— Корабли! Корабли неверных!

Что?! Откуда? Шпионы клялись, что те ни разу не выходили из гавани! Неужели их предали?! Имам вцепился в деревянный борт с такой силой, что холёные ногти хрустнули, переламываясь. Проклятие ифрита! Всё летит в пропасть! Внезапность, планы, успех похода…

— Вперёд! Высаживаться! Немедля!

Он буквально провизжал срывающимся голосом эти команды, беснуясь от злобы. Отдыхавшие после ночного перехода матросы потянули снасти, ударили по спинам чернокожих рабов-гребцов, послышались вопли боли… Проревели зурны, дублируя приказ, замахали сигнальщики своими флажками. Флот пришёл в движение — пока лишь образно, но уже до начала последнего рывка оставались считанные мгновения. Не зря в моряки отбирали очень строго, и лишь лучших из лучших…

…- Мать моя, Макошь Светлая, сколько их!

Прошептал вперёдсмотрящий, находящийся в бочке на верху мачты первого двулодника, при виде целого леса изукрашенных резьбой корпусов, и дико заорал:

— Вижу больше ста кораблей! Все большие!

Капитан корабля не растерялся — он и сам видел, что против такой армады их десятка не стоит ничего, даже несмотря на огнебои на борту.

— Поворот на Заход! Уходим в Камни!

…Так называли район, усеянный подводными рифами, в котором моряки славов всё же нашил проходы для своих кораблей…

— На Камни! На Камни!

Сигнальщики передали приказ старшего на остальные корабли. Сейчас важнее всего доложить о вражьей силе, а уж подраться ещё предстоит… Чуть накренившись, двулодники начали забирать правее острова, но оттуда уже показались первые парусники арабов, набирающие скорость для перехвата.

— Огнебои — готовь!

Внизу, под толстой соединительной палубой застыли с дымящимися фитилями расчёты, ожидая команды, но тут произошло то, от чего многие удивлённо застыли с открытыми от изумления ртами — борта арабских кораблей вдруг окутались белым дымом, и оттуда заплясали по волнам небольшие круглые, как орехи, предметы.

— Твою же… У них тоже огнебои есть!!!

Правда, ни один из выпущенных по кораблям славов до цели не долетел — больно мал был калибр арабских огнебоев, а расстояние слишком велико для попадания в цель. Да и маневрировали славы в известных им водах лихо. Так что залп пяти мадф[66] пропал впустую. Но, как предупреждение, это было крайне важно. И командир последнего двулодника махнул рукой, отдавая команду на открытие ответного огня. Рявкнули огнебои, испустив огненные струи — пироксилин, используемый славами, в отличие от пороха на основе селитры не давал дыма, и круглые ядра, раскрываясь, поскольку были орудия заряжены особыми раскрывающимися ядрами, с огромной скоростью полетели во врага…

— Заряжай! Заряды давай!

Орали, оглохнув на мгновение, расчёты огнебоев, но из трюмов уже подавали новые снаряды, крутили остервенело великанские винты казённых частей. Несколько мгновений, и новый залп… Но уже охватывали цепью арабские корабли последний двулодник, несмотря на огонь. Сотни воинов на палубах гурабов потрясали кривыми мечами, испуская дикие вопли, несмотря на то, что пара книппелей всё-таки угодила в цель. Да и скорость у берберов была выше, чем у двулодников. А значит… Сам погибай, но дай прочим уйти и донести сведения. Пусть и смотрят уже со стен на развернувшееся сражение…

— Пали!

Бах-бах-бах! Новый залп, почти в упор, но уже с сухим треском сталкиваются борта идущих на абордаж кораблей, летят крючья, намертво швартующие суда друг к другу, и сотни закованных в доспехи арабов с фанатично горящими глазами валят тучей на палубы корабля… Лязг металла, гулкие выстрелы ручных огнебоев, даже несколько разрывов ручных бомб — тщетно… Врагов слишком много, а на двулоднике едва сотня человек вместе с пушкарями… И летит пылающий запальник в трюм, где хранится запас огненного зелья, и слепящая вспышка на миг затмевает солнце, и взлетают под небеса изломанные, изуродованные тела, отброшенные силой взрыва, град обломков сыпется на тех, кто приблизился к схватке слишком близко, но уходят, уходят двулодники к крепости, и снова последний стреляет в ошеломлённого взрывом врага, прикрывая остальных… Но повинуясь воплям Мухаммеда береберы вновь начинают движение — плевать ибн-Тумаргу на добычу, всё-равно никуда не денутся эти корабли! Сейчас главное захватить саму крепость, высадить войска на берег и отправить флот за следующей партией воинов, а не гоняться за уродливыми тяжёлыми кораблями!..

Повинуясь командам, арабский флот начал поворачивать к главному острову, на котором находилась крепость неизвестного врага. Но неизвестные корабли преградили им путь. Выстрелы из невиданного доселе калибра мадф крушили борта быстроходных судов, и напрасно потрясали мечами и копьями верные воина Аллаха — пушки врага доставали их в невиданной доселе дистанции. Ибн-Тумарга осенило — секрет новых орудий, вот что самое главное в этой битве. И когда он узнает его — Альморавидам не будет преград на всей земле! И именно его войска смогут отобрать Иерусалим у неверных, а тогда… Будущий Махди довольно потёр внезапно вспотевшие ладони… Любым путём, не считаясь с потерями, но он должен захватить эту неизвестно откуда появившуюся крепость и получить секрет. Дело не только в порохе, пусть мадфы этих гяуров и не извергают дым. Секрет в самом оружии. В его невиданных размере и дальнобойности. Даже лучшие стрелки из лука не могут добросить свои стрелы до убегающих от него парусников! Но с каждым мгновением расстояние уменьшается, приближаются даже отсюда уже различимые стены, сложенные из отёсанных блоков, и… Мухаммед протёр глаза, не веря самому себе — между зубцов стен торчали такие же огромные стволы, как и на тех двухкорпусных кораблях… Азраил их побери в свою геену огненную! Торопливо вжал в глаз окуляр дальнозоркой трубы — кажется ему повезло! Все мадфы смотрят на море, на вход в небольшую бухту! А со стороны суши… И та огромная гора, что нависает над самой великанской постройкой… Это значит… Взмахом руки подозвал слугу, отдал короткое приказание, и через мгновение уже впился чёрными, словно маслины, глазами в пергамент. Аллах запретил изображать живое, но вот мёртвое… Эти гяуры глупцы — они оставили без прикрытия такой удобный район! Пусть здесь много гор, но его воины пройдут и протащат и осадные орудия, и припасы! И тогда… Он истошно завопил, отдавая команды. Его гураб послушно накренился, уходя в сторону океана, снова захлопали паруса, ловя изменившийся ветер… Приходилось идти осторожно, поскольку проход между островами был усеян рифами, но пройти через него возможно. Ещё немного… Ещё… С визгом трущегося дерева острый нос выехал на песок крошечного пляжа, и с криками «Аллах Акбар!» за борт посыпались первые воины. А следом уже подходили остальные, и счастливые, довольные тем, что их вождь привёл их к новой добыче, выгружались. Зазвучали команды командиров, созывающих свои отряды, выдвинулись дозоры, и началась рутина — выгрузка припасов, оружия, лошадей… И лишь одного ибн-Тумарга точил червячок мысли: Почему эти гяуры не сделали даже попытки помешать им высадиться?..

Глава 20

…Повинуясь приказаниям, воины торопливо разбивали лагерь, ставили шатры, вырубали кустарник и деревья. Заполоскал на ветру большой стяг, увенчанный конскими хвостами, знаком главнокомандующего.

— Выслать тысячу к большой горе, что над крепостью гяуров, и быстрее. Пусть займут её как можно скорее.

— Слушаем, и повинуемся.

Убежал один из вождей, донеслись его крики, и вот уже быстрым шагом спешит отборная тысяча прочь от лагеря. Всё верно — ту гору надо захватить как можно быстрее, чтобы враги не успели там закрепиться. Тогда лучники и инженеры смогут вести огонь по крепости, не боясь ответного. Вся внутренность крепости будет как на ладони. И — Велик Аллах! Мухаммед рефлекторно провёл ладонями по лицу, по бороде.

— Великий!

— Что ещё?

Недовольно обернулся — перед ним склонился один из моряков.