- Сторм, - произнесла миссис Лэнгли. – Мы представились друг другу, когда вы ходили в дом за фотографией. И, пожалуйста, зовите меня оба Джинни. Спасибо тебе, Сторм, что привела к нам Эйдена. И как раз вовремя.

- Я была рада воспользоваться своим даром для такого доброго дела. – Она глянула на Эйдена, как будто хотела сказать «Я же говорила!». Но все же не сказала.

Он выпутал пальчики малышки из синих волос. Сторм, должно быть, поняла его раньше, чем он сам, и девочка оказалась у него не руках.

- Ну вот, - сказала Сторм, глядя на надпись на обороте фотографии. – Это твой папа.

- Па. Па. – Малышка погладила его по щекам, потом хлопнула в ладоши. – Па!

Несмотря на очевидный шок, волна желания защитить этого ребенка заставила Эйдена прижать девочку к себе крепче. Он взглянул на мать Клодетт в поисках объяснения:

- Па?

- Мы учились на твоем фото, - рассказала Джинни. – Уже какое-то время Бекки умеет отличать тебя от других.

- Мне на минутку показалось, что она, как и Сторм, одаренная, - проговорил Эйден, - хотя ей ведь не больше… года, да? Она очень смышленая для своего возраста.

- Говоришь, как настоящий отец, - заметила Сторм, и по лицу Джинни стало ясно, что ей понравились эти слова. Сторм повернулась к ней: - Что вы имели в виду, когда сказали «как раз вовремя»?

- Социальная служба считает, что я не в состоянии воспитывать Бекки, потому что прикована к креслу. Может, и так, но я не переживу, если потеряю ее. Завтра они придут, чтобы отправить ее в приемную семью.

- Нет! – воскликнули Эйден и Сторм хором.

Он посмотрел на часы:

- Начало первого. Хорошо. – До сих пор едва веря, что эта малышка – его дочь, он вернул ее Сторм и достал сотовый. – Я позвоню адвокатам фонда, чтобы начали вставлять палки в колеса этого плана. Если кормишь бедных и даешь приют бездомным, хочешь – не хочешь, приходится работать с соцслужбами. Если кто и знает, как работает система, то это наши адвокаты. – Он отошел на несколько шагов, чтобы позвонить, но во время разговора спросил у Джинни: - В свидетельстве о рождении Бекки указано мое имя?

- Нет, Клодетт была в коме, когда ей делали кесарево сечение. Тогда я еще не видела этой фотографии и ничего не знала. Меня так и подмывало отплатить тебе за все, но я не могла допустить ошибки, которую невозможно будет исправить.

Эйден встряхнулся, как будто это косвенное извинение давило, и спросил, прикрыв рукой телефон:

- Вы можете назвать мне имена соцработников, которые занимаются этим делом? Дать какие-нибудь номера телефонов?

Джинни послала Сторм в дом за записями.

Рассортировав бумажки по стопкам, миссис Лэнгли отдала Эйдену те, что он просил. Он продиктовал информацию адвокату, с которым разговаривал.

- Добейтесь отмены или отсрочки, что угодно, - сказал он напоследок и повесил трубку.

Два часа подряд он играл с дочерью, держал ее на руках, пока она спала, и внезапно обнаружил, что влюбился в эту малышку меньше, чем за день. А ведь даже не думал, что умеет любить. Обхохочешься.

Бекки спала, прижавшись щекой к его груди, и вдруг Эйден почувствовал, как по нему потекло что-то теплое. Он посмотрел на женщин и тихонько сказал:

- Сторм, Джинни, кажется, у меня мокрые штаны.

- Вот дела, - всполошилась миссис Лэнгли, - надо было сменить ей подгузник перед тем, как она уснула, но вы вдвоем казались очень занятыми друг другом.

- Нет, - запротестовала Сторм, - оставайтесь на месте, Джинни. Думаю, Эйдену пора учиться менять дочери подгузники. Пойдем, Папа Медведь.

Осторожно, чтобы не разбудить Бекки, Эйден встал и пошел за Сторм в детскую.

- Комната Бекки просто прелесть, - сказала она.

- Папа Бекки просто лужа, - отозвался он. – Мне ужасно не хочется будить ее, но… О, привет, Плюшка. – Бекки отстранилась, чтобы взглянуть на него, и он спросил: - Я тебя разбудил, да?

Казалось, она вот-вот заплачет, как будто не узнала его, и это едва не разбило ему сердце. Он покачал малышку, широко улыбнулся и сказал:

- Па-па.

Эйден видел, как разгладились от узнавания детские черты, и Бекки застенчиво улыбнулась. О Господи, он пропал.

- Это пеленальный столик, - объявила Сторм, - а тут – салфетки и тальк.

- И что?

- И то: клади ее на столик на спину и стой перед ней, чтобы она не перевернулась и не скатилась.

- Готово. Дальше что?

- Сними грязный подгузник.

- Сильно грязный?

- Это будет сюрпризом. Не узнаешь, пока не снимешь. Хотя, если постараться, можно, конечно, учуять чудесный запашок.

Эйден наградил ее красноречивым взглядом.

- Ты от всего этого получаешь удовольствие, да?

- Кто? Я? Неужто мисс У-Тебя-Есть-Ребенок наконец-то смогла получить чуточку возмездия за мисс Ты-Спятила?

- Я понял, понял! Как мне вытащить ее из этого, чтобы добраться до подгузника?

- Сам знаешь, - ответила Сторм. – Как-то я видела, как ты разбирал антикварный подсвечник и снова собирал его. Делай с костюмчиком то же самое.

- Он на движущемся объекте.

Сторм прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Каждый раз, когда Эйден укладывал Бекки на спину, она мгновенно переворачивалась и вставала на четвереньки.

- Поговори с ней, - предложила Сторм, - расскажи какую-нибудь историю, чтобы она сосредоточилась на твоем лице и голосе.

- Давным-давно, моя дорогая Бекки, жила-была черепаха. – Эйден начал расстегивать кнопки на плечах, но Сторм указала на застежки между ножками. Он закатил глаза, расстегнул кнопки, в то время как Бекки опять пыталась перевернуться, затем аккуратно снова уложил ее на спину. – Глупая черепаха никогда не думала, что внутри ее панциря, а может, и в сердце, окажется достаточно места для семьи…

- Боже ты мой! Да не тяни ты подгузник! Отлепи липучки сбоку. Так точно ничего не вывалится.

- Но однажды это глупая черепаха влюбилась в прекрасную принцессу-фею… Чтоб я сдох! Кто ж может так вонять? Воняет-воняет-воняет!

Бекки захихикала и подняла ножки, будто ждала, что он ее вытрет.

- Ну и ну! – вырвалось у Сторм. – Твоя дочь готова сотрудничать, когда это действительно важно.

Эйден схватил целую горсть салфеток, и она едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Однако он весьма тщательно вытер Бекки и даже почти не морщил нос.