Горничная вошла в комнату и сказала:

Звонила госпожа. Просила передать, что она придет несколь

ко позже и чтобы фрейлейн Хегтерлё не забыла о рогаликах.

Вон! — рявкнул Фридеман, и горничная выбежала из ком

наты. Он вновь налил коньяка и тут же выпил.

Вернемся к нашему разговору позже, — сказал он. — Ли

шиться тебя я не могу и по другим причинам. Когда чувствую се

бя одиноким, я высоко ценю твои чувства.

Бесполезный разговор, она это предчувствовала. Так будет продолжаться и дальше, пока она не износится и не состарится. Придется написать в Вольсберг, что с женитьбой ничего не получается. Возможно, он будет ее уговаривать, а может, и нет. Для своей лавки он, конечно, найдет и другую.

Хеттерле с ненавистью посмотрела на Вальтера и вышла из комнаты. Фридеман захохотал ей вслед и направился в прихожую. С улицы как раз входила Карин.

Принцесса соизволила явиться? — встретил он ее.

Раньше я была Лизе не нужна, — ответила Карин.

Она всегда старалась, чтобы между нею и ее дядей не возникало осложнений. Его отношение к ней было, крайне неровным. Бывали моменты, когда она считала, что он настроен хорошо, временами казалось, что он ее просто не выносит. В последние недели его антипатия явно усилилась, и все старания найти с ним общий язык были напрасны.

Ты, кажется, берешь пример с тети, — сказал Фридеман.

Как это понимать?

Не ответив, он отвернулся и пошел на второй этаж.

* * *

— Шторы можно поднять, — сказала женщина и выключила

настольную лампу.

Положив трубку на подоконник, мужчина подтянул шнур. На затемненной половине веранды появились письменный стол, этажерка с папками и бумажными свертками, небольшой шкаф и рабочий стол, на котором стоял фотоувеличитель. Чертежи и наброски афиш на стенах, рисунки на столах свидетельствовали о том, что веранда принадлежала художнику.

Не обращая внимания на женщину, мужчина сел за письменный стол, подперев руками свою крупную голову.

— Если тебе нечего делать, — невозмутимо произнесла женщина, — то будь добр, застегни мне «молнию».

Мужчина неохотно поднялся, подошел и застегнул ей платье.

68

Страстным любовником тебя не назовешь, — сказала она с

издевкой. — Наверное, я тебе надоела.

Я тебя не принуждал стать моей любовницей.

Ты прав, этого не было. Я сама была дурочкой. До сих пор

не пойму, как я оказалась у тебя.

Любовь — как ты раньше утверждала.

Не будь глупцом, — сказала она с раздражением, прово

дя карандашом по дугам бровей. — Тебе все точно известно.

- Естественно, я хотела отомстить мужу.

Не лучше ли подсыпать Хеттерле в кофе цианистый калий?

Почему Хеттерле? — Она удивленно посмотрела на него. —

Ах да, потому что он иногда заползает к ней в постель. С ней

прощаю. С другими нет.

Фазольд подошел к ней.

Почему ты его не бросишь, Дора?

Не знаю. Возможно, из-за удобства. Ведь я все имею. При

кажешь начинать сначала? Но главное, это желание получить

реванш. Ты бы мог тоже уйти. Почему ты этого не делаешь?

Не надо смеяться, Дора. Ты ведь точно знаешь, что я это

го не могу сделать. Тогда я буду так же стремиться к реваншу,

как и ты.

Имеешь в виду свою месть, — сказала она, улыбаясь. —

Твоя месть — это я.

Фазольд пожал плечами.

— Это твое толкование, Дора. Но мщение не может длиться

бесконечно. Однажды ему приходит конец.

Она засмеялась.

— Другими словами, ты трусишь. Сознавайся, Вернер Фа

зольд, что ты боишься.

Художник возбужденно наклонился к ней.

Я ничего не боюсь. Кого я должен бояться? Не твоего ли

мужа? Если я о нем выложу...

Отойди с этой отвратительно воняющей трубкой! Так-таки

не боишься? Прекрасно. Тогда я сейчас позвоню Фридеману и

скажу ему, что я у тебя.

Невольно он бросил взгляд а окно на противоположный берег Старого Дуная, где за деревьями скрывалась вилла Фридема-на. Затем он перевел взгляд на Дору, схватившую телефонную трубку. Он быстро нажал на рычаг.

— Ты с ума сошла!

Все-таки боишься, — сказала она с издевкой.

Он отпустил рычаг.

Поступай как знаешь, — сказал он зло.

Набирая номер телефона" своей виллы, она наблюдала за Фа-зольдом с язвительной улыбкой.

Нервно покусывая губы, он хотел снова нажать на рычаг, но насмешка, таившаяся в ее глазах, остановила его.

— Это ты, Анна? — говорила Дора в трубку. — Мой супруг

дома? Скажите фрейлейн Хеттерле, я приду несколько поз>хе.

Пусть не забудет приготовить рогалики.

Кладя трубку, она отметила, что Фазольд облегченно вздохнул.

— Ты действительно поверил, что я могу сказать Вальтеру, где

69

нахожусь? ~ спросила она. — Я еще ае спятила. Если бы ты видел, каким он может быть...

Могу представить.

Тогда ты также можешь представить, что может случиться.

Фазольд поскреб свой огромный череп мундштуком потухшей

трубки.

— Не понимаю, почему он так ревнует.

— С ревностью это не имеет ничего общего. Он просто не поз

воляет отнимать у него то, что принадлежит ему. Он считает,

что я его вещь. Если бы он догадался,, что мы..,

Фазольд повертел трубкой.

Давай покончим, Дора. Так будет лучше для нас обоих.

Она засмеялась.

И не подумаю.

Тогда покончу я.

Дора Фридеман поднялась с кушетки и подошла к Фазольду. Глаза ее сверкали.

Ты этого, любимый, не сделаешь.

Сделаю.

Женщина улыбнулась недоброй улыбкой.

Что знает Вальтер Фридеман, знаю также и я, — сказала

она. — Не забывай этого.

Что это значит?

То, что ты у меня в руках.

Фазольд отпрянул.

И ты бы меня погубила, меня?..

Почему бы нет?

— А муж? Ты ударила бы и по мужу. Ты же этого не же

лаешь?

— Он меня не интересует.

Звонок телефона прервал ее. Фазольд уставился на аппарат, потом нерешительно снял трубку.

— Фазольд, — представился он. — Кто говорит? Ах, это вы,

Деттмар. Я не знал, что вы в Вене.

Дора заметила, как смягчились черты его лица, голос обрел уверенный тон.

— Когда? Через полчаса? Пожалуйста, но я, право, не знаю...

Ну хорошо... Привет. — Он положил трубку и задумчиво посмот-

рел на Дору.

_ Чего он хочет? — спросила она.

— Хочет еще до вашей вечеринки поговорить со мной. Он нуж

дается в моем совете.

—> В твоем совете? — Дора рассмеялась с издевкой. — Что ты можешь ему насоветовать!

Ты, кажется, собиралась домой? — спросил он.

Ты прогоняешь меня, Вернер Фазольд? — спросила Дора. —