— Это письма одного военного летчика, написанные им своей невесте, — ответила гостья. — Сейчас, когда Германии запрещено иметь боевые самолеты, когда мы унижены и не смеем вспоминать о своих героях... — Она не закончила.

— Хорошо, — серьезно произнес профессор. — Думаю, мы можем издать их как... своего рода документальный любовный роман.

— О большем я и не прошу, — кивнула молодая дама. — Единственное — не следует указывать мое настоящее имя. Я бы хотела остаться для всех, кто захочет это прочесть, просто «фройляйн Анной-Мари».

19 марта 1908 года, Базель

Инженер Эрвин Бёме развернул газету, прочитал новости и вдруг побледнел, как смерть.

Сидевший напротив него в кресле Гейнц Лейне — приятель Бёме — встревожился:

— Что с тобой, Эрвин? Представить не могу, какое известие могло привести тебя в подобное состояние!

— Скончался доктор Давид, известный естествоиспытатель, исследователь Африканского континента, — ответил Бёме, протягивая ему газету. — Крушение всех моих планов!

— Я соболезную близким доктора Давида, — отозвался Лейне, —  но твоим планам, прости, не сочувствую. Что за блажь — отправляться в Африку и бродить там по джунглям среди диких племен! Как будто тебе мало Швейцарии! Неужели ты разлюбил наши альпинистские восхождения, катание на лыжах, скоростной лыжный спуск по склонам заснеженных гор, прыжки с трамплина?

— О, горы в Швейцарии превосходны, и лыжи я по-прежнему обожаю, — слабо улыбнулся Бёме, — но вот сама страна для меня тесновата. Африка — была бы в самый раз.

— Неугомонный человек, — вздохнул Гейнц. — Ты единственный иностранец, сумевший стать членом швейцарской гильдии альпинистов. Казалось бы!..

— Но в Африку я все равно поеду! — встрепенулся Бёме. — Не так, так эдак. Надо только найти там себе дело по душе.

24 июня 1912 года, Ной-Хорнау, Немецкая Африка

Руководитель компании по разработке кедровых лесов был доволен новым инженером.

Господин Бёме исправно следил за работой оборудования, за состоянием дорог, время от времени писал директору небольшой фабрики в Германии — в Хубертусмюле, где занимались, в том числе, изготовлением карандашей.

— Подвесная дорога? — удивился директор компании, когда инженер Бёме поделился с ним новым планом. — Зачем?

— Затем, что это сильно сократило бы время на транспортировку и улучшило бы здешнюю жизнь, — ответил Эрвин. — Она связала бы трассу, ведущую к Усамбаре, с Ной-Хорнау. То, что мы расположены так высоко на склоне, затрудняет...

— Понятно, понятно, — кивнул директор . — Вы уже составили план, смету?

По опыту он знал, что инженер Бёме всегда приходит с хорошо продуманными планами...

7 июля 1914 года, Хольцминден на Везере

Вот Эрвин и дома, в Германии, в родном городе. Давно он здесь не был!.. Шесть лет в Африке время от времени напоминали о себе небольшими приступами лихорадки. Инженерная работа, а между делом — научные изыскания, несколько походов... Есть, о чем вспомнить.

Душа истосковалась по горам. Инженер Бёме взял отпуск, чтобы съездить в свою любимую Швейцарию и совершить очередное восхождение.

И на Хубертусмюле нужно заехать: директор тамошней карандашной фабрики — партнер компании, в которой работал Бёме, — давний друг по переписке, приятный и образованный человек.

Да, большие планы были у инженера Бёме на лето четырнадцатого года!..

30 октября 1914 года, Линденталь

«Дорогой Гейнц! — писал Эрвин Бёме своему другу, швейцарскому альпинисту. — Тебя, наверное, здорово удивило, что я, впервые в жизни увидевший самолет только после моего возвращения из Немецкой Африки, внезапно заделался летчиком!

Но как раз ты-то и сможешь это понять: в определенном смысле полеты мне куда ближе, нежели прозябание внизу, в кучах щебня и праха.

Лыжи и аэропланы представляются мне наиболее достойными человека способами скоростного передвижения. С благодарностью вспоминаю я теперь наши упражнения в прыжках на Монастырском склоне под надежным покровительством Лыжного Святого (разумею статую святого Майнрада на горе за монастырем).

Взлет и приземление на самолете — это почти то же самое, что и прыжки на лыжах, только нужно еще внимательнее следить за тем, как приземляешься. Ну а важнейшее из того, что потребно в самом  полете, я уже давно подсмотрел у марабу в лесах Восточной Африки».

12 января 1915 года, Линденталь

— Я поступил в авиацию вовсе не для того, чтобы сидеть на тыловом аэродроме и обучать новичков! — возмущался летчик Бёме.

Командование не обсуждало с ним эти вопросы. Каждый приносит пользу там, куда его поставили, и точка.

Но Эрвин был вне себя от негодования. В свои тридцать пять он добился зачисления в авиацию. Одним из первых и одним из лучших сдал все экзамены.

И вот теперь — как раз из-за «прекрасных навыков пилотирования» — он оставлен при аэродроме — преподавателем!..

5 марта 1916 года, Восточный фронт

Наконец-то Эрвин Бёме там, куда он так стремился всей душой, — на фронте.

Уже несколько месяцев он сражается с русскими. Командир — Вильгельм Бёльке, старший брат Освальда, — доволен «стариком»: Эрвин Бёме старше любого из здешних пилотов.

— У нас гости! — такими словами приветствовал Вильгельм приземлившегося Бёме. — Прилетел мой брат — грабить меня.

Знаменитый Освальд Бёльке — «отец германских истребителей» — действительно прибыл в эскадрилью брата, чтобы отобрать у него несколько летчиков «для себя».

— Знакомься, Освальд, один из лучших — Бёме, — представил Эрвина командир.

Освальд Бёльке сжал руку Эрвина Бёме.

— Как уже сказал мой брат, я намерен его «ограбить», — улыбнулся Освальд.

— Я не прочь быть украденным, — улыбнулся в ответ и Бёме.

— Кто я такой, чтобы возражать! — развел руками Вильгельм. — Я напишу рапорт и попрошу, чтобы Эрвина Бёме перевели в твою эскадрилью.

20 мая 1916 года, Хубертусмюле

Почтенный директор фабрики и его супруга праздновали серебряную свадьбу.

Гостей собралось много. Приехали все дети «серебряной четы», даже старшая — Анна-Мари, которая сейчас проходила медицинскую практику в Вене.

Анна-Мари готовилась стать одной из добровольных помощниц армии. Вместе с подругами она изучала медицину на специальных женских курсах.

— Что это? — в ужасе вопросила мать, когда за окнами раздался непонятный шум и грохот.

Все гости выскочили из дома.

Странное зрелище представилось им: огромный военный самолет кружил над домом.

Это был двухмоторный бомбардировщик «Гота-Урсинус», прилетевший из Берлина. На борту «Урсинуса» находились трое летчиков: братья Эрвин и Мартин Бёме и Людвиг Вебер, который пилотировал самолет.

...Эрвин получил звание лейтенанта и отпуск после тяжелых боев под Верденом. В Берлине родилась прекрасная идея — навестить старых друзей в Хубертусмюле, поздравить их с юбилеем.

Мартин охотно поддержал старшего брата, что до Вебера — то он всегда был готов на любое приключение.

— Слишком маленькая лужайка! — кричал Вебер. — Промахнусь!

— Заложи еще вираж, — спокойно, как будто он все еще оставался инструктором, приказал Эрвин.

Вебер наконец решился и посадил самолет. Лужайка оказалась заболоченной, «Урсинус» накренился и рухнул на крыло.

Раздался треск. Из дома уже спешили к «месту крушения» люди. Подбежала и молодая девушка с темными, пытливыми глазами.

— Вы не пострадали? — Она помогла летчикам выбраться из-под обломков самолета.

В ее вопросе прозвучала тревога и вместе с тем профессиональное желание помочь.

Ответом был дружный хохот: никто не пострадал, да и самолет претерпел лишь незначительные поломки, хотя со стороны он выглядел устрашающе со своим задранным к небу крылом.

— Я вас раньше не видел, — Эрвин посмотрел на девушку удивленно.