Танцевать на толстом ковре — убийственно, а петь — тем более. Болезнь красивости дает себя знать в оформлении некоторых спектаклей (“настоящие” фонтаны на сцене и т.д.).

Замечание это относится не только к новосибирцам. Вспоминается одна из постановок “Отелло” Верди, когда все участники к финалу были мокрыми и только ковер оставался сухим и зеленым. Он пленял зрителей только в первый момент, а все остальные три с половиной часа был самым заклятым врагом певцов. Мне кажется, чрезмерная пышность оформления мешает постижению музыки, мешает пению.

Может быть, особенное искусство оркестра в опере состоит в том, чтобы, оставаясь “вторым”, помогая, а не мешая певцам, быть в то же время ведущим в спектакле, “первым”. Оркестр новосибирского театра в большинстве случаев хорошо справлялся с трудной задачей…

В Новосибирске в здании театра есть несколько комнат, в которых разместился музей. Поначалу это вызывает улыбку. Театру всего пятнадцать лет, а уже музей. Но если вдуматься, понимаешь, как это правильно. История театра уже началась. И с каждым годом она будет все интереснее и многообразнее. Новосибирская опера на верном, хотя и трудном пути.

1960

Львовский академический театр оперы и балета имени И. Франко

Нынешним летом на самой большой сцене страны — в Кремлевском Дворце съездов показал свое искусство Львовский театр оперы и балета имени И. Франко. Спектакли вызвали большой интерес.

Многообразие репертуара театра свидетельствует прежде всего о крепком составе вокалистов, артистов балета и оркестра.

Сожалею, что мне не довелось слушать один из интереснейших спектаклей львовян — оперу “Золотой обруч” (“Захар Беркут”) Б. Лятошинского. Познакомился я со спектаклями “Пиковая дама” и “Эрнани”. Приобщение к ним — радость от мастерства ведущих артистов и от всего ансамбля. Все их участники могут быть поставлены и в другие рамки, проще говоря, выйти на сцену любого оперного театра — и будут представлять ценность.

“Пиковая дама” поставлена режиссером Н. Кабачеком. Говорят, что спектакль может быть другим, по-иному раскрывать идею. Спорить с этим трудно. Но хочется отметить, что этой постановке присуще одно очень положительное качество. А именно: она очищена от всего лишнего на сцене, в ней нет отвлекающих “находок” и “пояснений”, которые подчас бывают оскорбительными для людей, пришедших слушать оперу.

Говорю об этом, потому что были времена, когда иные “новаторы” считали, будто Пушкин, Гоголь, Чайковский, Лысенко, Глинка делали “не так”. Помню немало спектаклей, где поиски оригинальных прочтений приводили к экспериментам не лучшего качества. Были постановки “Пиковой дамы”, где тень графини блуждала по стене, по окну, летала; где Герман не умирал, а сходил с ума, и опера кончалась тем, что он пел “тройка, семерка, туз”, хотя, как известно, у Чайковского этого нет. Был спектакль “Тарас Бульба”, где Тараса не сжигали, был и “Иван Сусанин”, в котором обходились без героической гибели героя. Был даже “Севильский цирюльник”, где Нежданова пела теноровую партию Альмавивы.

Время — великий испытатель. Все встало в берега той условности и, скажем, скромности, которые гарантируют спектаклям нормальную сценическую жизнь.

Такова и “Пиковая дама” на львовской сцене. Добавлю к этому, что мы встретились с замечательным Германом — В. Третьяком, которого московские слушатели знают по его выступлениям в столице, с одаренными исполнителями других партий — с Н. Чайковским (Томский), Н. Клименко (Полина), Н. Тычинской (Лиза), Т. Полищук (Графиня).

}Опера Д. Верди “Эрнани” в Москве давно не шла. Но известно, что в одном из спектаклей в Театре Зимина одновременно участвовали Т. Руффо и Э. Карузо. Недавно эта опера прозвучала по радио в исполнении ленинградских артистов. Львовским мастерам оперной сцены под руководством режиссера Д. Смолича пришлось, можно сказать, заново открывать это замечательное произведение на сцене.}

}Дирижировал, как и в “Пиковой даме”, Ю. Луцив. Его жест очень верно передает дирижерскую и авторскую мысль. В музыке Верди покоряет неиссякаемая волна кантиленной мелодии, волнующее и выразительное звучание скромного по количественному составу оркестра. Все эти качества львовянам удалось донести до слушателя…}

}Говорить сейчас о том, кто и как пел, вряд ли следует. Это субъективно, хотя, быть может, и интересно. Скажу лишь, что доброго слова заслуживают и В. Игнатенко, и А. Врабель, и В. Лубяной, и В. Лужецкий, и Т. Дидык, и Н. Богданова, и А. Алексик, и Л. Головко, и другие участники спектакля. Львовяне заслужили искреннюю благодарность москвичей за огромный труд, который они вложили в постановку, чтобы познакомить слушателей с редко исполняемой оперой.}

}В буклете, который театр предложил зрителям, наряду с именами таких ветеранов, как народный артист СССР П. Кармалюк, стоят имена мастеров, артистов — менее известных и почти неизвестных. Гастроли в Москве, да еще на финише столь продолжительного сезона, были для них серьезным испытанием. Похвальна храбрость коллектива, который отважился на такой экзамен и успешно его выдержал.}

1971

Софийский государственный музыкальный театр

Истинная дружба может существовать только

при условии бесконечной доверенности

и совершенной откровенности.

В. Г. Белинский

Вот идут два поезда: один — с юга, другой — с севера. В первом из них древняя страна Болгария направляет в Советский Союз Софийский Государственный театр оперы и балета, а во втором поезде из СССР в Народную Республику Болгарию едет коллектив Московского драматического театра имени Моссовета.

Это — знаменательно. Представьте встречу на полустанке: эти два поезда, согретые южным солнцем цветы, и вместе с этими волшебными дарами природы — горячие, восторженные чувства и жаркие объятия...

Так народы несут друг другу свою любовь, свою дружбу, свое искусство. Обмен культурными ценностями, творческие встречи и беседы представителей двух братских национальных культур — высоких, гуманных — это огромный вклад в культуру общечеловеческую.

Такие же дружеские встречи были в 1944 году, когда советские солдаты вместе с болгарским народом освобождали Болгарию от фашистской оккупации. Такие встречи были и ранее, когда болгарский народ в войне с Турцией завоевывал свою независимость, а русские солдаты самоотверженно помогали ему в борьбе.

Милой Марицы

Волны шумите!

Для нашей жизни

Нет уже оков...

Дай, дай, дай,

Вседержатель наш,

Вечную славу

Руси за нас!

Эта песня, прославляющая совместные подвиги братьев-славян, долетела из Болгарии до степей Украины: мы, малыши-школьники, звонко ее пели, а моей детской душе рисовались образы героев-болгар и наших солдат... Думалось, что за народ эти болгары? Почему же живут они далеко от нас, а религия у нас одна?

С особым волнением мы встречали в Москве своих братьев по искусству — деятелей Софийского Государственного театра оперы и балета. Софийский театр показал в Москве три оперных спектакля. Мне довелось присутствовать на первом представлении оперы “Момчил”, в которой отображена борьба болгар в XIV веке с феодальной Византией и Турцией.

Болгария, как и другие страны, имеет свою историю, из которой можно почерпнуть материал для создания оперного либретто: в ней есть много горя и трагедий, но есть много мудрости, юмора и радости. В данном случае писатель X. Радевский остановился только на одной патетической героике, исключив из своего произведения всякую улыбку, юмор. К примеру, “Князь Игорь” — тоже опера героическая, но в ней есть комические персонажи — Скула и Ерошка; это, конечно, не основное, основное — в музыке, и о ней мы будем говорить, так как она, и только она, определяет оперный спектакль.

Композитор Л. Пипков, автор музыки “Момчила”, замечательно владеет хоровыми и оркестровыми красками, которые дают опере ощущение мягкости и теплоты, оттеняют и дополняют идейный замысел драматурга.