- А Амори? - спросил, хотя и сам знал ответ, Моррест.

  - У Амори вся граница теперь - с Империей, воюй не хочу. Только на севере хеодритское королевство, но с кем оно граничит? С фодирами и кетадринами, у которых нет настоящих королей, зато есть тысячелетняя вражда. Еще, правда, с баркнеями, но те удовлетворяются алкским золотом, и вдобавок воюют с тардами и кенсами, да и вообще, первые союзники Амори. Сами хеодриты слишком слабы, чтобы что-то предпринимать, алки там как у себя дома. А теперь скажи на милость, решится ли при таких раскладах Ардан воевать с Амори?

  Повисло тяжелое молчание.

  - А если он захватит Сколен и станет Императором, представь себе, что сделает с повстанцами. Убедить Эвинну постараться - и в твоих интересах, Моррест.

  - И как я это сделаю, Оле-катэ? - возмущенно спросил Моррест. Даже если отбросить за ненадобностью прошлое, поручение принца крови казалось откровенной мерзостью. Суетится под импотентом и извращенцем, изображая буйную страсть и восторг... Да может ли быть худшее оскорбление для прямой и честной женщины? - Я что, на глазах у всех подойду к императорской невесте и попрошу не стесняться на супружеском ложе?

  - Не будь глупцом. Конечно, нет. Ирмина устроит вам встречу - не совсем наедине, я и она будем присутствовать. Но вы сможете поговорить... почти откровенно, и да покарает меня Справедливый, если хоть слово вырвется из тех стен. Объясни ей ситуацию, как я сказал, мои слова она всерьез не воспримет, а твои... И можешь рассчитывать на покровительство, мое и Императора. И поместье в любой части Империи соответственно рыцарскому званию.

  - Прелестная сделка. Продай друга и вождя - купи поместье... Амори бы понравилось!

  - Больше Амори понравится получить без войны то, что не удалось войной. И пересажать на колья тех, кто ему мешал. Твою Эвинну - в первую очередь. Помни это.

  - Так Кард вроде не старик еще, - уцепился Моррест за последнюю соломинку. - Вот Валигара, его отца я видел. Хороший был старикан - жаль, после нашей встречи и месяца не протянул.

  - Старик, не старик... Если дело того стоит, а оно будет стоить, Амори найдет способ с ним справиться. Но если Амори будет знать, что и в случае смерти Карда ему не видать власти, у Императора появится шанс. И у его подданных тоже.

  Отпираться было бесполезно. В тех случаях, когда Оле Мертвец не пил, он умел даже думать.

  - Согласен, - махнул рукой Моррест. - Когда и где?

  Оле удовлетворенно кивнул - и впервые позволил себе пригубить вина. Такой подвиг даже немного растрогал Морреста.

  - Вечером к тебе подойдет рабыня - Ирмина, да? Она отведет.

  Ирмина довела Морреста до двухместной кареты. Очнулся от дремы старый раб-возница, хлопнули поводья, и под смачное: "Тпр-р-ру-у!" - такие же старые и смирные пегие лошадки тронулись. Покачиваясь на ухабах и рытвинах, подскакивая на камнях мостовой, а порой с плеском въезжая в большие лужи, карета ползла по ночному городу. Насколько Моррест мог понять, из императорского дворца их повезли в Верхний город, и здесь долго петляли по уютным улочкам со старыми садами.

  Странное дело, они должны были погибнуть в Великую Ночь, ведь и в лесах нечасто попадались деревья старше тридцати лет. Интересно бы поболтать с местными садоводами, как им удалось сохранить... ну, например, вон тот огромный, кряжистый каштан высотой, наверное, метров двадцать, по которому морозы ударили как раз в мае, когда деревья наиболее уязвимы. Но вряд ли садовод расскажет: в отличие от деревьев, слуг спесивая знать не берегла. А новые не знают и половины того, что было известно предшественникам. Отсюда и убожество того, что делают ныне, на фоне изделий прежних мастеров.

  Наконец карета свернула с улицы, въехала в кованные чугунные ворота. Ажурная, изящная при всем своем весе конструкция незримо свидетельствовала: с металлургией получилось так же, как с садоводством. Ничего, это не навсегда. С пренебрежением к "низким" кастам Империи придется покончить: когда у Амори будет тысяча винтовок и тридцать пушек, все рыцарство Империи не будет стоить и "валигаровки". Интересно, понимает ли Оле Мертвец эту опасность? На взгляд Морреста, она куда серьезнее и значимее династической.

  - Сюда, - шепнула Ирмина в самое ухо. Теплое девичье дыхание вызвало совсем неуместные мысли и желания. Избавившись от них, Моррест выбрался наружу.

  Моррест вышел из кареты на темный, но ухоженный, чистый и аккуратный дворик. Стрекотали сверчки, резко кричала какая-то ночная птица. Звуки большого города почти не проникали за глухую кирпичную стену. "Мой дом - моя крепость!" - по крайней мере, для принцев крови так оно и есть.

  - Хозяин, Моррест доставлен.

  - Веди к Эвинне, - раздался знакомый голос. Алкогольный пост кончился, принц крови усиленно наверстывал упущенное... То есть не выпитое.

  Пояснений Ирмине не требовалось.

  - Сюда, - еще раз повторила она и потянула Морреста за рукав. Только это движение и напомнило прежнюю Ирмину, веселую и непосредственную вертихвостку. Что же с ней сотворили, что сломали даже ее неистребимое жизнелюбие?

  Моррест шел по роскошным, высоким залам, выложенным мозаикой или отделанным барельефами. Освещали их свечи, стоящие в нишах и закрытые настоящими, огромными бриллиантами. В "лучших друзьях девушки" Моррест не разбирался, до сих пор не было нужды, но и он оценил: каждый стоил целое состояние. Бриллианты-переростки дробили свет свечей на десятки отблесков и осыпали залы мерцающим, но довольно ярким светом, не намного слабее электрического. Красиво жить не запретишь - особенно принцу крови.

  Моррест и Ирмина прошли по украшенной позолоченными колоннами галерее, перекинутой над рукотворной речкой, и вошли в крошечную беседку. Беседка тоже висела над садом, закрепленная на нескольких прочных колоннах, и в середине ее журчал крошечный фонтанчик. Похоже, насос. Простой, помповый, а качали его посменно какие-нибудь рабы. Вода звенела, падая на чеканную бронзу, стекала в едва заметные углубления - чтобы чуть позже выстрелить из тонкого раструба, исполненного в виде поднявшего клюв лебедя.

  На скамеечке за фонтаном сидела фигурка в неприметном плаще. Фонтан, падая вниз пышным веером, смазывал ее, не давая разглядеть подробности. Но Моррест уже знал - перед ним та, ради кого чуть больше года назад он навсегда покинул родину.

  - Я привела его, Эвинна, - произнесла Ирмина и грациозно присела на скамеечку поодаль. Наполненный запахами цветов и воды, пронизанный лунным светом и светом свечи, воздух едва заметно всколыхнулся. - Это он.

  Фигурка за фонтаном резко выпрямилась, рука отбросила капюшон - и по плечам рассыпались волосы. Моррест открыл рот, чтобы ее поприветствовать - но слова вылетели из головы. Как завороженный, он смотрел на ту, кому отдал свое сердце, но кто не приняла дар.

  - Здравствуй, Моррест, - произнесла она.

  Сколько надрывной тоски и безмерной усталости в дорогом голосе - будто на ее плечах покоится весь мир... Ну уж точно вся эта несчастная Империя.

  - Почему ты это сделала, Эвинна? - спросил Моррест то, о чем думал непрерывно со времен ее письма. - Я был готов для тебя на все, а ты...

  - А я тоже готова на все, чтобы это не повторилось. Моррест, людям нужен мир. Особенно теперь, после Великой Ночи, алкской власти в Верхнем Сколене, резни в Макебалах... Я выхожу замуж не ради богатства, нарядов, тем более не ради удовольствий. Мне лишь нужно знать, что сколенцы не будут брошены на произвол судьбы, и никто не сможет устроить на севере бойню. Если ради этого нужно стать нелюбимой женой нелюбимого мужа... Да я на кол сесть готова, чтобы больше не было Кровавых Топей и Макебал!

  - А обо мне ты подумала? Как я без тебя буду?

  - Так же, как и был до нашего знакомства. Ты не стар, а время лечит. Может, найдешь кого еще... Кому не надо поднимать восстание и жениться на Императоре, чтобы спасти Сколен от резни. Одно могу пообещать: твои дети никогда, слышишь, никогда не испытают того, что пережила я. И в этом будет мое утешение. Если хочешь сделать мне приятное - служи Империи, как я. Ты теперь рыцарь, а долг рыцаря - защищать людей.