– Ревну-у-уешь, – пропела Ира по-русски.

Солн’гха с интересом вслушивался в наш диалог, но коммуникатор у него был старой конструкции, даром что дорогущий.

– Просто хочу предупредить, – я почти успокоился, – если разрешишь ему играть с питомцами, то впоследствии он будет вправе взять тебя силой, даже в случае сопротивления с твоей стороны.

– Это как так? – До самки начала доходить серьезность ситуации.

– А вот так! – просветил я Иру. – Тут тебе не Федерация – нет никаких «светлячков», как ты их называешь. И если утрированно, то действует земное правило: незнание законов не освобождает от ответственности. Я тоже считаю его архаизмом, но…

– Макс, что мне делать? Ты хоть раз по-человечески можешь сказать?! – Симбионт локтем отпихнул руку Солн’гха, начавшего обнимать самку за плечи.

– Это зависит от твоих целей, – сформулировал я ответ в максимально доступной форме.

– Капец ты! – выкрикнула Ирина (это она мне). – А ты… пусти! – (А это она Солн’гха.) – Останови! Стой!.. Двери открой! – (Это водителю.)

Вот так я оказался крайним, как обычно: зачем, мол, настаивал, чтобы я пошла? (Не припомню, чтобы настаивал.) «Я совсем не знаю, как с ним себя вести». (Нытье.) «Что, если я скажу что-то не то?» (Снова нытье.)

Грумбриджиец не решился покинуть салон – сидел с растерянным видом, не зная, как поступить. А я все смотрел на глаза Ирины, которые подозрительно быстро увлажнялись, и думал: «Странные все-таки эти приматы – в такой ситуации ее больше заботят чувства других».

– Послушай, – успокаивал я симбионта, – все будет хорошо. Он довольно великодушен и корректен. А то, что говорит напрямую, так это особенность их расы.

– Да уж, – всхлипнула самка, – «дай погладить мумрика и разрешите вас заодно трахнуть» – это очень напрямую.

– Ну я же с тобой! Я всегда подскажу, если что. Просто говори с ним по возможности без обиняков. Не кокетничай с ним. Вот и все.

Пару минут внутри Ирины боролись заинтересованность с боязнью. В конце концов любопытство одержало верх.

– Макс, так это правда, что у него «там» ничего нет, или ты пошутил? – Симбионт кивнул на флаер с Солн’гха внутри.

– Зачем мне это нужно? – удивился я. – «Там» у него есть, но этот орган не соответствует функциональным возможностям аналога землян подвида А. Я же пояснял тебе уже про язык, разве нет?

– Да-да… кажется… – Ира мельком посмотрела на ротовое отверстие Солн’гха и полезла обратно в такси.

– Знаете, – попытался инопланетянин разрядить обстановку, – в присутствии вашего друга, – он сфокусировал зрачки на моей камере, – мы будто разбираем хордовое на астральной церемонии посвящения. – Его губы растянулись в жутковатой улыбке, обнажив клыки.

«Вроде как сообразить на троих по-земному», – подсказал я симбионту. Тот натянуто улыбнулся в ответ.

На пляже ошивалась тьма-тьмущая существ всех размеров, видов и подвидов. Солн’гха развернул полотняный сверток, который тащил всю дорогу, поставил на серый песок несколько контейнеров, потом аккуратно расстелил обертку прямо перед Ирой. Та начала раздеваться, поглядывая сперва вокруг, а потом все больше на спутника, который без стеснения сбросил плащ и набедренную повязку.

– Макс, у него «там» ничего нет! – разочарованно выдохнула самка в браслет. – Вернее… как это… Он что, женщина?

– Ну что значит «женщина»? – не понял я. – Если ты об анатомии нижней части его тела, то она чем-то сходна с твоей. Но в своей расе он – альфа-самец, определенно доминирующая ветвь.

Ирина усмехнулась. Уж не знаю, что именно ее позабавило – мое пояснение или отсутствие у грумбриджийца длинного полового органа там, где он, по мнению людей, должен находиться, но самка лишь спросила:

– Макс, этот ритуал совместного купания, он же не значит что-нибудь в духе «ты плескалась со мной, поэтому обязана выйти за меня замуж»?

– Нет.

– И брызгаться можно?

– Конечно, так делают дети всех рас, насколько мне известно.

– Отлично! – выкрикнула Ира. – Побежали, Солн’гха! – И первой понеслась к озеру, засыпая песком загорающих существ.

Инопланетянин помедлил, соображая, что к чему, но быстро поддался настроению самки и вприпрыжку поскакал следом. Симбионт с криком «И-и-у-у-у!», восходящим куда-то в район двенадцати килогерц, плюхнулся в воду, окатив мощными струями купальщиков поблизости. Я едва успел закрыть микрофон и динамик браслета защитной мембраной.

– Давай, лови меня! – Ира весело махала рукой ухажеру, медленно входящему в озеро.

Солн’гха сделал несколько неуклюжих шагов ей навстречу. Потом, дабы не ударить в грязь лицом, ломанулся догонять самку. Как только он приблизился настолько, что, казалось, вот-вот заграбастает симбионта своими мускулистыми ручищами, Ира нырнула под воду, взбрыкнув ногами прямо перед носом гуманоида. Только ее и видели. Через несколько секунд она уже была метрах в пятнадцати впереди растерянного Солн’гха, по грудь в воде униженно взирающего на самку.

– Давай ко мне! – Ира перевернулась на спину.

– Сомневаюсь, что он умеет плавать, – просветил я симбионта. – Его родная планета – сплошь пустыня. Не думаю, что он видел много открытых водоемов.

– Какие тут все унылые, Макс, – отметила самка и размашистым кролем поплыла обратно к грумбриджийцу. – Никто не веселится совсем. Зашел, окунулся, вышел. В чем кайф-то?

– Да уж, – усмехнулся я. – По сравнению с тобой тут оттягиваться народ не умеет.

– Я его научу! Такая гора мышц не может не плавать. – Ирина схватила Солн’гха за локоть. – Идем, не бойся. Ложись на живот, я подержу… Бестолковый, перестань барахтаться! Вот так, спокойно… Греби руками, пальцы не растопыривай! Голову выше держи…

Пока зеленый смешно выплевывал воду, я подумал, что симбионт завел себе очередного мумрика, только покрупнее. Ну пускай развлекаются, а мне надо отсортировать покупки – дроид уже прибыл на корабль.

Солн’гха остался настолько доволен водными процедурами с элементами тренинга, что даже его кожа посерела, приобретя болотный оттенок, на котором фамильные рубцы гуманоида проступили намного четче. Что ж, кажется, они притираются потихоньку друг к другу. Да и симбионт уже не чувствовал такого дискомфорта в обществе грумбриджийца. Последний был так благодарен Ире, что перед вечерним представлением пригласил ее зайти в «Праздник».

– Ура! – Самка захлопала в ладоши, отбросив полотенце, которым промакивала спутавшиеся после купания локоны. – Обожаю фестивали всякие.

Я пояснил, что «Праздник» – название весьма престижного ресторана, а вовсе не какой-то джем-сейшен:

– Там каждый день подают блюда кухни различных планет, жители которых отмечают существенное для их цивилизации событие. Причем обслуживают их официанты в этнокостюмах под аутентичную музыку, естественно. Не знаю, – с сомнением сказал я, – можем наткнуться, например, на «День головоногих» или подобное…

– Тогда не надо. – Ира начала заворачиваться в платье, ловя заинтересованные взгляды других пляжников. – Чего это они пялятся?

– Ну, скажем… гм… Ты немножко громкая и вызывающая. Да и купальники не приняты в местной среде.

– Вот и хорошо, – ответила Ира, – а то тут как на кладбище.

В фойе театра симбионт сразу же покинул Солн’гха, отлучившись в дамскую комнату.

– Скажи, Макс, я же не толстая? – Ира рассматривала отражение в зеркале, почему-то трогая пальцами подбородок.

Я немного растерялся. Точнее, совершенно не знал, что ответить.

– Тебе предоставить обобщенные данные о средних размерах особей подвида Б?

– Нет. – Симбионт смотрелся в экран, продолжая щупать стык между шеей и головой в области щитовидной железы. – У меня же не слишком круглое лицо?

– Если тебе нужно мое заключение о форме, то она далека от идеальной окружности, – констатировал я, – ближе к неровному эллипсу.

– Сам ты неровный эллипс! Дурак! – Ирина достала из сумочки тюбик с антисептическим кремом бордового цвета и начала аккуратно размазывать смесь по губам.