Только после того, как они сделали заказ, Дэниел глубоковздохнул и задумался, как начать рассказ о том клубке нервов,который представлял собою его сын. Для него это было нелегко, темболее что вид Джо, сидящей напротив него за маленьким круглымстоликом, совершенно не располагал к такому разговору.

Он находил её хорошенькой и уже признался сам себе, что онафизически его привлекает. Но он никоим образом не предполагал, чтоотлично сидящее облегающее чёрное платье, небольшое количествоискусно наложенной косметики и мерцающие свечи, оттеняющие нежнуюкожу, могут произвести на него такое ошеломляющее впечатление и небудут давать ему возможности сосредоточиться.

Джо тихо сидела за столом – маленький оазис спокойствия в этомбезумном мире, – с интересом наблюдая за окружающим; еёвлажные алые губы приоткрылись в лёгкой улыбке, умные серые глазасветились от удовольствия. Интересно, ей нравился вечер или он сам?И почему для него это так важно?

Наконец до него дошло, что за последние пять минут никто из нихне произнёс ни слова.

– Так вот, Ричи… – начал Дэниел, откашлявшись.

Джо повернула голову в его сторону и слегка наклонилась вперёд,как бы предлагая ему довериться ей во всём.

– Не знаю, как вы отнесётесь к моему заявлению, Дэниел, номне ваш сын нравится. Может, он и неуправляем, но признайтесь – сним не соскучишься.

Дэниел отвёл глаза в сторону и принялся вертеть в рукахвилку.

– Он действительно располагает к себе. Вы, пожалуй,удивились, почему сегодня днём я вышел из себя…

Джо усмехнулась, покачав головой.

– Видите ли, имея собственный небольшой опыт общения свашим сыном, я, наоборот, удивлялась, как это вам удаётся терпетьвсе его выходки… Считаю, вы должны были бы выйти из себя гораздораньше.

Они оба засмеялись, немного расслабившись после упоминания оРичи. Дэниела не особенно обрадовал тот факт, что Джо признавалаего сына сущим наказанием, но для него было облегчением найти хотького-то, кто разделил бы с ним взгляды на сына. Учителя Ричи вчастной школе, которую он посещал в Манхэттене, не шли дальшевосхищения его выдающимися достижениями в учёбе, а небезупречныйУилбур Лэнгли отказывался выслушивать любые замечания в адрессвоего внука, считая того совершенством во всех отношениях.

– Моя жена Вероника умерла, когда Ричи исполнилось тригода, – негромко начал Дэниел, не найдя другого способаприступить к объяснениям. – После её смерти и после того, какУилбур ушёл на пенсию вскоре после похорон, чтобы путешествовать посвету, я почти полностью посвятил себя «Лэнгли Букс», даже вбольшей степени, чем до этого. Ричи сейчас заставляет менярасплачиваться за то, что я им пренебрегал.

Джо приподняла левую бровь.

– Не могу сказать, что Ричи выглядит заброшеннымребёнком.

Дэниел покачал головой.

– В материальном отношении – нет, конечно. Уилбур засыпалего подарками из-за границы и удвоил свои усилия, когда вернулся вНью-Йорк три года назад и обнаружил, что внук достаточно взрослый,чтобы составить ему компанию. Ричи всегда был тихим ребёнком,понимаете, поэтому мне не составило никакого труда переложить всезаботы о нём на Сондерс и на няню, которую я нанял, когда он былещё маленьким. Пока Уилбур снова не вошёл в нашу жизнь, невозникало никаких серьёзных проблем, хотя я должен был обращатьбольше внимания на угрожающие симптомы.

– Угрожающие симптомы? – переспросила Джо, когдаДэниел замолчал.

Он кивнул.

– Ричи выучил алфавит и цифры в два года, и с того моментавсё и началось. К тому времени, когда ему исполнилось семь, у нас вдоме не нашлось бы ни единого радиоприёмника или часов, которые быон не разобрал и не собрал раза по три. Я перевёл его в класс дляодарённых детей, по рекомендации преподавателей, и предоставилправо воспитывать его другим людям, пока сам был погружён вработу. – Он наклонился к Джо и понизил голос: – Знаете, ячитал, что многие талантливые дети могут значительно превосходитьдругих по интеллекту, но в то же время не сообразить войти в дом,если идёт дождь.

– Вы преувеличиваете, Дэниел! – Джо громкорасхохоталась. – Ричи весьма сообразителен. Я уверена, у него,по крайней мере, окажется с собой зонтик.

– В самом деле? – Дэниел откинулся назад. – А мойсын проявил хоть сколько-нибудь сообразительности, когда садился вавтобус до Нью-Йорка? Ему всего десять лет. С ним всё что угодномогло случиться!

Джо отпила вина.

– Здесь вы правы. Но это была идея Уилбура, ведь так? Вы неможете обвинять десятилетнего мальчика, что он слушается своегодедушку.

– Все дороги ведут к Уилбуру, – сказал, вздохнув,Дэниел. – Знаете, – тоскливо произнёс он, – все,чего бы мне хотелось, – это иметь сына, с которым я мог быпросто играть в мяч, но мы оба каким-то образом этого лишились.

Джо почувствовала жалость к Дэниелу, но одновременно и злость нато, как плохо он сам к себе относится.

– Вы не можете обвинять себя в том, что, как вы полагаете,не заботились о Ричи. Вам обоим, должно быть, было трудно, когдаваша жена умерла. Естественно, вы ушли в работу, а Ричи…

Голос Дэниела посуровел.

– Да, Ричи… Вероника оставила нас, когда ему было всегошесть месяцев от роду. Он на самом деле не знал своей матери – заисключением тех редких моментов, когда она возникала из ниоткуда иосыпала его подарками, прежде чем упорхнуть снова. Наш брак былошибкой с самого начала, поэтому я обрадовался, когда она приняласьискать то, что называла развлечениями. Мне было жаль, что онапогибла в авиакатастрофе, но я бы солгал, если бы заявил, что всеещё любил её.

Джо подождала, пока официант поставит на стол две тарелки столько что порезанным салатом; она задумалась и погрустнела.

– Не знаю, что и сказать, Дэниел. «Мне жаль» – этого явнонедостаточно. Но у вас есть Ричи, сейчас он с вами, вдали отУилбура и его влияния, что, как я полагаю, и заставило вас в первуюочередь переехать в Сокон-Вал-ли. Вам надо дать Ричи немноговремени. Ваши с ним отношения наладятся, если вы дадите друг другушанс.

– Да, – согласился Дэниел, одарив её слабым подобиемулыбки, – но в настоящее время возникло новое затруднение.

– Новое… Не понимаю.

Дэниел перегнулся через стол и взял её за руку.

– Вы, Джо. Новое затруднение – это вы.

– Я? Каким это образом?

– Вы нравитесь Ричи, – объяснил Дэниел, не обращаявнимания на салат. – Не думаю, что он полностью это осознает,но тем не менее… Мой сын хочет заслужить ваше одобрение, поэтомусегодня я застал его в гараже кидающим бейсбольный мяч в мишень,которую он нарисовал на стене. Вы нашли с ним общий язык – а я несмог.

Джо смутилась.

– Я польщена. Но тогда почему днём он убежал, вместо тогочтобы дать нам посмотреть, как он подаёт?

Дэниел глубоко вздохнул, потом пояснил:

– Он не знает, с каким из Куиннов вы хотите подружиться.Для Ричи это «или – или».

– Но он, надеюсь, не думает, будто я притворяюсь, что онмне нравится из-за того лишь, чтобы завязать отношения свами? – спросила она сразу же, как только официант убралнетронутые закуски и подал первое.

Скажи, Джо, ну кто тебя за язык дёргал? – строго выговорилаона себе. Ты ведь фактически призналась, что находишь парняпривлекательным…

Дэниел потряс головой в ответ на её замечание и торопливовозразил:

– Совсем наоборот. Сегодня днём – перед тем, как я отослалего к машине, – Ричи обвинил меня, что я использую его, чтобыподобраться к вам!

– Ох. – Голос Джо как-то сразу ослаб. А она сама, какизумлённо отметил Дэниел, вжалась в высокую спинку стула, будтопытаясь спрятаться в надёжную раковину. Его сердце стало битьсябыстрее, когда он понял, что напугал её, но мгновение спустя онавыпрямилась и снова наклонилась вперёд. Поставив локти на стол, Джоподпёрла подбородок руками и вежливо спросила: – Ну, и как высчитаете, мистер Куинн, ваш личный вундеркинд прав? Вы пытаетесь«подобраться» ко мне?

Дэниел слегка вздрогнул от неожиданности. Он не ожидал, что Джовыскажется столь прямо.

– Не знаю, – откровенно ответил он. – Незнакомкиникогда не появляются перед тобой, когда на голове у тебя надетакорзина для бумаг, правда? Я имею в виду, что вы оченьпривлекательны… Надо быть слепым, чтобы не заметить этого.