— Чип? — отрезала Мелисса. — Чип не может себе позволить столько роз. Он всего лишь полицейский.

— Мелисса! — закричала Фиона. — Что это за разговор?

— Розы дорогие, мамочка, — объяснила десятилетняя девочка. — Чип не зарабатывает много денег. Посмотри на его неуклюжий автомобиль.

Миллисент фыркнула, покраснев и потеряв дар речи от такой атаки на ее предмет обожания. Викки засмеялась.

— Дитя Гонконга душой и сердцем, Фиона. Самое время отправить ее в Шотландию научиться кое-каким другим ценностям.

— Мне можно? — закричала Мелисса. — Мне правда можно, мама?

И Миллисент, которую Фиона предпочитала держать в Гонконге, чем отправлять в Гордонстаун совсем одну почти сразу после смерти дедушки, просияла от неожиданной перспективы.

— Не сейчас. Ты еще слишком маленькая.

Младшая дочь Фионы посмотрела на нее решительным взглядом.

— Тогда я поеду в Гордонстаун, когда китайцы выкинут нас отсюда.

— Никто нас отсюда не выкидывает! — отрезала Викки голосом, даже еще более резким, чем когда она предупреждала не передавать ее замечание насчет Питера. Мать и дочери обменялись взглядами и замолчали.

Наконец Фиона спросила:

— Так твой доктор фактически выписывает тебя?

Викки взяла себя в руки и с улыбкой ответила:

— Я сказала, что разнесу полздания, если он этого не сделает. Ну, спасибо вам всем. Рада, что вы зашли ко мне. Но мне нужно работать.

— Девочки, бегите вперед. Я немного поговорю с вашей тетей.

— Приходите завтра вечером, юные леди. И захватите с собой домашнее задание.

Они поцеловали Викки на прощание и убежали. Фиона закрыла за ними дверь и вернулась к кровати. Она поправила простыню и взбила подушку.

— Послушай, Викки. Старик доктор прав. Ты должна позволить хоть чему-то выйти наружу. Иначе ты взорвешься.

— Не начинай все сначала. У меня просто голова трещит.

— Если не я, так кто это сделает?

— Никто, — ответила коротко Викки. — К моему счастью. Хватит уже с меня этих докторов и терапии. Мне гораздо лучше, и я должна работать.

— Ты говоришь совсем, как твой отец.

— Ту Вэй Вонг тоже мне это сказал. Я приняла это как комплимент.

— Я не имела в виду это как комплимент, — возразила Фиона.

— Фиона, я найду этому выход наружу по-своему и в свое время. Это все, что я могу сказать. Спасибо, что пришла. Надеюсь, ты проведаешь меня с девочками утром.

— Я оставлю их, а сама повидаюсь с твоей матерью.

— Спасибо тебе. Надеюсь, это тебя не очень затруднит.

Фиона сказала:

— В сущности, она согласилась пообедать со мной в яхт-клубе.

— Не на яхте? Как тебе удалось зазвать ее на берег?

— Просто попросила.

— Ты можешь попросить ее навестить меня?

— Для твоей мамы очень тяжело приезжать на Пик. Она приходила каждый день, когда ты была в опасности. Но когда она узнала, что ты поправляешься, она решила, что все в порядке. Вся ее жизнь была здесь. Дом, друзья…

— Конечно.

— Она тоже горюет о твоем отце, ты же знаешь. Она его по-прежнему любит. Дай ей передышку, Викки.

— Извини. Мне правда жаль. Я такая глупая.

Фиона наклонилась над кроватью, чтобы поцеловать ее в щеку.

— Надеюсь, что-нибудь хорошее придет, чтобы исцелить боль твоих потерь.

— Со мной все будет хорошо, — прошептала Викки. — Я обещаю.

— Секретничаете? — пропел голос из двери.

— О, Мэри! Я так рада, что ты здесь. Моя голова словно бетономешалка.

— Мэри тебе ее вправит. Привет, Фиона!

— Мэри! Извини, мне пора бежать.

Она выбежала из палаты, когда Викки повернулась на живот, а Мэри начала массировать ей спину около шеи. Фиона изумилась перемене в подружке Питера и отношению к ней Викки. Оказалось, что у китаянки есть удивительные способности к массажу, которому она, по ее словам, научилась у дедушки.

Десять минут с Мэри Ли, и головная боль Викки исчезла. Доктора закрывали на это глаза. Неспособные справиться с симптомами последствий сотрясения при помощи лекарств, они были бессильны облегчить боль Викки. А Мэри могла. Она приходила раз или два в день. Тот же дедушка научил ее иглоукалыванию, но против этого врачи возражали. Не то чтобы они отрицали ценность древних методов лечения, но у Мэри не было лицензии, поэтому они твердо дали ей понять, чтобы она оставляла свои иглы дома.

— Китайский Новый год вырубит нас на будущей неделе, — так закончил Питер Макинтош свой еженедельный отчет о строительных делах Макфаркаров. — Иначе мы летели бы на всех парах на Лантау, Коулун и — спасибо твоим «старым друзьям» из КНР — на Кай Тэ.

Он привел с собой Уолли Херста, который никак не мог решить — стоять или сидеть в больничной палате Викки. Вид Викки, лежащей на кровати, делал его нервным. Чопорный, как ее расшитая ночная рубашка, он стоял и бросал искоса взгляды на ее грудь, а потом виновато на дверь, на факс, на видеотелефон или на вазу с розами. Викки прятала легкую улыбку. Это почти льстило ей, учитывая его маленькую чувственную женушку.

— На парах-то мы летели бы, если не считать проблему с водой на Кай Тэ.

Мистер By из Комитета по труду сдержал слово. Дела в отеле «Золотой дракон» Макфаркаров быстро двигались к завершению стараниями круглосуточно работавших бригад, импортированных из КНР. Государственные проекты были заморожены, но на Кай Тэ крыша уже на месте — впечатляющий пик из золотистого стекла, блестевший на солнце, как отполированный кинжал. Облицовочные работы были закончены, стекла окон вставлены, и завершающие работы шли по графику. Даже убранство номеров было по первому классу, докладывал Питер, что указывало на то, что By сорвал исполнителей со всех первоклассных проектов в Южном Китае.

Единственной ложкой дегтя в бочке меда было водоснабжение.

Гонконгская водопроводная компания распоряжалась двумя системами — соленая вода для туалетов и пресная — для питья и ванных комнат. Система снабжения отелей пресной водой вдруг попала под контроль со стороны правительства. Взятки, предлагавшиеся по обычному накатанному пути, вдруг перестали брать, и непривычно честные инспектора потребовали, чтобы трубы были выкопаны и заменены. Это произошло месяц назад, в начале января, когда Викки еще спала по двадцать часов в сутки. Теперь, месяц спустя, разрешение проложить новый трубопровод все еще моталось по кругу между государственными департаментами здравоохранения, окружающей среды и водоснабжения.

— По крайней мере, у нас по-прежнему есть соленая вода, — сказал Питер.

— Грандиозно. Наши гости смогут вволю спускать ее в туалете, но не смогут пить и мыться. Есть какие-нибудь идеи, Уолли?

Американец оторвал взгляд от груди Викки и погладил свою бороду.

— Я не думал об этом. Тайпан велел мне не совать нос в ваши строительные проблемы.

— Я об этом знаю. Но тайпан теперь я. И я хочу, чтобы вы помогли нам справиться с этой проблемой.

Уолли с сомнением кивнул.

— Спасибо за то, что пришли, — сказала ему Викки. — Пожалуйста, составьте мне справку о связях мистера By.

Уолли посмотрел на дверь.

— Надеюсь, что вам гораздо лучше.

— Немного. Я собираюсь разнести полздания, если они скоро не выпустят меня отсюда.

Уолли ответил ей дежурным смехом, относящимся к шутке босса. Викки знаком попросила Питера остаться.

— Уолли стоит своего статуса?

— Он в Гонконге еще со времен окончания вьетнамской войны. Он знает пекинскую ораву здесь и знает их боссов в Китае.

— Он чертовски независим, — сказала Викки.

Питер ответил более проницательно, чем ожидала от него Викки, и это сказало ей, что он тоже задумывался об Уолли:

— Может, это потому, что он внештатный. Папа был о нем высокого мнения. Почему бы нам не нанять его? Посадить на ставку.

— Мы знаем кого-нибудь лучше?

— Нам не нанять никого лучше.

— Тогда давай это сделаем… А как твои дела?

— Стараюсь держаться на плаву.

— Вижу. Ты изменился, Питер.