В его усмешке парни прочли угрозу. Валерий сухо, чтобы не показать свою робость, ответил:

– Привет.

– После тренировки не уходите, – сказал тот. – Потолковать надо.

У Валерия и Федора сразу пропала охота продолжать тренировку. Они на собственном опыте знали, чем кончается такое «толкование». Холод предложил «смыться». Но покинуть боксерский зал незаметно им не удалось, казалось, что новый тренер не спускает с них глаз. К тому же раздевалка была заперта, а ключи от нее – в кармане у молодого инженера. Без штанов далеко не уйдешь. Не будешь же топать через центр города в коротких трусиках и в маечке-безрукавке?

– Давай филонить, – предложил шепотом Федор, – экономить силы надо. Отмахиваться будем, если полезет.

Два часа пролетели стремительно быстро, и после легких, расслабляющих гимнастических упражнений молодые боксеры хлынули в раздевалку. Валерий и Федор остались в зале и, не снимая с рук тонких перчаток для работы на мешке, хмуро ждали.

Молодой инженер с забинтованными кистями – не разбинтовывает, пальцы бережет, бить будет! – подошел к ним. Валерий и Федор выжидающе смотрели на инженера.

– Вот что, ребята, у меня к вам просьба, – сказал он, и в спокойном голосе можно было уловить дружескую интонацию. – Оставьте Катерину в покое. Мы с ней дружим почти три года, а познакомились на республиканской конференции. В Киеве. У меня серьезно с ней…

Друзья поняли: инженер предлагает им мир. Избиение не состоится. У них сразу потеплело на душе. Валерий сказал:

– Мы же не знали… Завсегда пожалуйста!

– Катька… Катерина то есть, нам ничего не говорила, – Федор приосанился, ему было лестно, что он соперничал с таким боксером. – А теперь порядок. Слово! А если кто к ней рыпнется, сами рога пообломаем!

– Спасибо, ребята, – инженер протянул ладонь. – Вот моя рука. На дружбу!

– Идет! – выпалил Федор и крепко ее пожал.

Из Дворца спорта вышли втроем и до троллейбусной остановки шли вместе, разговаривали о боксе, о жизни. Так они подружились. А через полгода Рокотов и Холод гуляли на шумной свадьбе и хором пели:

Бокс захватил и увлек Рокотова. Трудности его не пугали. Он строго соблюдал спортивный режим и каждую свободную минуту посвящал тренировкам. Даже на работе, в шахте, во время перерыва уходил за вагонетки и там, в кромешной темноте, взяв в руки по куску тяжелой породы, проделывал специальные боксерские упражнения, вел бой с тенью, с воображаемым противником. Товарищи по работе, особенно пожилые горняки, сначала смеялись над его чудачеством, подшучивали, но потом, когда поняли, что он серьезно работает над собой, когда увидели его первые победы на ринге, – стали относиться к нему с теплотой и уважением.

Валерий возмужал, окреп, мышцы налились силой. Работа в шахте закалила волю, воспитала смелость. Труд горняка – дело опасное. Спускаясь вниз, шахтер не знает, что ждет его в забое, какая опасность подстерегает.

Молодой боксер стал сдержанным, осмотрительным, научился владеть собой. Шахтерские навыки он перенес в боксерский зал и на ринг. Расчетливость и природная смекалка, умение мгновенно оценить боевую обстановку, принять единственно правильное решение способствовали его успехам. Рокотов стал чемпионом города, потом области, а еще через год выиграл звание чемпиона Украины среди юношей.

После окончания вечерней школы Валерий уехал в Москву; успешно сдав экзамены, он поступил в военное училище.

Глава восьмая

Из Ленинградского морского порта, едва теплоход «Узбекистан» пришвартовался к пристани и пассажиры сошли на берег, Рокотов отправился в аэропорт. Он торопился к месту службы. Несколько часов летел в роскошном и просторном салоне турбовинтового лайнера, и симпатичные стюардессы разносили на подносах минеральную воду, кормили вкусным завтраком. Затем Рокотов пересел в скромный Ли-2, где усталая стюардесса на взлете и посадке угостила немногочисленных пассажиров леденцами, потом час болтался в тесной кабине вертолета, где его уже ничем не угощали, а в круглые окна была видна щетинистая и заснеженная тайга, до боли знакомая и ставшая родной. Где-то здесь, в хвойной чаще, находится его гарнизон.

Железная стрекоза, взметая снежную пыль, плавно опустилась на ровную площадку. С одной стороны зеленой стеной подступала тайга, с другой, по пояс в снегу, темнели срубы поселка, а за домами – опять тайга.

– За бортом минус тридцать семь, – сказал пилот в темных меховых унтах, критически осматривая парадную шинель Рокотова. – В такой одежонке рискованно появляться в наших краях.

– Должны встретить, – ответил Рокотов.

– А если не встретят, заходите к нам без стеснения. Сам испытал, что значит добираться по тайге на попутном транспорте.

– Спасибо, – поблагодарил Валерий и показал на армейский «газик», который мчался к вертолету. – Ну, это, кажется, за мной.

Шофер, рядовой Пестун, рослый скуластый сибиряк, сразу узнал Рокотова, принес меховой полушубок и валенки.

– С возвращением, товарищ лейтенант! Натягивайте прямо поверх шинельки, теплей будет. С победой вас! Здорово вы их там, по-боксерски…

Рокотов уселся рядом с водителем. В машине было тепло, пахло бензином. «Газик», подпрыгивая на ухабах, помчался по улице. Вскоре поселок остался позади. Пестун вывел машину к замерзшей реке, по ней пролегала санная дорога. Тайга темно-зеленой стеной подступала к заснеженной реке. Столетние сосны, могучие пихты и кедры, стоя по колено в снегу, приветствовали Рокотова, чуть покачивая мохнатыми ветками, на которых тяжелыми лапами лежал снег.

– А в гарнизоне ждут вас, товарищ лейтенант. Ох как ждут! Корреспондент из окружной газеты вторые сутки находится, все о вас расспрашивает, – рядовой Пестун рассказывал о новостях, о жизни в гарнизоне.

И Валерий Рокотов снова окунулся в знакомую армейскую атмосферу, словно никуда и не уезжал.

– Как стрельбы?

– Прошли, да еще как успешно! Сам генерал благодарность объявил всему личному составу.

Рокотов слушал водителя, и к чувству радости и гордости за своих ребят примешивалась легкая зависть, что первые стрельбы прошли без него.

Сколько времени ушло на освоение аппаратуры, на обучение и тренировку солдат. А вот самое главное произошло без него…

– А как Красуля? Приходит?

– Каждый день точно к обеду приходит из тайги. Умная тварь, привыкла к солдатскому распорядку!

Красулей звали молодого лосенка. В прошлом году ранней весной солдаты нашли его в чаще. Он беспомощно лежал на снегу. Мать-лосиха, видимо, ушла на поиски пищи, и там ее задрали волки. Лосенок несколько дней голодал. Солдаты принесли его в гарнизон, по совету врача первые недели отпаивали молоком. Потом кормили жидкой кашей. Лосенок окреп, подрос, привык к новой жизни, доверчиво тянулся к людям. Ракетчики полюбили лосенка, дали ему ласковое имя Красуля. Красуля свободно разгуливал по гарнизону, привык к рокоту машин, нисколько не пугался света фар. К концу лета Красуля незаметно превратился в молодого красивого лося. Он все чаще стал уходить в тайгу, пропадал по несколько дней, потом снова появлялся в гарнизоне и, к радости узбека-повара, приходил к дверям солдатской столовой. Подойдет, постоит, посмотрит крупными блестящими глазами в окно и начнет робко стучать копытом в дверь, как бы говоря: «Я пришел, выносите еду».

В гарнизон добрались поздно вечером. Рокотов устал, утомленный полетом и тряской в машине, хотел спать и есть. На контрольном пункте солдаты громко приветствовали Рокотова и, проверив документы, подняли шлагбаум. «Газик», почувствовав под своими колесами ровную асфальтированную дорогу, помчался стрелой. Освещенные окна домов военного городка приветливо замигали издалека.

Лихо развернувшись на небольшом плацу, Пестун застопорил машину у подъезда приземистого кирпичного здания. Рокотов невольно отметил, что его никто не встречает. Площадь, очищенная от снега, пустынна, у штаба ни души. «Здесь ждут лейтенанта, а не знаменитого боксера», – подумал он, открывая дверь.