их мало беспокоило. Главное, завтра они будут в скиту и начнут работу, ради которой и прибыли сюда.

— А я уж думал, ты заблудился, — говорил повеселевший Захар. Он нашел в овражке маленький родничок, наполнил баклажку водой и теперь, подкрепившись едой и утолив жажду, обрёл прежнее благодушное настроение.

— Меня тоже оторопь до кишок пробрала, — отвечал обретший былую уверенность Антип, — плывём, плывём, а крестов нету. Думал, может, они уже сгнили. Ан нет. Не сгнили. Ладно, переночуем и завтра в путь.

— А долго ли до скита ещё добираться? — спросил Захар, расстилая на земле взятое из дома ватное одеяло.

— Часа два или три. Не больше. Встанем пораньше и пойдём.

— Дорогу знаешь?

— Я здесь затеси на деревьях оставлял. Найдём путь.

Утром они отправились дальше. Как ни хвалился Антип, что он знает дорогу, они заблудились и попали на болото. Пробирались по пояс в воде до полудня, нигде не найдя затесей, оставленных Антпом. Сначала он не давал Захару и рта раскрыть, ежели тот что-то говорил противное разумению Антипа. А когда они увидели перед собой ровную болотистую низину без единого деревца, Захар не выдержал и в сердцах сплюнув, кинул испепеляющий взгляд на попутчика и хрипло произнёс:

— Где твои затеси? На воде что ли? Ни одного деревца не видно. Ты заведёшь… или утопнешь, или трясина засосёт…

Антипу ничего не оставалось делать, как признать свою ошибку, и он примирительно произнёс:

— Бывает и на старуху проруха. Давно не был в скиту. Запамятовал дорогу.

— Запамятовал… Здесь даже присесть пожрать нельзя — кругом вода.

Антип поправил туго набитый мешок, лямки которого натёрли плечи, и успокаивающе сказал:

— Вон дерева виднеются, доберёмся до них, ты отдохнёшь, а я затеси посмотрю. Может, не заметили и прошли их…

За время пути до ближайшего леска, а на это ушло больше часа, Захар не проронил ни слова, согнувшись под тяжестью мешка, то и дело поправляя его, сползающего с покатых плеч, с мокрым лицом, то ли от пота, то ли от попавших брызг.

Найдя место посуше, сбросили мешки и блаженно растянулись на траве. Минут через пятнадцать Антип поднялся на ноги:

— Ты давай приготовь пожрать, а я затеси поищу. Не должны же они пропасть. Мы по солнцу шли, я не мог в другую строну забрать. Они где-то рядом.

Действительно минут через двадцать он вернулся с сияющим лицом, и сообщил:

— Нашёл я зарубки. Они заплыли, поэтому не столь видны, мы и прошли их. Сейчас перекусим и в путь. К вечеру будем на месте. Не вешай носа, Захар!

Глава шестая

Сокровища

Антип бросил лопату и хрипло выдавил:

— Кончай ломать спину. Отдыхаем. — И смахнул крупные капли пота с разгорячённого лба.

Захар повиновался команде приятеля. Они вышли из подземного коридора и повалились на траву в тени громадных деревьев, где были свалены запасные инструменты и носильные вещи. Кончалась третья неделя их пребывания за болотами на клочке суши, куда увлёк Захара Антип рассказами о несметных сокровищах, похороненных в подземелье когда-то существовавшего старообрядческого скита, а никакого сундука с сокровищами и в помине не было.

Опять Захар впал в уныние, как и тогда, когда они шли к скиту, и Антип не мог найти правильного пути. Надежда вновь воскресла, когда добрались до суши и нашли зарубки, которые указывали путь к сундуку, а когда к вечеру, благополучно преодолев несколько вёрст, пришли на руины скита, восторг был безудержным. Они кувыркались в траве, орали и бесновались как могли. Захар наконец воочию уверился, что Антип не обманывал его. Ещё до темноты они стали обследовать площадь, которую занимал скит, потому что Антип не знал точного места, где был закопан мурманский сундук.

На вопрос Захара, где же надо искать сундук, Антип, не моргнув глазом, ответил, что утро вечера мудреннее, хотя у самого были сомнения, как быть дальше. Он помнил пунктирные линии, а как их переложить на местность не знал. Но он твёрдо, чтобы успокоить опять занервничавшего Захара, сказал:

— Ложись спать и ни о чём не думай. Завтра всё прояснится.

Утром Антип нашёл старый раскоп, ведущий в толщу земли, и сказал:

— Видишь здесь копали, но до конца не докопали. Мы продолжим.

— А может, сундук уже выкопали? — предположил Захар.

— Сундук, мне рассказывал скитник, должен находиться в округлом помещении, как бы в пещере, а здесь глина сплошная. Они не добрались до подземелья. Там ходы-выходы должны быть, дубина ты стоеросовая…

Своими словами он успокоил начавшего паниковать Захара, и они решили продолжить начатое кем-то дело. Вооружившись лопатами, стали копать. Вынутую землю ссыпали в мешки и вытаскивали. Труд был изнурительный, непродуктивный, но они не опускали рук. Их терпение вознаградилос. Через два дня они вышли в пустую штольню, обложенную небольшими окатышами. Воздух был спёртый, по стенам сочилась вода. Это их обрадовало: где-то рядом, возможно, и был закопан сундук. На них опять напал азарт кладоискателей.