— Я не понял, а где все? — вопрос был обращен к Андрею и Яну, которые уже подтянулись к двери и неуверенно мялись в проходе.

— Владимир Филиппович, вам, что нас мало? Все двоечники храпят в общаге, а настоящие студенты жаждут знаний, — Андрей смело вступил в аудиторию.

— Настоящие студенты — это вы? — хмыкнул Пресняков и прошел к столу.

— А, что тут еще кто-то есть? — Андрей возмущенно и многозначительно осмотрелся в аудитории.

Я и, правда, не понял, где все? Мне казалось, что сегодня до ночи придется принимать проекты, а мне нельзя, у меня днем самолет. Новый год на носу, надо торопиться.

— С наступающим, Владимир Филиппович, счастливого полета и самое главное мягкой посадки и еще очень важно — не опоздать на регистрацию. Знаете, сейчас предновогодний ажиотаж, только чуть опоздал, сразу на это место, как коршуны накидываются. Всем на праздник хочется улететь, а не встречать Новый Год в аэропорту. Так что это очень хорошо, что нас так мало — вам торопиться надо. У нас пр имите и всё!

Пресняков задумался:

— Я еще и вещи не собрал.

— Тем более, Владимир Филиппович, надо торопиться. Чертеж показывать?

— Ну, давай, Новаковский — Пресняков раскрыл рулон чертежа и несколько секунд смотрел в него, думая, видимо, о чем-то, о своём. Потом просто отпустил концы и чертеж снова свернулся в трубочку. Андрей вопросительно посмотрел на преподавателя.

— Что у тебя, Ракита? — Пресняков обратился к Яну, тот подал чертеж. Та же процедура. Несколько секунд и бумага свернулась снова в рулон. Что можно было увидеть за такое время, сложно сказать, но увиденное преподавателя видимо удовлетворило — он потянулся к ручке. — По трояку и свободны.

— Владимир Филиппович, — голос Андрюхи звучал звонко, гордо с ощутимой ноткой обиды, — это нам, передовикам учебного производства — по трояку? Да, мы ночами не спали, не доедали, трудились, чтобы постичь могучую сущность вашего предмета.

Яну захотелось ухватить Андрея за шкирку и выбросить в коридор, но тот был несгибаем. Зачетки под рукой и он их быстро, но аккуратно положил на стол перед преподавателем.

— Вы можете поставить удовлетворительно, если, конечно, у вас рука поднимется, но я считаю, что справедливость должна восторжествовать.

— Сколько же ты хочешь, справедливый пролетарий умственного труда? Я тебя на лекциях за весь семестр всего два раза видел, да и Ракиту тоже.

— Владимир Филиппович, мы просто скромные, чего нам в глаза лезть. Мы тихонечко пришли, сели в уголочке и сидим, слушаем лекцию, а пропусков у нас нет. — Андрей врал, не опасаясь, Пресняков единственный из всех преподавателей никогда не проводил перекличек, ему всё время было некогда. — Я думаю, что по четверочке самое — то.

У Яна сердце оборвалось: сейчас начнет проверять расчеты или спрашивать и всё!

— Где ж таких бойких выращивают? — удивленно посмотрел Владимир Филиппович на Андрюху.

— На Черноморском флоте, морская авиация.

— Ну, тогда понятно, — и поставил в обе зачетки «хорошо». — Большие карие глаза Яна, которые так нравились девушкам, округлились до размеров пятака.

На улице начинался мелкий снег. Последние дни была оттепель и весь снег, выпавший ранее в городе, превратился в кашу. По колеям, сделанным автомобилями, текла талая вода. Чтобы не промочить ноги, друзья очень аккуратно пересекли улицу. Только здесь к Яну вернулась способность разговаривать.

— Ну, ты гад, Андрюха, я думал, что умру от страха.

— Это ты будешь гадом, если не угостишь друга пивом, как обещал. Я тебе стипендию спас! Темнота. Тут надо тонко разбираться в психологии преподавателя. Если б мы сразу согласились на трояки, он мог заподозрить неладное. Праведное возмущение недооценкой труда — наиболее точная психологическая позиция в данной ситуации. Она нестандартна, она удивляет преподавателя и тем самым убеждает, что ситуация редкая, но жизненная. То есть студенты в кои, то веки действительно честно потрудились и им жаль затраченных усилий. Объясняю для наиболее одаренных. В этом деле главное искренность, никакой наигранности, иначе провал со всеми вытекающими последствиями. Если хренового актера в театре в худшем случае забросают тухлыми яйцами, то студент рискует большим: он просто перестанет быть студентом. — Андрей жалостно посмотрел на Яна, — боже, кому я это всё рассказываю?

В пивбаре было людно. Весь народ еще не проснулся, но многие уже отпаивались пивом, после вчерашнего. Бар был сугубо студенческий, посторонние здесь бывали редко, только свои. Взяв по две кружечки, Ян с Андреем встали к столику, предаваться наслаждению с чувством исполненного долга. В помещение зашел Костик, тот самый из технологического, о котором вспоминал вчера Ян.

— Костя, подгребай к нам, — позвали его друзья. Яна сильно интересовала прекрасная незнакомка Снежана-Виолетта. Он сразу начал с расспросов о ней.

— Костя, помнишь ту подругу, что я тебе показывал в субботу? — Костя помнил плохо. — Ну, вспоминай, их там было трое. Две крашеных блондинки и она, черненькая в белой водолазке и глаза «во», — Ян показал какие. — Они же из вашего, из технологического?

— А, эти, — Костя не много, подумав, смачно приложился к бокалу. — Ну, с ТЗ они, а что?

— Ты знаешь, эту черненькую? Её Снежана зовут?

— Нет, Снежаны я точно не знаю, знаю, что все они из третьей общаги и комната, по-моему, семьдесят вторая. Слушай ты достал, на фиг они тебе нужны? У меня голова совсем не варит, так вчера оттянулся в вашей общаге — света белого не видно, а сегодня Новый год, надо быть в форме. Дай спокойно пивка попить.

Последних слов Ян уже и не слышал, только бросил Андрею: «Встретимся в общаге», — и полетел.

Глава 2

По дороге Ян решил купить цветы и заехал в цветочный на Соборку. Из финансовых запасов у него оставалось три червонца, но он не задумываясь, потратил целых двадцать пять рублей на букет белых роз. Путь до общежития технологического института он пролетел, как во сне, на автопилоте. Ян знал одно: ему надо её увидеть и всё, всё рассказать! Без препятствий добравшись до семьдесят второй комнаты, он спрятал букет за спину и смело постучал. Дверь открыла одна из тех двух блондинок, с полной грудью, одним накрашенным глазом, в бигудях и с зажженной сигаретой во рту. Она, молча, ждала вопроса, видимо вспоминая, где могла видеть этого кренделя.

— Здравствуйте, девушка, с наступающим! — радостно выпалил Ян.

— И тебе не кашлять, — ответила недонакрашенная, по-прежнему не понимая, чего этот малый сюда приперся.

— Мне нужна девушка… ваша…черненькая, только я не знаю, как её правильно зовут.

— Я тоже была черненькая, а сейчас беленькая. Кто тебе нужен?

— Снежана… или Виолетта.

— Может Мюзетта, Жаннетта или Генриетта?

— Нет, ну она с вами живет в комнате, вы вместе были в субботу на вечере во Дворце студентов.

— Ты хочешь сказать, что в субботу она была черненькая, значит, это точно не я. Так кто тебе нужен?

— А, кто у вас еще есть?

— Хороший вопрос, вообще или в нашей комнате?

— В вашей комнате.

— Я и Светка, но она спит и она точно не черненькая.

— Вас что всего двое в комнате?

— Сейчас да.

— А, не сейчас? — Ян начинал злиться, — Вообще, кто у вас еще есть? Черненькая. — Ян даже устал, по всему было видно, что и девица была «уставшая» после вчерашнего.

— Наташка, что ли? Так она домой уехала. Она у нас отличница. Сессию досрочно сдала и смылась… от греха подальше.

— Наташа, ну вот видишь, хоть что-то, а тебя, как зовут, радость моя?

— Анжела.

— Так что ж ты мне, Анжела, полчаса мозги выносишь, не могла сразу сказать, что её нету?

— Кого?

— Наташи, если, конечно, её так зовут. Я уже начинаю сомневаться.

— Нет, точно Наташка, отличница, сессию сдала и смылась, — Анжелу качнуло, она извинилась и запахнула халатик.