К месту происшествия подплыл Пиус, разразился длинной тирадой и хлопнул орчонка по уху в воспитательных целях. Вернув на лицо невозмутимое выражение, и тоже дав недомерку подзатыльник, оборотень величественно кивнул, принимая извинения, и, не спеша, двинулся в мою сторону. За его спиной Пиус молча ухмыльнулся. Трепло, похуже эльфов. Моррин, не оборачиваясь, показал ему кулак. Ухмылку с рыжей морды стёрло моментально.

Я заметалась по террасе, но второго выхода не нашла, разве что вниз с парапета, и со светской миной попыталась вернуться в зал легально. Мор, к сожалению, дураком тоже не был. Он вежливо нейтрализовал эльфийскую пару, с которой я немедленно вступила в беседу и вытащил меня назад на свежий воздух.

— Это ещё что? — прилично улыбаясь для возможных зрителей, сердито прошипел он, невежливо подталкивая меня в тень. — Не поверю, что без тебя обошлось.

На меня вновь накатил приступ веселья.

— Ну, извини, не хотела, — я снова согнулась, давясь от смеха. — Сказала Пиусу, что предпочитаю лысых. Кто же знал, что они это ТАК домыслят?

Моррин запустил пальцы в пострадавшую шевелюру и натурально зарычал.

— И что мне с тобой за это сделать? Теперь же каждый третий проверять будет.

— Только в терновый куст не бросай, — продолжала сдавленно хихикать я, представив себе масштабы трагедии.

Солнце село довольно давно, едва заметный серпик новой луны ошивался где-то позади эльфийского дерева, и лес казался чёрным морем без маяков и берегов; насколько хватало освещения окон бального зала, было видно, что террасу украшало что-то вроде декоративного плюща, увивавшего резные перила, прямо из пола росли огромные, почти в мой рост, лилии, а сама терраса плавно перетекала в оранжерею. Потревоженные вторжением, с плюща взвились маленькие светящиеся существа, беспорядочно закружились в воздухе, а потом образовали нечто вроде абстрактного узора, и медленно двинулись в нашем направлении. А я-то их поначалу за цветы приняла.

При ближайшем рассмотрении существа оказались маленькими птичками, типа колибри.

Долетев до куста лилий росшего совсем рядом, они покружили над ним, а потом расселись на листьях и цветках и, могу поклясться, чего-то ожидая, уставились на нас, попутно создавая розоватое освещение. Я чуть себе шею не свернула, разглядывая это чудо, и временно отвлеклась от разбора полётов.

Мор какое-то время изучал моё лицо, безуспешно ища там признаки наличия хоть какого-то раскаяния. Потом демонстративно сходил к перилам, перегнулся через них, что-то высматривая внизу, махнул рукой и вернулся назад.

— Где я тебе терновник в эльфийском лесу искать буду? Есть на выбор малинник под террасой, но там высоко, и розарий, — он довольно точно насвистел начало припева раскритикованной песни. — Это ближе.

— Не пойдёт, — я на всякий случай отступила на шаг. — В малинник полагается ходить втроём с медведем, а в розарий — только парами. В одиночку там делать нечего.

— Ничего, я тебе компанию составлю, — заверил оборотень.

— Эй, а как же моя нравственность и твои фамильные традиции? — возопила я. Это он что же, со мной флиртовать вздумал в тёмном углу? — Сто лет сначала поухаживать изволь.

Жестом фокусника Моррин извлёк из воздуха серебряный перстень и с улыбкой протянул его мне.

— Надевай, и пошли.

Я аж отпрыгнула назад на полметра, уперевшись спиной в стену.

— У тебя часом крыша не поехала, дорогой ты мой товарищ? А медведь в кармане случайно не завалялся? Пошли бы сразу в малинник. А что высоко — ерунда, так даже интереснее.

Он всё-таки рассмеялся. Опять меня сделал!

— Да шучу я. У меня на розы аллергия: запах слишком интенсивный. А кольцо всё равно надень. Беру тебя под защиту клана.

— И что? — подозрительно уточнила я, на всякий случай спрятав руки за спину.

Нет, ну и где логика? Всего полчаса назад же ломала голову, как его к себе после бала затащить (может, эльфийские вина не такие уж и безобидные?), а теперь вон, почти в панику ударилась при одном намёке на флирт. Так у меня искомый роман вообще никогда не образуется! Умру девственницей себе назло.

— Предложения неприличные точно делать поостерегутся, — со знанием дела пообещал мой собеседник, — А я за волосы спокоен буду.

— Ты меня этак вовсе без блондинов оставишь, — опасливо взяв, я покрутила кольцо перед глазами, осматривая со всех сторон. Увесистое, но не громоздкое, оно поражало филигранной работой, с которой была выполнена гравировка в виде волчьей головы и сделано было для женской руки. И оказалось безнадёжно велико. Перепробовав все пальцы по очереди, я продемонстрировала оборотню спадающий с большого результат.

— Потеряю. Жалко будет.

Тот отобрал у меня „документ“, надел на положенный палец и легонько надавил на ободок. Перстень немедленно уменьшился до подходящего размера.

— Не боишься, что больше ни на кого не налезет? — съязвила я, изучая кольцо. Его двойники красовались на пальцах всех троих родственников. — Эй, ты перестарался. Оно не снимается!

— Оставь себе, — пожал плечом Мор, ни с того, ни с сего улыбнувшись опять.

— Теперь придётся, — проворчала я. — Не откусывать же палец. Может, потом, с мылом слезет, тогда и отдам.

Он смотрел на меня сверху вниз, явно забавляясь.

— Ну что? — я полюбовалась окольцованной конечностью. — В розарий пойдём?

— В зал назад мы с тобой пойдём. Так надолго исчезать можно только по уважительной причине.

— Что считается уважительной причиной? — поинтересовалась я, принимая предложенную руку. — Хочешь, сделаю побитый вид, и скажем всем, что ты страшно мстил за поруганную причёску? Спасём твою репутацию.

— Не поверят. Настолько побитый вид у тебя не получится. Но за идею, — не сбавляя шага он наклонился и коротко чмокнул меня куда-то чуть повыше подбородка. — Спасибо.

— Ну что за дела! — уже в зале и в относительной безопасности, посетовала я. — Это только с таким склерозником, как ты, могло получиться: все думают непонятно что, а девица с одним „спасибо“ с романтической прогулки вернулась.

Оборотень гомерически расхохотался, перепугав ближестоявших эльфов.

— Упаси меня твой Федя на эльфийской террасе всерьёз целоваться.

— Что, советами замучают? — заинтересовалась я.

— Хуже. Ты птичек хорошо рассмотрела?

— Кто ещё кого рассматривал… Почему, собственно, они на нас таращились?

— А это и не птички вовсе, а илии, мелкие демоны, — просветил меня Мор. — Мало того, что любопытные, но ещё и очень общительные. У них дар есть один замечательный: запоминать всё, что видят, а потом показывать всем, кому не лень посмотреть. Потому и таращились. А теперь представь себе, какие выводы могут сделать эльфы.

Я представила. М-да, пострадавшие волосы Мора отдыхают. Потом представила кое-что другое, и споткнулась на ровном месте.

— А до окон спален они не долетают? — не хватало, чтобы все любопытствующие любовались мной, когда я в водопаде плаваю! Равносильно саму себя на камеру заснять и в YouTube ролик выложить.

— Слишком высоко, — успокоил меня оборотень. — Кроме того на все бутоны отпугивающее заклинание наложено, а всем, кому надо, об этих милых зверушках известно.

— А кому не надо?

— Вот так и пришлось Пиусу в спешке делать предложение будущей матери своего первого сына, а они всего лишь споткнулись, упали, и помяли лилии… По официальной версии, — хмыкнул мой спутник.

— Какая строгость нравов, — протянула я. Перспективы приятно закончить вечер в известной компании улетучивались на глазах.

— А нечего попадаться, — неожиданно легкомысленно отмахнулся Моррин, снимая с подноса проплывавшего мимо эльфа из обслуги два бокала.

— Или на виду у всех своими делами заниматься, как будто так и надо, — вставила я, мысленно выстрагивая крест для могилы своих надежд.

Оборотень изумлённо уставился на меня и поперхнулся вином.

— Алёна, Моррин, я вас по всему залу ищу, — сбоку появился Зариэль. — Пойдёмте, а то опоздаем.