Путята тоже внимательно смотрел на карту, но пока ничего не говорил, и князь, не выдержав, спросил:

- Что скажешь?

Жрец пожал плечами:

- Мало чего. Что земля та велика – точно. Реки морские – тоже вижу. Думаю, разведать бы надо прежде, чем решать. А вдруг чужинцы обманули? На погибель нас собираются отправить?

- Не думаю, друже.

- Почему, князь?

 Брячислав усмехнулся в ответ:

- Я на берегу был. Общался с ними. Видел. Да и Слав… Захоти чужак обмануть нас – парень бы почуял.

- Это верно. Но всё равно, без разведки – нельзя туда идти.

- Согласен. Посему – слушайте: отправляем три лодьи. Одна остаётся. Две, и сто человек – к Оловянным островам. Им – добыть хлеба, железа, скотину. Сколь смогут, столько и брать. Чем больше, тем лучше. Основное – зерно и металл. В крицах ли, в изделиях – без разницы. Найдём мы там руду – кто знает. А не найдём? Железа нам на новом месте много понадобится. Утварь, топоры, оружие… Да мало ли? Если там тоже люди живут, чем отбиваться станем? Так что железо нам, как хлеб нужно. И – зерно тоже. Свои запасы давно приели. Скота – каждой твари по паре, как говорится. Резать не станем. На расплод пустим. Это первым двум лодьям задача. Третья лодья пойдёт к этим берегам. Спустится к низу, сколь может. В пути людям быть месяц. Потом – назад. Смотреть место для житья. Где град поставить можно. Выбрав же – возвращаться. С местными, коли попадутся, постараться не ссорится. Решить дело миром. Далее...

 Взглянул на заинтересованно слушающего речь бывшего монаха:

- Пойдёшь с третьей лодьей на разведку. К новым берегам.

Тот склонился, не выдавая своего удивления:

- Спасибо, княже, за доверие.

- Ты – наш уже. Так почему тебе веры быть не может?

Ирландец уже говорил на славянском языке почти без акцента, а от тонзуры не осталось и следа. Впрочем, голову монах не брил, как воины, а просто подрезал коротко. Одежду же тоже славянскую носил, словом, если бы не волос тёмный, то от своего и не отличить. Да и ростом, конечно, ниже любого из славян был.

- Ещё раз благодарю, князь.

- Как место под град подберёте – пробегите по окрестным краям. Проверь, если руды какие. И вообще, имеются ли они на той земле. Не найдёшь, так хоть приметы проверь рудные.

- Сделаю, княже. Не беспокойся.

- Добро. Лодьи пошлём через седьмицу. Эти дни – дозоры утроить. Округу просеять через мелкое сито. Бережёного Боги стерегут

- Ясно. Так и будет.

- Ты, Гостомысл, свою задачу знаешь. Люди у тебя уже отобраны. И Путята с тобой пойдёт. Он языки островитян знает, мало ли, договориться надо будет по хорошему…

Оба названных кивнули в знак согласия.

- А с Бренданом я Крута отправлю за старшего. Хватит ему без дела ходить. Разумен. Нрав спокойный. Рассудок трезвый. Посмотрим в деле. Как поселенцы приедут – повысим его до старшего воина. Так что пусть привыкает…

- Это всё понятно, князь. Но если уж на то дело пошло, скажи, когда собираешься в Аркону вести посылать?

Путята смотрел на Брячислава остро. Пронизывающе.

- Пророчество Прокши-Провидца ведь никто не отменял…

- Если удачно на Острова сходите – по весне и отправим. Сразу же.

- Не узнав, не разведав новых краёв?! Даже не проверив, есть ли они вообще, или солгала нам чудь?

Брови жреца поползли к верху от удивления. Но князь оборвал его:

- Всё зависит от Брендана и Крута. Какие они вести привезут. Но и вам свой наказ повторю – железо и хлеб. И чем больше, тем лучше. Сколь сможете добыть, столько и везите.

И таким же острым взглядом заставил жреца подавиться невысказанными словами. Жрец  в помощь дружине дан был, а не указывать, что делать. Брячислав о пророчестве старого ведуна, кончено, знал. Но было ему и ещё кое-что ведомо: старый ведьм, при храме Святовида в Арконе-граде доживающий последние дни, поведал ему великую тайну предков-ариев. За Большой Солёной Водой есть Земля, велика и обильна. Где род славянский спокойно жить сможет, не боясь слуг Проклятого Богами. Ибо так сказано было в тайных книгах Светлых Богов, прародителей ариев, от которых пошли славянские племена… Правда, поначалу князь думал, что земля, на которой они зимовали, именно те края и есть. Но увидев карту чужинцев понял, что изображённый на той материк и есть та земля. А он – ошибся, посчитав за искомые места огромный остров. Славянин ещё не признавался даже самому себе, но внутри Брячислава уже окрепло решение в любом случае переселяться на те земли. И весной князь намеревался одновременно отправить одну лодью с вестями в родные края, а прочим - отплыть к новым местам и ждать первых переселенцев, строя заставу и град, возделывая поля. Но сейчас, увидев, как дёрнулся жрец, засомневался в правильности своих решений. Может, лучше дождаться разведчиков из новых земель и сразу же двинутся туда? Если ведьм прав, то с добытым хлебом дружина сможет перезимовать… Словом… Отогнал непрошенную мысль – рискованно больно. И не в том беда, что погибнут двести душ. А в другом – Род славянский, Дух его истинный канет в небытие, под мечами детей Трёхликого Зверя… Время против них работает. Терять его попусту нельзя…

…Через неделю, как и было решено, лодьи отплыли от городка. Одна направилась против Дома Ярила. Вторые – к нему. У каждого отряда – своя задача. И каждая важна, как сама жизнь. Храбр попал к тем, кто к Оловянным Островам плыл. И, откровенно говоря, радовался удаче. С той поры, как Слав женой обзавёлся, отдалились они друг от друга. Непроизвольно, конечно, но теперь у друга-побратима другие заботы есть, более важные. Конечно, окажись товарищ в беде, придёт побратим на выручку не раздумывая, позабыв обо всём. Но тут сам парень понимает – у Слава семья. О той заботиться надо. Дитя, однако, скоро родится. Так что… А он пока холост. Ни кола, ни двора, как говорится. Одно оружие за душой. Да и дружина славянская пока ещё в походе. Не устраивается на новом месте. Не становится на века на житьё. Поэтому, коли выдала собрату такая удача – радоваться надо. И не мешать тому наслаждаться кусочком счастья. И вечерами, перед тем как уснуть, жалел, что не попробовал тогда ту франкскую девицу. Князь ведь ему предлагал… Глядишь, изведал бы Тайное, сладкое, как сама жизнь… Так более опытные товарищи говорили. А ему только верить им на слово оставалось. Со временем черты лица её стёрлись из памяти. Только и осталось перед глазами нагое тело, да закушенная в страхе перед неизбежным губа, из которой сочились две струйки крови…

    Лодьи ходко бежали по спокойному морю, с каждым днём приближаясь к земле. Миновали Земли Кипящей воды. Пристали на час, пополнили запасы пресной воды. Спешили, как могли. Благо ветра благоприятные дули, надували паруса изукрашенные без перерыва. На вёсла и не садились. Лишь рулевые менялись, а народ, в основном, отсыпался. Есть возможность – отдыхай. Потом ратная страда начнётся – уже не до того будет… Море ровно ложилось под острые носы, отбрасывающие белопенные усы и по-прежнему оставалось пустынным. Пикты по воде почти и не плавали. Так что добрались до северной оконечности Британии быстро. На три дня шустрее прежнего. Пристали в знакомой бухте, где дожидались воинов, громивших капище Распятого. Но хотя и простояли сутки, ни друиды, ни прочие люди так на берег и вышли. Поразмыслив, Гостомысл решил пройти на юг вдоль островов, поискать поселения за Стеной, делившей Остров на две части. Там и места были побогаче, и народу побольше. Да вполне возможно на корабль случайный наткнуться, спешивший из Метрополии в колонию… А через день напоролись на рыбаков, вышедших на лодке в море. Те попытались было удрать, но быстрые лодьи под ударами вёсел хорошо отдохнувших воинов резво настигли неуклюжую, выдолбленную из целого ствола лодку с четырьмя мужчинами на борту и мгновенно скрутили их, затащив на борт. Путята допросил пленников. Те попытались молчать, но калёное железо быстро развязало языки, и вскоре жрец докладывал Гостомыслу, что удалось выяснить. Оказывается, времена на этой земле наступили лихие. Ромеи вышли из-за своей Стены и начали огнём и мечом принуждать племена к новой вере. Не щадили никого и ничего. Грабили подчистую, свозя добытое в свои лагеря. А потом отправляя их в столицу, Лондиниум, стоящую в устье большой реки. Оттуда караваны кораблей увозили добычу на материк. Пикты пытались сопротивляться, но тщетно – бронзовое и железное оружие находников не оставляло им ни шанса, и племена уходили в суровые горы, где пытались спрятаться от чужеземцев. Королева Боадицея попыталась было поднять восстание, но её войска были разгромлены, а воины перебиты. Саму Боадицею уморили в бане, отравив угарным газом. И сейчас лишь кучки пиктов остались жить на прежней родовой земле. И вряд ли чего славяне могли добыть на разорённой, разграбленной дочиста земле… После того, как мёртвые тела римских рыбаков были преданы морю, поскольку отпускать их никто не собирался, Гостомысл принял решение напасть на Лондиниум. С ним - сто человек дружинников, закованных в сталь. При удаче паника и хаос помогут воинам ограбить береговые склады, где хранится то, что ромеи собираются отправить к себе, и спокойно уйти в море. Гребные каторги не смогут нагнать более скоростные и мореходные корабли славянской дружины… Риск? Никто не спорил. Но другого выхода не было. Идти по крошечным деревням, искать там тайники, выгребать из них урожай по зёрнышку заняло бы уйму времени с неизвестным результатом. Да и вести бы мгновенно разнеслись по стране, быстро дойдя до римского военного командования. И что тогда, продолжать собирать крохи, каждое мгновение ожидая нападения легионов? Озираясь по сторонам в поисках всадников и лучников? Лучше уж сразу ударить в самое сердце. Нанести мгновенный и молниеносный удар туда, куда не ожидают. Кто осмелиться предположить, что горстка, по сравнению с  двумя полными легионами, стоящими гарнизоном в столице колонии, варваров решится на подобную дерзость? Сказано – сделано. Обогнули остров, минуя белые меловые скалы, высящиеся вдоль Пролива. Вновь приняли ближе к Полуночи, разыскав устье Темзы. Пристали к берегу в небольшой бухте, тщательно замаскировав лодьи и выставив дозоры. Дождались ночи. И едва первый раз прокричала сова, бесшумно двинулись на вёслах вверх по реке, благо небо заволокло тучами, через которые не могла пробиться луна…