— Она же человек, — не отставала сестра.

— А что, есть какая-то разница? — отмахнулся Моррин и перевёл взгляд на меня. Я попятилась, припомнив, чем закончился предыдущий „эксперимент“. А теперь что будет, если он, вон, раздеваться начал?

Как оказалось, испугалась я рано, и на этом стриптиз закончился, а для демонстрации своего психологического портрета ему понадобилось совсем немного: поймав мою руку, Мор приложил её к груди напротив сердца.

— Смотри.

Я посмотрела.

Ну и не такой уж он и худой, скорее, просто в кости тонкий, типа тех же эльфов. Под горячей гладкой кожей просматривалась очень даже рельефная мускулатура. Как раз в моём вкусе, но мы это уже проходили. На что ещё посмотреть?

Оборотень глубоко вдохнул и мою ладонь охватил странный холод.

Я недоумевающе поморгала и беспросветная тьма накрыла весь мир.

Я проваливалась сквозь ничто, словно Алиса в кроличью нору, только вот пустых банок от варенья и полок не наблюдалось. Так же внезапно падение закончилось, я ощутила почву под ногами и огляделась.

Выжженная пустыня вокруг меня. Просто какая-то атомная зима и снег падает. Нет, это не снег, а вулканическая пыль. В тёмном небе со страшной скоростью несутся чёрные облака. И что я здесь должна увидеть?

Порыв ветра едва не сбил с ног то, что являлось мной в этой нереальности. Я отчётливо осознавала раздвоение: вот, я стою тут, как мишень для ветра, а вот — напротив Мора в эльфийском замке.

Обозрев безжизненный ландшафт — уж коль скоро я попала на экскурсию в его личный Апокалипсис, то всё осмотреть надо — я заметила всполох света на горизонте и зашагала в ту сторону, по щиколотки увязая в пепле. Чем ближе я подходила, тем становилось теплее. Казалось, целью моего путешествия являлась горячая духовка.

Впереди повисло мерцающее марево раскалённого воздуха. Кажется, я добрела, наконец, до источника.

Ну и ну! Я остановилась на краю огромного кратера, дно которого устилали мощные побеги буйно разросшегося кустарника с крупными, с моих два кулака, пульсирующими бутонами, поразмыслив, съехала по каменному склону и подошла поближе. Два или три из них уже раскрылись ярко-алыми зеркальными звёздами и исходили волнами жара.

Помедлив, я попыталась раздвинуть шипастые заросли и посмотреть поближе на это чудо. Колючки оказались на диво агрессивными и разодрали мне в кровь руки и плечи. Горячий ветер набрал такую силу, что пришлось и второй рукой опереться на Моррина. Гладкая кожа, под которой ровно билось сердце, казалась теперь ледяной, по сравнению с моей ладонью. Один из бутонов с лёгким хлопком раскрылся испещрёнными непонятными — по причине отсутствия читустройства — рунами, лепестками и волна раскалённого воздуха едва опалила мне ресницы.

— Мор, она уже дымится, — донёсся до меня встревоженный голос Мары.

— Мне это тоже хорошо заметно. Она не даёт закрыться, — не менее встревожено отозвался оборотень.

Ещё бы. Сам пустил козла в свой огород. Я покрепче вцепилась в него, прижавшись всем телом и практически обняв за шею здесь, и наклонилась пониже, изучая самый настоящий аленький цветочек там. До чего красивое зеркало! Если бы не эти руны, то и макияж вполне можно навести. В мозгу давно звенел тревожный звоночек, а тут звук усилился до децибел пожарной сирены: остальные бутоны запульсировали ещё активнее и один за другим начали открываться. Окружающая меня сюрреальность схлопнулась мгновением раньше, чем я успела изжариться на месте.

Сильные руки помогли мне удержаться на ногах и я согнулась, заходясь кашлем. Лёгкие были забиты гарью, а от лица, похоже, вообще ничего не осталось. „Ожёг третьей степени“- очень уместно, а, главное, оптимистично пронеслось в голове.

— Насмотрелась? — голос Моррина был далёк от сочувственного, но поддерживал он меня очень бережно.

Кое-как откашлявшись, я выпрямилась. И, не решаясь открыть глаза, ощупала лицо. Кто-то взял меня за подбородок, отведя мои пальцы.

— Очень плохо? — даже губы запеклись и с трудом слушались.

— Переживёшь, — лаконично ответил оборотень. — Зачем ты полезла в самое пекло? Если бы мне не удалось закрыться, испепелило бы, как бабочку. Мара, иди сюда, это по твоей части.

Мой подбородок передали по эстафете. Прохладные пальцы легонько пробежали по обожжённым местам, и ощущение корки на лице пропало.

— Попробуй открыть глаза, — попросила Мара.

Я с опаской поморгала.

— Видишь что-нибудь? — Мор с беспокойством рассматривал меня, склонив голову.

— Тебя я вижу, зануду и скандалиста. К моему большому сожалению, — беззлобно огрызнулась я, размышляя, что же, собственно, мне понять полагалось. Если, что у его величества взрывоопасный темперамент, то это и так для меня давно уже не секрет.

Он облегчённо выдохнул.

— Не хочу знать, что подумают эльфы, увидев тебя в таком виде.

Я осмотрела останки некогда роскошного, а ныне годного только печные трубы чистить платья. Сквозь многочисленные прорехи и прожжённые дыры живописно проглядывали глубокие царапины.

— Самое то они подумают: ты меня теми розами и отходил, — даже чувство юмора вернулось.

— На другом месте бы отметины остались, — усмехнулся оборотень.

— А покажешь ещё раз? — прицепилась я. — Красиво же. Обещаю так близко не подходить и ничего руками не трогать.

— Сначала себя в порядок приведи, — выдавила из себя Мара. — Пойдём в твою комнату, а то завтра на бал в парандже пойдёшь. А с тобой, — она повернулась к брату. — У меня серьёзный разговор будет. Нельзя же вот так…

Моррин с непроницаемым видом устроился в кресле и о чём-то задумался.

— Вы ещё по-китайски начните говорить, — вмешалась я.

— Ладно, пошли лечиться, — вздохнула девушка.

Свой вопрос я не успела задать: угроза похода на бал в парандже оказалась весомее.

Всю ночь я провела в компании примочек и припарок. Что за чудо эта их природная медицина! Последствия моего неуёмного любопытства улетучивались на глазах. Не вылежав в постели и до полудня, я понеслась к алхимику.

— Если так пойдёт дальше, я начну запирать дверь, — предупредил меня Ориэль. — Человек, дай мне немного времени. К вечеру, думаю, смогу что-нибудь сказать. Или утром. В общем, сам позову, — и выставил меня за дверь.

От скуки я побродила по замку, неожиданно обнаружив в себе новый талант, путаться у всех под ногами, и была облита клюквенным пуншем — эльфы в преддверии праздника носились по коридорам как подстреленные. Потом меня поймала Мара с требованием придумать для неё туфли на вечер: видите ли, они у меня лучше получаются.

Я поочерёдно показала ей в зеркале пар десять, прежде чем её вкус оказался удовлетворён. Зашедший по каким-то своим делам Мор понаблюдал за этим цирком и посоветовал заодно уж и костыли у оружейника попрочнее заказать, мол в этом ни один нормальный нечеловек ходить не сможет, не переломав сразу обе ноги, после чего был с позором изгнан посредством подушек, а я ещё и к табуретке примерилась.

Потом Мара потянула меня в эльфийские термы.

Этот объект заслуживает отдельного описания.

Представьте себе внушительных размеров помещение под обманчиво открытым небом. Никакой мебели, даже коврика какого завалящего, молью побитого. Вместо этого — луг. Трава — коровы обольются слюной, едва заслышав рассказ о ней, а травники — удавятся в самом начале списка всего, произраставшего на этом лугу. В нескольких местах — формы правильного круга заросли какого-то кустарника с толстыми, мясистыми листьями, а из их центра периодически вырывается гейзер, подозрительно отдающий серой. Так вот. Гейзер бьёт в потолок-небо, ошпаривает листья кустарника, зеленоватый пар несётся горячей стеной во все стороны, заставляя травы раскрываться и добавлять свои выпарки. А во всём этом прохлаждаемся (вернее, варимся) мы. Благо, у меня была солидная практика с баней у бабушки, иначе бы скопытилась в течение первых десяти минут. А эльфийкам — хоть бы хны! Валяются себе на травке, блаженствуют.