— Ну ведь не стал бы он Ронупредлагать переспать с ним, не так ли? Или стал?
Гарри дико заржал, представив Снейпа, пристающего к Рону. Валькери тоже улыбнулась. Затем она с сожалением посмотрела на часы и встала.
— Ладно, я пойду. Молись за меня, о Гарри Поттер, и пусть Господь отвратит от меня Снейпа с его похотливыми стремлениями!
От смеха Гарри сполз на пол. Пэнтекуин усмехнулась и вышла из гостиной Гриффиндора, направившись в подземелья.
Снейп сидел в кабинете и проверял доклады. Он мельком взглянул на Валькери, снова уставился в работы и безразличным тоном произнёс:
— Ваше наказание начнётся сейчас, и закончится, когда я вам сообщу об этом. Сегодня вы будете чистить котлы — без магии, разумеется. Что вы будете делать после этого, вы узнаете завтра. Можете приступать.
Валькери пожала плечами и скинула робу, под которой обнаружились чёрный топик с довольно глубоким вырезом и чёрные же бриджи — «рабочий костюмчик», как обозвала его Вал (от «Армани», стоивший около двух сотен галлеонов). Негромко вздохнув, она принялась за работу. В классе стояла тишина, прерываемая лишь скрипом пера, которым Снейп делал пометки на докладах, и шуршанием тряпки по стенкам котлов и изредка плеском воды.
Спустя два часа в классе раздался мелодичный голос Валькери.
— Я закончила, профессор.
— Что ж, тогда можете идти, — пробубнил Снейп, не отрываясь от докладов.
Краем уха он услышал негромкий шорох шагов, но они направлялись не к двери, а в его сторону.
— Что вам? — недовольно спросил он, не глядя на неё.
Тихий голос прозвучал у него за спиной.
— Мне кажется, профессор, что вы слишком напряжены и загружены работой. Позвольте мне помочь вам.
— Каким же образом? — ядовито произнёс Снейп, читая очередной доклад.
Вдруг он почувствовал, как тонкие, но сильные пальцы начали мягко разминать ему затёкшие мышцы плеч. Это было невероятно неожиданно и… приятно!
— Вы с ума сошли? — недовольным, но немного дрогнувшим голосом произнёс он и попытался встать. Но Валькери с неожиданной силой надавила ему на плечи, не давая подняться.
— Вам необходимо расслабиться, — твёрдо заявила она, продолжая массаж. — Иначе недалеко и до перегрузки мышц, а это чрезвычайно болезненно. Вы сидите в этой позе уже два часа, а такое совершенно недопустимо. Я заявляю вам это как Целитель Третьего Ранга. Или может быть вам неприятно? — обеспокоенно спросила она, и её руки замерли.
— Нет, то есть да, то есть…
Снейп смешался. Эта девчонка определённо играла с ним, как с малолетним юнцом (а в данную минуту он себя и чувствовал таковым). К тому же он понятия не имел, что такое Целитель Третьего Ранга. Но он не мог заставить её прекратить — прикосновения были действительно оченьприятными…
Валькери снова начала разминать плечи Снейпу.
— Вам нельзя так много работать, профессор, — мягко пожурила она. — Когда у вас в последний раз был отпуск?
— Я никогда не ухожу в отпуск, — отрезал Снейп.
Пэнтекуин умолкла, но её пальцы больше не останавливались ни на секунду. Она была настоящим профессионалом — Снейп чувствовал, как одубевшие мышцы постепенно расслабляются и перестают ныть.
— Почему вы так ненавидите людей, Северус? — внезапно спросила она. — Почему вы ненавидите себя?
Снейп напрягся. Его кисти сжались в кулаки.
— Не ваше дело! — прорычал он.
— Нет моё! — таким же голосом зарычала Валькери в ответ. — По-вашему, я так и должна сидеть сложа руки и смотреть, как вы изводите себя? Только слепой мог не заметить того, как вы мечетесь!
— До вас этого не замечал никто, мисс Цепеш! — язвительно промолвил Снейп.
— Люди слепы, — презрительно бросила Валькери. — Но я могу читать в сердцах.
Она снова замолчала. Снейп больше не пытался встать — какая-то странная истома овладела им, не давая шевельнуться.
— Вы любили её? — тихо спросила она.
— Кого? — Снейп похолодел.
— Лили. Лили Эванс. Вы любили её, не так ли?
Северус внезапно почувствовал, что должен высказать всё, что скопилось у него в душе за эти долгие годы, исповедаться перед кем-нибудь. Его словно что-то подталкивало изнутри, и каким-то шестым чувством он ощущал, что Валькери можно довериться.
— Да, — глухо ответил он, опустив голову. — Да, я любил Лили. Но она не замечала меня… как и её дружок Поттер. Они с Блэком обращали на меня внимание, только когда издевались надо мной.
— Вы пытались быть лучше их, — продолжила за него Пэнтекуин. — Вы стали лучшим учеником в зельях, чтобы вас заметили. Но это не помогло — и вы примкнули к Упивающимся Смертью, чтобы этим как-то отомстить Джеймсу Поттеру — любимчику Дамблдора.
Снейп кивнул.
— Я не разделял взглядов Тёмного Лорда, но отказаться уже не смог. А потом… — он сглотнул и с усилием закончил, — Лили умерла. Он убил её. Я не знал, что он собирается сделать это, иначе я бы попытался остановить его.
Профессор умолк. Валькери снова заговорила:
— Ещё до этого вы вернулись к Дамблдору и рассказали ему всё. Он понял вас и простил, но себя вы простить уже не смогли. А когда вы уже начали понемногу успокаиваться…
— Появился Гарри Поттер, — Снейп словно выплюнул эти слова. — Копия своего отца — такой же дерзкий и не признающий никаких правил.
— И вы возненавидели его так же, как и его отца. Но при этом вы понимали, что это сын Лили. Поэтому вы спасли его в первом классе и затем попытались защитить от Блэка, — уверенно продолжила Валькери.
Снейп снова кивнул.
— Она умерла ради него. Её смерть не должна была стать бессмысленной, — хрипло прошептал он.
Он замолчал. Перед глазами Снейпа предстало лицо Лили — зеленоглазой красавицы с густыми тёмно-рыжими волосами. Он тихо застонал и закрыл лицо руками.
— А что бы сказала Лили, узнав, как вы изводите себя? — внезапно спросила Валькери.
Профессор в изумлении поднял голову — на него внимательно смотрели чёрные задумчивые глаза девушки. Она теперь стояла перед ним.
— Сколько вам лет? — спросила она.
— Сорок один, — удивлённо ответил Снейп.
— А выглядите вы на пятьдесят. Взгляните на себя! Жалкое зрелище! Злобный старик, умеющий только брюзжать и изливать свою желчь на всех и вся!
Валькери поднялась и нависла над невольно съёжившимся в кресле Снейпом.
— Знаете, кто вы? Вы и есть тот самый Снивеллус — только более взрослый вариант. Вы ненавидите всех, а все ненавидят вас, или, что ещё хуже, презирают! — зашипела она.
— ДОВОЛЬНО!!! — зарычал Снейп, вскочив и в свою очередь нависнув над Валькери. — Как вы смеете оскорблять меня?!
— Потому что это правда, — отрезала Пэнтекуин, без тени страха смотря ему в глаза. — И вы сами знаете это, иначе не стали бы презирать самого себя.
Она вдруг резко шагнула к нему, схватила за воротник мантии и, толкнув его в кресло, уселась верхом на его колени, не давая ему двинуться. В другое время эта поза показалась бы более чем двусмысленной, и если бы кто-то зашёл в класс, он мог бы подумать всё, что угодно, но сейчас Валькери не обратила на это никакого внимания. Снейп потрясённо смотрел на неё расширившимися глазами.
— Перестаньте разрушать сами себя, Северус! — быстро зашептала она. — Прекратите эту бессмысленную войну с прошлым! Мёртвые мертвы, умерли и не встанут, как говорят у меня на родине. Так забудьте же всё и наслаждайтесь жизнью!
Снейп покачал головой.
— Я не могу, — тихо прошептал он и зарыдал, не в силах больше сдерживать себя.
Его плечи сотрясались от всхлипываний. Валькери осторожно слезла с его колен и обняла несчастного алхимика, прижав его голову к своей груди и легонько поглаживая его по спине, точно мать, утешающая маленького мальчика.
— Плачьте, Северус, — тихо шептала она. — Слёзы врачуют душу и затягивают раны на сердце. Плачьте, и пусть вместе со слезами из вашего сердца уйдёт вся злоба, что накопилась в нём за эти долгие годы, и останется лишь тихая скорбь по той, что ушла. Плачьте, Северус, и не стыдитесь своих слёз, ибо они — истинные.