Оливия устала, ничьим разговорам не присоединяясь, свалилась на песок, пытаясь отдышаться. Несмотря на трудный путь девушки отряда Аэт стойко держались, не показывая усталость. Вот это подготовка! Я мечтал о воде и долгом привале без песка во рту, но не демонстрировать же свою усталость Оливии!

   - Да, теперь я понимаю, что значит выражение "как сельди в бочке", - попытался пошутить я, раскладывая запас теплого снаряжения на камни.

   Мы даже могли нормально вдохнуть, чтобы не втянуть песок всеми фибрами.

   И тут началась гроза...

   Аэт разочарованно сказала:

   - Дождя все равно не будет, так пошумит и все... - Над нашей головой полыхнула очередная зарница за ней тут же последовал гром, присоединившийся к вою урагана. За молнией, предварившей начало, грозно и близко последовал раскат грома, прогремев так, что темень и горы вокруг нас содрогнулась от ужаса.

   Наконец все разлеглись, перекусив на скорую руку сухим хлебом с водой.

  Рядом во сне вздыхали, иногда постанывая, молодые спутницы. Рэн, судя по тяжелому дыханию, тоже не спал.

   Последние два часа сильно похолодало, но в тех местах, где меня касались руки гарххин, тепло не только сохранялось, а все пытало!

  Оливия, дрожавшая во сне от холода, вздохнула и прижалась ко мне, ища безопасности и тепла. Я облизал пересохшие губы. Ее ступни были холодными и я чувствовал как они медленно согреваются от соприкосновения с моими.

   Я втянул носом холодный разряженный воздух, по волчьей привычке пытаясь понять, не таится ли где опасность и прижал ее к себе поближе. Меня захлестнула волна нежности. Бедная моя, как же тебе досталось!

   Подвывающий ветер стал скверным началом дня.

   Оливия проснулась и сразу отпрянула от меня, чересчур быстро сосредоточившись на своих волосах покрывшихся за ночь слоем песка. Оль терпеливо разбирала их по прядям, стряхивая мусор.

   Девушки Аэт привычные к подобному, на грязь внимания не обращали. Вчера Рэн запретил устраивать дежурство, желая, чтобы все хорошо выспались, перед тяжелым походом и сейчас девушки вновь привычно разбились на тройки.

   Одна тройка стояла на страже, внимательно осматриваясь, другая готовила завтрак без костра, третья собирала "лагерь" упаковывая одеяла.

   Рэн взялся помогать. Я сидел на гладком розовом камне осматриваясь и не находя чем заняться...

   Мне хотелось помочь Оливии, но судя по грозным взглядам - она этого не желала.

   Местное солнце ярко алым шаром явилось на горизонте, когда мы собравшись, уже вышли из расщелины. Предстоящий спуск не вызывал никакого доверия, но выбора не было. Поэтому оставил мнение при себе, мы бойко начали спускаться вниз, по гладкой и крутой, как детская ледяная горка, скале.

  Мы были вынуждены следовать этим путем, хотелось этого или нет. Малейшая ошибка и любой из нас покатится вниз, прямо в зияющую пропасть...

   Единственным положительным моментом стало то, что спуск был расположен за высокой скалой, она мешала песку кружиться здесь, как первому снегу - первое место здесь, где можно нормально дышать, не глотая песок горстями.

   Спуск был ужасный. В особо опасных местах мы держались за трещины руками, с опаской нащупывали ногами неровности на крутом склоне, вжимаясь в камень изо всех сил. Этот путь забирал все силы, выматывая даже эльфа и привычных к подобным "развлечениям" подчиненным Аэт.

   Оливия напряженно шла, стараясь не показывать, как ей тяжело, но она то и дело спотыкалась, и мне приходилось подхватывать ее, чтобы она не соскользнула с гладкого уступа в пропасть. За это Оль награждала меня благодарными кивками. Чтобы особенно не выказывать свое отношение, я первое время пытался помочь и другим девушкам, но их шок от такого отношения быстро отбил охоту поддерживать "железных леди". Девушки начинали злиться и резко отпрыгивали в сторону, брезгливо сторонясь моей руки. Мне оставалось только сделать вид, что все нормально и заниматься только гарххин.

   Светило, нещадно пережигающее Виргиттетскую землю в песок, стояло над нами, мучая в полную силу, когда мы преодолели половину пути. Аэт подобравшись ближе к Рэну, зависла рядом и крепко вцепилась совсем не женственными руками за острый край каменного выступа, чтобы предупредить:

   - Теперь тихо! Здесь у подножья начинается охраняемая территория. Там даже с помощью магии не скроешься, датчики засекут!

   - Что вы предлагаете? - спросил эльф.

   - Ничего... - отстранено смотря за край утеса, она пожала плечами, продолжая говорить совсем тихо, скорее всего, сама для себя:

   - Отсюда никто не возвращался...

   Я смотрел на Рэна и думал о своем. Если здесь так опасно, то я могу не успеть поговорить с Оливией.

   Мне было страшно получить отказ, но в такой ситуации, когда нужного времени можно вообще не дождаться, простительно поддаться сумасшествию! Наверно в более спокойной ситуации я бы все бы подготовил и только потом сказал... Совсем другое дело сейчас!

  Я когда-то так злился на непонятные промедления между эльфом и Силь, а теперь сам не знал, на что решиться. Пропустил вперед Аэт с командой, и показал Рэну взглядом на Оливию. Он понял и быстро догнал воительниц с каким-то вопросом.

   ... А вдруг она не станет слушать или рассмеется? И вообще... сейчас неподходящее время для подобных разговоров.

   Я притормозил. Аэт с Рэном в окружении отряда так и шли впереди. Осталась только мелочь, как наконец решится.

   Зацепившись пальцами за карниз, я повис в ожидании Оливии, сползавшей по склону медленнее всех. Когда она оказалась рядом, тихо сказал:

   - Мне хотелось поговорить... - я старался говорить спокойно, но что-то спешившее внутри, мешало это делать.

   Она притормозила, вцепившись пальцами о камни.

   - Как? Повиснув над карнизом? - видимо не понимая, о чем можно говорить в этой ситуации, и от этого раздражаясь, сказала Оливия и вновь подскользнулась...

  - Если ты остановишься, то я не буду говорить с тобой, вися на пальцах... - улыбаясь, поймал я ее, прижимая к себе. Да, так объясняться еще лучше! - а вдруг она поднимет меня на смех, гарххи людей презирают. Страшно представить, что делать в этом случае!

   - Оливия... Ты знаешь, зачем я вернулся? - Она с недоумением напряглась, если бы была кошкой, то зашипела бы на меня, выпустив когти. Странная реакция, я должен был сказать главное, но как? Но молчать после такого многозначительного начала, было глупо.

  Дневной жар начал убывать, а мы все спускались...

   - Оливия... я вернулся за тобой! - Фу-х, теперь все зависит от нее. Но она молчала.

   Молча помог ей и медленно повел за руку вниз, к нашим спутникам, уже спустившимся довольно далеко. Оливия на этот раз не вырывалась, медленно шагая рядом, опустив глаза.

   Поскальзываясь и вставая, мы так и шли по гладкому склону. Между нами росло напряжение, будто кто-то невидимый скручивал огромную пружину. Редкий песок под ногами тормозил скольжение, противно скрипя. Небо, успокоив нервный песок по всему ущелью, теперь было бархатисто-пурпурного цвета, на нем скоро вспыхнут первые звезды.

   От внутреннего напряжения у меня свело челюсти. Ну почему она молчит?!

   Гарххин, наконец, посмотрела на меня. Внимательно вглядываясь, словно пыталась что-то увидеть.

   Я уставился на нее, не понимая, что она хочет увидеть.

   - Оль, я не шучу. Если тебя это успокоит, я даже родителей предупредил, что если мне повезет, то я вернусь с женой. - У нее мгновенно замерзли руки, задрожали губы, и ее огромные синие глаза наполнились слезами.

   Понимая, что ляпнул что-то не то, решил поправить положение:

   - Знаю, что глупее предложений руки и сердца ты наверно никогда не получала, да еще так не вовремя, но обидеть тебя я не хотел точно! - Но Оливия, вырвав руку, резко отступила назад, вновь поскользнулась и упала чуть не покатилась в пропасть. Я поймал ее, вновь прижав к себе, будто вернул на законное место.