– Прошу тебя только, не «вытирай об него ноги», как ты делала до сих пор.

– Ничего подобного, – заявил симбионт, вставляя модификаторы в платье. – Он просто вел себя по-хамски!

– Как это? – Я был в полной растерянности.

– У нас, когда мужчина подкатывает к девушке в баре, он первым делом угощает ее мартини за свой счет, – пояснила Ира. – А этот зеленый даже не предложил.

– Ты что?! – возмутился я. – По обычаям грумбриджийцев это смертельное оскорбление! Это значит, что он не считает тебя особью, способной обеспечить не то что детей, но даже собственное существование! По его понятиям, такие не заслуживают даже презрения.

Симбионт переварил информацию и тут же нашел контраргумент:

– Но билеты на спектакль он мне подарил!

– Это другое, – мягко уточнил я, – совместное приобщение к искусству – процесс сакральный, почти интимный. Такое кому попало не предлагают. Поэтому прошу тебя, не будь настолько холодной и нетерпимой с ним. Он, как и подобает воину, крайне сдержан, но своя гордость у него имеется.

Самка села на кушетку, расправила плечи, очевидно все больше утверждаясь в мысли, что она уж точно не «кто попало».

– Да, – согласилась она наконец, – если закрыть глаза на некоторые их обычаи, то он довольно милый. Еще и с офисом помог…

– Он помогал не из вежливости, – я вынужден был охладить ее самомнение, – а потому, что чувствовал, что чем-то тебя оскорбил в кафе. Загладить свою вину – долг грумбриджийца-дворянина.

– Макс!

– Чего?

– Вы реально тут все пришибленные на всю голову! – Ира занялась прической, пытаясь соорудить хоть какую-то приемлемую конструкцию из волокон, спутавшихся после сна и душа. – Я не знаю, как с ним себя вести. А что, если он мне в лицо плевать начнет? Ну хоть пьесу посмотрим…

– Рад за тебя… вас… – сдержанно ответил я.

– А ты что же, не пойдешь?

– У меня нет билета.

Самка махнула рукой:

– Ерунда, спрячу браслет в рукаве, и запросто зайцами проскочим!

– Не получится, – остудил я ее пыл, – там датчик сознания на входе.

– Ладно, – не растерялась Ира, – скажу, что я – симбионт, а билет ты купил. Я всего лишь курьер, доставляющий моего хозяина, – она ухмыльнулась, – на представление. Как тебе отмазка?

– Достойная, – подтвердил я, добавляя слово «отмазка» в базу. – Идем, у нас много дел сегодня.

– Сейчас. – Ира прикрепила к платью модификатор цвета, подержала палец, пока ее наряд не принял глубокий синий оттенок, и спросила: – Так ничего?

– Наверное, – ответил я. – Почему синий?

Симбионт хмыкнул, всем видом демонстрируя, кто тут из нас двоих полный профан в дизайне:

– У Солн’гха глаза синие.

– Понятно.

И тут она начала активно переставлять модификаторы на ткани. Я понял, что выход в город откладывается на неопределенное время. Такое занятие, как раскраска материала узорами, самке не могло надоесть в принципе. Я в который раз пожалел, что показал ей «кнопки» в магазине, ведь число возможных комбинаций нашего скромного подмножества чипов (два в восьмидесятой степени минус один) было поистине астрономическим.

– А-а-а! Смотри, Макс! – не помня себя от счастья, запищал симбионт. – Ты почему мне не сказал, что и такое есть?!

Я сфокусировался на самке. Ну, что там еще «такое есть»? Оказывается, Ира добралась до «кнопки», превращающей края ткани в искусственный мех. «А к меху у нас особое отношение». – Я удрученно посмотрел на му’ум-рэков.

Симбионт несколько минут возбужденно переклеивал модификатор с места на место, сообразив в итоге, что оторочить мехом все платье не выйдет.

– Макс, помоги мне! Оно не работает!

– Этот чип работает только на замкнутой кривой. – Я едва сдерживался, чтобы не нагрубить. – Втыкаешь ближе к шее – будет меховой воротник, в рукав – меховой манжет…

– Поня-а-атно… – протянула Ира, остановив выбор на оторочке подола платья. – Не сильно на пеньюар похоже?

– Не знаю.

– Вот что, Макс. – Самка зашевелила губами, видимо вычисляя нечто очень сложное. – Нам понадобятся еще семь таких штуковин! – заявила она.

– Почему семь?

– Глупый, смотри: сапоги, рукава, – загибала она пальцы, – декольте, нижний край платья и перчатки.

– А перчатки зачем, если на рукавах и так будет мех?

– А если я их сниму, меха на рукавах не будет?! – раздраженно, как надоедливому ребенку, пояснила она.

А снять с перчаток и переставить на запястья? Логика… женская. Но я решил не препираться из-за несчастных семи кредитов. Ирина тем временем вынула все модификаторы, кроме «синего» и «мехового», погладила ворсинки, подхватила клетку с му’ум-рэками и направилась к выходу.

– Ты куда?

– Пойдем выгуляем Шарика и Клубка. Нас же в тот парк с ними пустят?

– Да.

– Вот и хорошо.

Пока мы ехали в такси к лаборатории двиггов, меня мучил только один вопрос, который я и озвучил:

– Зачем было так долго выбирать узоры на платье, если все равно в конце ты оставила сплошной синий цвет?

Ира, кажется, была удивлена не меньше меня.

– Мех и пестрая ткань? – приподняла она брови. – Не сочетаются же никак, ты что, Макс?!

Похоже, настала пора составить базу данных вкусовых предпочтений людей.

– Макс, тут ошейники для мумриков где-нибудь продают? – первым делом поинтересовалась Ира, выгружаясь из флаера.

– Как ты себе это представляешь? На какое место им ошейники надевать? Они же сферические!

– Сама об этом всю дорогу думала. Но как-то же с ними гуляют?! – Симбионт поставил клетку на землю. Пушистые тварюки заметушились, почувствовав свежую траву.

– Для этого хозяева используют силовой поводок.

– Ага. – Самка тут же достала блокнотик.

– Он дорогой – тысяча кредитов, – охладил я ее пыл. – Да и вряд ли ими тут торгуют, му’ум-рэков обычно содержат богачи Федерации – они могут себе позволить такую роскошь, как силовой поводок.

– Что же делать?

– Да выпусти их просто, пусть покатаются по парку.

– А не убегут? – Симбионту явно не нравилась такая перспектива.

– Вряд ли, – уверил я. – Кажется, они к тебе привыкли: ты ж их постоянно мацаешь и они не рычат. Да и не такие уж они и спринтеры.

– Ну ладно… Хороший мой, иди погуляй.

Ирина вынула из клетки пушистую сферу, постоянно поглаживая, и осторожно опустила на газон. Му’ум-рэк тут же стартовал с места, подпрыгивая. Самка немедленно рванула за ним, но тот остановился в паре метров, шевеля ворсинками. Убедившись, что животное бежать не собирается, симбионт выпустил Шарика следом. Хотя, кто знает – может, это был Клубок? Тьфу! Какая разница!

– О, смотри, Макс, алголик! – Ира помахала рукой.

Серый гуманоид со стебельками-глазками на приплющенной голове приблизился к нам.

– Шдрашштвуйтше! – приветливо сказал он, поглядывая на му’ум-рэков, возящихся в траве.

– Мистер практикант, – улыбнулась Ира. – Как поживаете?

– Хорошшо. – Он поднял конечность, указав на му’ум-рэков. – Этшо ваши шущешства?

– Ага, – гордо возвестила самка. – Мумрики с Сириуса! Хорошие, правда?

– Да-а-шш, – протянул алголик. – Можшете одолшить мне ихш для наушного докладша? – Он смущенно помялся и продолжил: – Понимаетше, этши шущештва шлабо изучшены…

«Ты только с него денег не требуй, пожалуйста, – сказал я в динамик по-русски. – Вряд ли он много зарабатывает, а скорее всего, бесплатно горбатится подручным у двиггов».

«Макс, ты меня за кого принимаешь? Я и не собиралась. К тому же он довольно милый».

«У тебя все «милые» до определенного момента».

– Конечно, – обратилась Ира к практиканту. – Только присмотрите за ними, а к обеду верните.

Инопланетянин часто заморгал глазами, стебельки которых вытянулись еще больше:

– Вы хотитше их съестьш?!

– Нет, что вы, – замахал симбионт манипуляторами, – это просто выражение такое.

Серый человечек вдруг сделал резкое движение, схватил одного из му’ум-рэков и ломанулся с ним к лаборатории двиггов, крича: