Схватившись за медные, отполированные сотнями рук поручни, юнга приготовился скользнуть вниз навстречу Вите. Он весь рывок. Весь порыв. Это его право первым встретить дружка. Его право и обязанность.

— Товарищ Самохвалов, — раздался над Колиным ухом голос старшего помощника. — Восемь ноль-ноль. Заступайте на вахту.

— Товарищ старпом! Это же Витя. Я сейчас...

— Кажется, я рано допустил юнгу к рулю, — повернулся к старпому капитан. — Он еще не матрос, а мальчишка. А с рулевым, который может сбежать с вахты, того и гляди выскочишь на мель.

Коле уже не слышно шума вертолета. На него падают тихие, но, наверно, слышные по всему судну слова капитана.

— Товарищ капитан, разрешите, — еде слышно выговорил юнга.— Разрешите заступить на вахту.

— Ну как, допустим? — спросил у старпома капитан.

— Допустим, — пряча улыбку, сказал старпом.

— Есть заступить на вахту к рулю! — Юнга вбежал в рубку и стал на деревянную решетку позади колонки рулевого управления, рядом со сменявшимся рулевым.

— Курс двести два, — сказал, передавая юнге штурвал, матрос,

Коля ощущает в своих руках теплый от рук рулевого штурвал.

Он смотрит на черную деревянную дощечку, на которой мелом выведена цифра «202». Потом переводит глаза на картушку компаса. Стрелка от цифры «202» отклонилась влево. Юнга проворачивает штурвал, и стрелка возвращается обратно.

Из рулевой рубки Коле не виден вертолет, не виден и спрыгнувший на, палубу судна Витя. Да и если бы даже было видно, он не может ни на секунду оторвать глаз от компаса.

Судно должно идти точно по заданному курсу.

— На румбе? — слышит юнга вопрос капитана.

— На румбе двести два, — четко доносится из рубки голос юного рулевого.