- Лупсы.
Сторм пощекотала ее.
- Вот, значит, почему мне так хотелось «Froot Loops» и так нравился запах детской присыпки и абрикосов. Шоколадное молоко тебе во «Froot Loops» налить?
Бекки отпустила свою ногу и снова кивнула.
Когда Сторм прекратила ее щекотать, Бекки пощекотала Сторм в ответ, потом пощекотала Эйдена. Они рассмеялись, но не из-за щекотки, а из-за попыток Бекки скопировать их действия.
После очередного инцидента с грязным подгузником, Эйден умыл Бекки, сменил подгузник и переодел. Сторм собирала ее сумку, чтобы вернуться в дом.
- Кажется, я учусь на горьком опыте, - сказал Эйден. – Значит, надо менять подгузник перед дневным сном, после еды, на ночь и сразу после того, как она проснется.
- И кое-когда между, - отозвалась Сторм.
- Ну да.
- Эйден, тебе нужно спросить Джинни, где похоронили Клодетт, чтобы мы могли почтить ее память и принести ей цветы. Если, конечно, не хочешь сделать все сам.
- Нет, я бы хотел, чтобы ты пошла со мной. Если ты не против. Клодетт должна знать, кто привел меня к Бекки.
Эйден тащил в дом матери Клодетт манеж, в котором лежали игрушки, одежда и все остальное в таком количестве, что можно было провести с ребенком весь день на пляже. Сторм несла сухую и переодетую Бекки. Бекки несла Колдуна.
В старомодной кухне стоял высокий стул для кормления. На его подносе ждала миска сухих разноцветных колечек «Froot Loops». Поддев красное колечко, Бекки показала его Эйдену.
- Лупсы, - сказал он, - я понял.
- Кьясный, - произнесла Бекки и протянула ему колечко.
- Это мне? – спросил Эйден. Бекки кивнула, и он был этим так тронут, что наклонился к ней и дал ей засунуть колечко себе в рот. Малышка счастливо смеялась. Его крайне удивило, что колечко оказалось вовсе не сухим, а мокрым, но он жевал с таким удовольствием, будто она преподнесла ему самый дорогой на свете подарок. – Спасибо, солнышко.
Он поцеловал Бекки в макушку и целую минуту прижимался к ней губами. Если он не возьмет себя в руки, то попросту начнет реветь, не в силах ни выразить, ни осознать, какого прекрасного ребенка оставила ему Клодетт.
Эйден выпрямился, чувствуя, что не заслуживает Бекки и никогда в жизни не заслуживал Клодетт. Если бы только представился шанс вымолить у Клодетт прощения за то, что был таким самонадеянным козлом…
- Па-па. Лупсы, - сказала Бекки, показывая ему съедобное колечко, надетое на детский пальчик. Затем сунула пальчик в рот и захихикала, когда достала его без колечка.
- Поверить не могу, что я породил этого жаворонка.
Мать Клодетт поставила на стол тарелку свежих блинчиков. Сторм все это время жевала «Froot Loops» всухомятку.
- Джинни, - начал Эйден, - вы не могли бы сказать нам, где похоронена Клодетт, чтобы мы со Сторм могли ее навестить?
Джинни выронила вилку. Выражение ее лица было неописуемым.
- Что случилось? – спросил он.
- Сегодня в полдень отключат аппарат жизнеобеспечения. Вот почему соцслужба не пожаловала раньше.
Эйден подскочил со стула.
- Клодетт жива?!
- И да, и нет. С самой аварии она в коме.
- Я должен ее увидеть, - сказал Эйден. – Должен сказать ей, что позабочусь о Бекки.
- Она не поймет, что ты рядом, сынок.
- Мне все равно. Я должен… должен закончить незаконченные дела.
Глава 39
Сторм стояла, окаменев.
Жизнь… или смерть… только что приняла новый оборот.
- Где ее содержат? – спросил Эйден и, как только Джинни рассказала ему, бросился вон из дома.
Сторм слышала, как он отцепил от автобуса заднюю «гаражную» часть и завел двигатель. Она подошла к эркеру и увидела, как он сдает задом по подъездной дорожке.
- Он в шоке, - тихо проговорила она, когда к ней подъехала миссис Лэнгли и положила свою ладонь ей на руку, чтобы успокоить.
- Его переполняет чувство вины, - сказала Джинни.
- И это тоже, - согласилась Сторм.
Он снова бежал, но на этот раз не от чего-то, а к чему-то. Точнее, к кому-то. И это само по себе доказывало, как много значила для него Клодетт. Трудно закрыть на такое глаза.
Пытаясь не чувствовать себя брошенной, Сторм играла с Бекки и получала от этого настоящее удовольствие, но все же… «Ради всего святого! – осадила она себя. – Он же уехал проститься с матерью своего ребенка. Конечно, он останется с ней, пока она не уйдет, но потом ему будет нужен кто-то для утешения». И она пообещала себе, что будет рядом, когда это случится.
Разумеется, Сторм понимала, что вряд ли он вернется за ней. Но за дочерью – точно вернется. Чего она не понимала до сих пор – это как сильно Эйден любил Клодетт, пока не увидела его реакцию.
На стене в кухне зазвонил телефон, перепугав Сторм, зато ее реакция рассмешила Бекки. Джинни ответила, с минуту поговорила, а потом бросила трубку так, что та осталась висеть и постукивать о стену.
- Что там? – спросила Сторм.
- Она проснулась. Клодетт вышла из комы.
Миссис Лэнгли безудержно рыдала, и, хотя слезы ее должны были быть слезами счастья, Сторм подумалось, что больше они похожи на слезы глубокой скорби. Бывают в жизни противоречия.
Это должны были быть слезы радости, и такими они и будут. У Бекки будет мама, а Эйден… Сторм понятия не имела, что он будет делать теперь, когда Клодетт выздоровеет – останется в Кейп-Мэй или вернется в Салем. Но где бы он ни был, наверняка Клодетт и Бекки будут с ним.
Внезапно она почувствовала себя пятым колесом. Какой же она ужасный человек, раз думает о себе, когда кто-то, кто едва не умер, возвращается к жизни? Все это означало, что здесь ей не место.
- Мне пора, - сказала Сторм.
- Нет! – воскликнула Джинни, снова беря ее за руку. – Ты не можешь бросить Эйдена. Сейчас ты будешь нужна ему больше, чем когда бы то ни было.
- Нет, Джинни. Вы же сами все видели. Ему нужна Клодетт.
- Вот, возьми. Это ключи от моей машины. Поезжай в хоспис и посмотри, что на самом деле происходит. Поговори с Эйденом. Познакомься с Клодетт.
- А вы разве не хотите поехать? – растерянно спросила Сторм.
Миссис Лэнгли вздрогнула.
- Может быть, позже… когда вы вернетесь… если все будет в порядке. Может, и поеду. У меня плохое предчувствие.