— Не понимаю, почему этот выбор тяжелый, — вмешалась Жаннин. — Мой мальчик тут уже несколько лет батрачит! И считает этот замок своим домом. И потом старикашка сам говорил, что Дамьян — это лучшее что он мог пожелать для Китчестера.

— Было, Жаннин, до появления дорогой Найтингейл.

— Но он может его усыновить, как и хотел! — вскричала миссис Клифер, едва сдерживая готовые политься вновь слезы. — Просто, теперь мы ему стали бесполезны, и он хочет избавиться от нас как от использованной вещи. А если он нас выгонит, то куда мы пойдем? На улицу!

— Ну что ты. Ты все слишком утрируешь, — промолвила Эллен, глядя, как Жаннин промокает глаза платочком, уже ранее использованным по другому назначению. — Ни дядюшка, ни кто-либо другой никогда вас не выгонит. Здесь ваш дом. И не принимай все так близко к сердцу. От этого случаются сердечные расстройства.

Слушая их разговор, мне вдруг захотелось признаться.

— Я не хочу этого наследства. И уже неоднократно заявляла об этот деду.

— Найтингейл, правильно ли я расслышала? — Эллен непонимающе смотрела на меня. — Ты не можешь отказаться от наследования.

— О, — тут же встрепенулась Жаннин, — значит, я могу… Дамьян может рассчитывать на то, что он будет владельцем всего этого?

Я замялась, уже сожалея о том, что не сдержалась. Зачем мне надо было болтать про это? Мне было неловко от того, что я поставила себя в такую глупую ситуацию.

— Если честно, дед не намерен следовать моим желаниям. Он заявил, что не хочет оставлять замок в чужих руках. А Дамьян, даже усыновленный, будет чужаком, как выразился граф.

— Но он вовсе не чужак! — пробормотала Эллен еле слышно. В ней уже чувствовалась усталость и, казалось, что она насильно заставляет себя сидеть здесь и произносить слова. — Он гораздо ближе и роднее к Китчестеру, чем многие из нас. В нем дух Китчестеров.

— Вот-вот, дух! — поддержала ее миссис Клифер, многозначительно подняв палец.

— Уверена, граф и сам это знает. Не думаю, что он ослеплен родственными обязательствами. Он должен видеть, что Дамьян гораздо полезнее в роли хозяина, чем я.

— Тогда почему же он остановил свой выбор на тебе? Ты права, дядя не стал бы выбирать то, что принесет меньшую пользу для Китчестера.

— Я не знаю, — развела я руками. — Правда, граф клятвенно пообещал мне, что если в конце своего пребывания здесь, я все еще буду настаивать на своем отказе, то он впишет в завещание Дамьяна. Дед хитрит. Он почему-то уверен, что замок заставит меня изменить решение.

— А это возможно?

— Надеюсь, что нет, — ответила я чуть дрогнувшим голосом, вспомнив, как, осматривая комнаты, представляла себя хозяйкой всего этого великолепия.

Это не укрылось от Эллен. Она внимательно взглянула на меня и понимающе кивнула.

— Дядюшка всегда отличался умением предугадывать события, — шутливо заметила она. Затем с усилием подняв руку, прижала два пальца к виску. — Мне лучше лечь в постель, пока сквозняки не добрались до моих слабых бронхов. Вы знаете, Найтингейл, в этих старинных домах гуляют порой такие смертоносные сквозняки, от которых легко подхватить простуду и в считанные дни отдать Господу нашему душу. Они беспощадны ко всем… особенно к детям.

Она поднялась, опираясь руками на столешницу и сняв со спинки стула шаль, укуталась в нее. Глубоко запавшие глаза задумчиво остановились на полковнике Редлиффе. Но я знала, что она не видит его скрючившейся фигуры. Ее скорбные мысли были совсем далеко отсюда.

— Я буду молиться за тебя, дорогая Найтингейл, — через какое-то время произнесла Эллен, — чтобы ты поскорее приняла верное решение. Уверена, и матушка, и дядя поддержат меня.

Подобный поворот не понравился Жаннин и, когда миссис Уолтер, сопровождаемая своим мужем, скрылась за дверью, она нетерпеливо затараторила:

— Не слушай ее! Они все против нас. Выскочки и прихлебатели! Вот как они нас называют. Вот увидишь, и тебя не минует эта участь. Кто ты для них? Никто. Какая-то непонятная внучка, свалившаяся как ком снега на голову. Это сейчас они радуются тебе, уговаривают принять, словно ценный дар, замок. А только затем, чтобы избавиться от нас. Они боятся Дмьяна! Да, да. Боятся, что он приберет все их никчемное владение и будет единолично хозяйничать. А их задвинет на задний план. Сами то живут, словно паразиты. Нещадно эксплуатируют его…

Эту тему миссис Клифер не оставила и потом, когда мы пошли осматривать служебные помещения. Приобщив к делу все свои немногочисленные актерские таланты, коими она владела хоть и не блестяще, но терпимо, Жаннин уговаривала меня ни в коем случае не менять своего решения и категорически отказываться от наследства. Она убеждала меня в катастрофических последствиях, если я стушуюсь и подчинюсь желанию графа, а также сообщила, что безгранично верит в мою твердость характера.

Я героически выстояла под напором ее страстного многословия, находя спасение в осмотре кухни и прилегающей к ней столовой, прачечной с сушильнями, кладовых и хозяйственных помещений. Временами, она прерывалась, чтобы представить меня слугам и вкратце рассказать о том, куда мы попали. Судя по тем фактам, которые она доводила до моего сведения, Жаннин неплохо разбиралась в хозяйстве и, приняв на себя обязанности экономки, отлично справлялась.

В половине пятого я с облегчением распрощалась с ней и, устав от сумеречных коридоров и душных помещений, решила выйти в сад. Мне еще предстояло осмотреть внутренний двор и прилегающие постройки, посетить оранжереи и совершить объезд по графским землям. Даже сам замок я еще не видела целиком! Но у меня уже не было сил! Сейчас мне больше всего хотелось взять книгу и посидеть в беседке, скрывшись от всех за ажурными стенками, увитыми зарослями ползучего плюща. Мне потребовалось четверть часа, чтобы найти в библиотеке книгу. Я взяла Джонатана Свифта и его "Путешествия". Как символично, размышляла я, выходя в сад. Я чувствовала себя Гулливером, заброшенным стихией в неизведанный мир. Как будто я проживала самое авантюрное приключение, в котором могли случиться со мной необыкновенные, а порой и совершенно немыслимые вещи. Этот замок, люди, интриги, в центре которых я оказалась, будоражили меня, заставляя смотреть на мир другими глазами.

В беседке стояла прохладная тень и густой аромат зелени. На полу у основания стенок высились крохотные кучки опилок, оставшиеся от жуков-короедов. А прямо со стен и крыши, выбив сгнившие дощечки, внутрь беседки свисали длинные щупальца плюща. Вокруг нее расползлись бесформенные заросли роз. Как хорошо тут! Увлекшись книгой и наслаждаясь спокойствием, я просидела так до самого вечера. Только когда солнце склонилось к горизонту, а глаза заныли от напряжения, устав всматриваться в нечеткие буквы, я побрела в дом.

За ужином леди Редлифф была спокойна и величава, словно и не было никакого разлада с братом. Граф же походил на того озорного, смешного человечка, каким я знала его во время наших встреч у речки. Он вовсю шутил и заразительно смеялся. Правда, никто кроме меня и Джессики его не поддерживал. В переменках между анекдотами, дед обсуждал вполне серьезную тему — предстоящее торжество по случаю пятидесятилетнего царствования королевы Виктории.

Ко мне Элеонора обращалась приветливо. В останавливавшемся порой на мне внимательном взгляде, я замечала, хотя в бликах свечей могло и чудиться, слабый намек на одобрение. Оно проявилось открыто, когда Элеонора усмотрела на моей груди серебряного соловья. Большая любительница украшений, леди Редлифф тут же попросила отстегнуть его, чтобы осмотреть голубоватые аметисты. Поднеся брошь к свече, она долго любовалась переливами и мерцанием камней. Так долго, что у меня возникли сомнения в ее невинном любовании.

Когда я уже опрометчиво поздравляла себя с приятно проведенным вечером, произошел инцидент. А началось все с полковника Редлиффа, сидевшего на том же самом месте, что и в обед, и в точно такой же скрюченной позе, пребывая все в том же состоянии глубокой отрешенности, отчего создавалось впечатление, будто он и вовсе не покидал свой стул, намертво прилипнув к нему. Так вот, полковник внезапно вскочил, задев локтем бокал и опрокинув его на пол, и вскричал, грозя, разносившей в этот момент чай миссис Гривз кулаками.