«Поздно. Заперты ворота…»
Поздно. Заперты ворота
И калитка в сад.
Под окошком ходит кто-то.
Листья шелестят.
Кто он, мрачный соглядатай —
Мертвый иль живой?
Непрогляден сад, объятый
Мглою дождевой.
Не моя ли это совесть
Бродит у окна?
И моих распутий повесть
Слушает она.
И стучится веткой голой
В мокрое стекло,
Чтоб узнать, куда от боли
Душу занесло.
«Полночь. Лампа догорает…»
Полночь. Лампа догорает.
Огнекрылый мотылек
И трепещет и взлетает,
Всё оттягивает срок.
И сквозь сон ему шепчу я:
Полно, полно трепетать,
Улетай во тьму ночную,
Если начал умирать.
«И дом, и сад мой не в порядке…»
И дом, и сад мой не в порядке.
Садовник стар и плох.
Весна — невскопанные грядки,
Любимый куст засох,
Грозят обжорством гусеницы
На яблоне в листве,
И скот без удержу толпится
И скачет по траве.
А дома стекла перебиты,
По комнатам сырым
Гуляет ураган сердитый,
Валит из печек дым.
Завдом садовника похуже.
Обоих бы прогнать
Пора за то, что плохо служат,
А дом и сад продать.
И, в землю золото зарывши
(Отыщет кто-нибудь),
Перешагнув порог кладбища,
Уйти куда-нибудь.
«Я дом построил на песке…»
Я дом построил на песке,
И с неба хлынули потоки.
И рухнул дом. И я в тоске
Стою в раздумьи одинокий.
Что этот день придет, я знал,
Моя душа мне говорила:
И лес, и камень, и металл
Напрасно я сюда носила.
Но хоть недолго, здесь я жил,
На золотых песках пустыни.
И дом былого сердцу мил,
И эти жалкие руины.
«Косное, ленивое, тупое…»
Косное, ленивое, тупое
Жвачное животное во мне
Ищет трав съедобных и покоя,
Жизнь влача в туманном полусне.
И ему, взнуздать его не смея,
Ни позорной спячке помешать,
Служишь ты, плененная Психея,
Подъяремный раб, моя душа.
«Немного песен мне осталось…»
Немного песен мне осталось.
Недолго мне на свет смотреть.
И часто смертную усталость
Нет сил в душе преодолеть.
Но если сон изнеможенья
Всё глуше стелет свой покров,
В глубинах сна слышнее пенье
Блаженных ангельских миров.
Пусть не дано мне песни эти
В слова земные воплотить —
Они — залог, они — обеты,
Что буду петь. Что буду жить.
«Кровь холодеет в старых жилах…»
Кровь холодеет в старых жилах,
Душа не хочет остывать.
Но что скрывать? Всё больше милы
Ей кресло, печка и кровать.
Великодушного мечтанья
Ей на земле не воплотить,
Лишь однодневного заданья
Под силу вытянуть ей нить.
Но там, за немощью, за болью,
За тканью дряхлою души
К бессмертным далям зреет воля
И обновить себя спешит.
«Так тесен круг моих желаний…»
Так тесен круг моих желаний.
Из них пространнее — одно:
Не слышать детских приставаний
И шумов, бьющихся в окно.
Другое: участь приживала
Трудом суровым заменить.
И третье: круг закончив малый,
Порвать желаний этих нить.
«Лепит в окна мокрый снег…»
Лепит в окна мокрый снег.
Рубит мясо мясорубка.
Воду впитывает губка.
Дело жизни есть у всех.
Только ты лежишь ничком,
Безработный обыватель,
Инвалид, стишков кропатель
Под железным сапогом.
Руки старые болят.
Не поймать тебе синицу.
Но как прежде сердцу снится
Крик узывный журавля.
ИЗ КНИГИ «ПРЕДДВЕРИЕ»
«“Не умерла, но спит”. Не спит, но умерла…»
Девица не умерла, но спит.