Пока что наука не торопилась предоставлять ему большое преимущество. Алхимикам еще не удалось найти нужную пропорцию для трех составляющих. Накануне Рой наблюдал, как они подожгли факелом кучку самодельного пороха. Холмик запузырился, раздулся, приобрел черный цвет, и в конце концов на его месте остались какие-то змеевидные полоски. Вонь была ужасная, а вот нужного эффекта – быстрого, интенсивного возгорания – не получилось. Рой почувствовал разочарование, когда аптекари повернулись и посмотрели на него, ожидая указаний. Все, что он мог им сказать – это продолжать испытания.

С катапультой дело обстояло немногим лучше, хотя, казалось, ее сооружение не было столь сложным с точки зрения физики. Мастера, привлеченные к ее сооружению, выполнили свою задачу, но когда они попробовали испытать ее, оттягивая огромный рычаг назад при помощи, как им казалось, толстой веревки, то свитый из травы шнур преждевременно лопнул. Катапульта подскочила, и ее главный рычаг, оторвавшись, со страшным треском шарахнул по каменной площади. К счастью, никто не пострадал, но катапульта оказалась сильно повреждена и требовала серьезного ремонта, для чего требовалось несколько дней. Если войска Мордета подойдут быстро, Прадата утеряет преимущество обладания дальнобойным орудием. Рой чувствовал, что его попытки помочь Прадате в предстоящей войне могут оказаться безуспешными.

Он также продолжал спорить сам с собой по поводу собственно войны. Ему пришлось признать, что уничтожить Мордета абсолютно необходимо. Ничто не могло оправдать его. Возможно, следует казнить и Кроту, хотя Рой надеялся, изложив совету свои взгляды на цивилизованный способ решения подобных вопросов, убедить старейшин судить Кроту за его преступления. Но когда все кончится? Гражданская война – это кровавый, очень нежелательный способ решения проблем, стоявших перед Кешьей.

Есть ли альтернатива массовому уничтожению войск Мордета? Согласно сведениям, полученным от Митры, Мордет запретил использование Четырех Начал, уничтожал своих солдат, осмелившихся не подчиниться. В то же время Черный Лорд совершенствовал свое искусство владения черными силами, не делясь этим искусством ни с кем. Отсутствие в армии Мордета черных магов могло оказаться важным фактором окончательного исхода войны. Рой знал, что может контролировать посох таким образом, чтобы тот не убивал людей, а просто лишал их чувств. Будут ли так же поступать остальные маги?

Множество вопросов продолжало бушевать в голове Роя, словно шторм, и он, устав сопротивляться, искал спокойную гавань. Наконец, такая гавань была найдена; единственное, чему он полностью мог довериться, – поэзия. Эта идея отвлекла его от мрачных раздумий и, прогнав мысли о войне, дала какую-то надежду. Он подошел к куче наваленных друг на друга деревьев, принесенных откуда-то морем, и уютно пристроился с подветренной стороны. Вслух он произнес строки из Вордсворта, звучавшие словно мольба о надежде:

Одинокий, как облако, высоко

Над долинами и холмами плывущее,

Я бродил и увидел толпу пред собою -

Золотые нарциссы, во множестве

У озера под деревьями растущие.

От легчайшего ветерка

Трепетали они

И порхали…

Рой посмотрел вверх на чистое, совершенно безоблачное небо, успев заметить последнюю вспышку утренней звезды перед восходом солнца.

– Это символично, – пробормотал он. – Ни единого облачка в небе. Ни единого цветочка на земле. Почему не слагают романтические поэмы о пустынях?

Он опустил голову и посмотрел на море, разлившееся словно по всей земле. Довольно далеко от Роя над морем кружилась чайка, от которой отражался свет восходящего солнца, словно мед, стекающий с ее крыльев. Он поднялся, опершись на посох, и протянул руку, как протягивает величественное дерево свои ветви навстречу возвращающейся птице.

– Рала, – произнес Рой, и, как ему показалось, его мощный голос разносился ветром по всей пустыне.

– Рала, – повторил он, и птица, отклонившись от прямого пути, начала описывать круг, повинуясь команде Роя.

– Рала! – закричал он, и птица, увеличивая скорость, полетела к протянутой руке мага. И вдруг внезапно, как порыв ветра, она резко свернула и улетела обратно к морю.

– Черт возьми! Я уже было подумал, что получилось.

Рой чрезвычайно огорчился очередной неудачной попытке и сел на место в облюбованный им уголок среди поваленных деревьев, обдумывая причины своей неудачи.

От неожиданного порыва ветра в рот ему попал песок, и Рой несколько раз сплюнул, стараясь избавиться от скрипящих на зубах крупинок.

– Брось это занятие, – сказал он печально. – Единственная твоя сила – это поэзия. – Он провел пальцем по деревянной поверхности посоха.

Все кончается. Деревья старятся,

Гниют, падают и умирают

И также туманы рано или поздно

Укладываются на травы, чтоб не подняться

Человек приходит, возделывает поле,

В землю ложится и он, умирая

Прожив много лет, умирает лебедь.

И только я, на бессмертие обреченный,

Медленно на твоих руках увядаю,

Здесь, в спокойных пределах твоего мира

Рой снова посмотрел в бескрайнее морское пространство.

– Печальное время, о самозванец. – Он набрал полную горсть сухого песка и начал смотреть, как тот просачивается мимо пальцев, медленно, словно время, стекая на землю.

– Бессмертие – вещь невыносимая, – произнес он весьма неутешительно, и уже в третий раз за это утро, в его голове внезапно вновь возникли мысли о черном драконе.

– Креозот, ты – существо загадочное. Твоя вина заключается только в том, что ты испугал меня, но ты, возможно, этого и не хотел. Твой черный цвет – всего лишь предрассудки. Никто не видел от тебя зла, и тем не менее все презирают тебя. Я попал в суровый мир. – При мыслях о драконе отчаяние охватило Роя. Он не мог объяснить это чувство иначе, как ощущением своего родства со зверем, который был Куинта и Рала, Огонь и Воздух.

Далекий крик оторвал Роя от размышлений. Его сердце забилось, когда он посмотрел в сторону Хагсфейса и услышал страх в этом крике. Он пытался разобрать слова, но не мог. Опершись о посох, он быстро встал и пошел навстречу бегущему к нему человеку. И вдруг звук хлопающих крыльев заставил его остановиться как вкопанного. Обернувшись, он увидел, как из-за кучи поваленных древесных обломков, которую он совсем недавно назвал своей гаванью, огромное тело черного дракона поднялось в воздух и с фантастической скоростью скрылось в южном направлении.

Рой стоял и смотрел на удаляющиеся очертания Креозота до тех пор, пока к нему не подбежали четверо что-то кричащих и спрашивающих людей. Рой повернулся и внимательно посмотрел на них, обратив внимание на их юный возраст; ни одному из них на вид не было больше шестнадцати лет. Рой недоумевал, почему таким молодым доверяют стоять на часах.

– Мы почувствовали исходящую от вас энергию, маг, и решили посмотреть, __ сказал долговязый светловолосый парень. – Мы не слышали слов. Кажется, вы обращались к ветру, но затем в небе позади вас пронеслась какая-то черная фигура. Мы узнали дракона и испугались, что он нападет на вас.

Мальчик смотрел на Роя со смешанным чувством благоговения и озабоченности:

– Вы его околдовали, сэр?

Ошеломленный Рой никак не мог подобрать слова, чтобы сказать озабоченным стражам, что он понятия не имел о том, что где-то поблизости был дракон.

– Еще кто-нибудь знает о том, что сюда прилетал Креозот? – спросил он.

– Нет, господин маг. Мы вчетвером стояли на часах у южной стены. Когда мы увидели, что черный дракон спускается к тому месту, где вы находились, то сразу побежали сюда. Мы подумали, что у вас происходит битва, потому что ни его, ни вас нигде не было видно. – Озабоченный юный страж с вопросительным выражением лица смотрел на Роя.

– Никому не говорите о том, что вы сегодня видели, – приказал Рой и поспешно добавил, – Существуют тайны, слишком непонятные и ужасные для людей, не принадлежащих к магам. – Рой отчаянно старался придумать какую-нибудь зловещую историю, чтобы заставить этих четверых юношей держать язык за зубами. Ему не хотелось, чтобы Митра узнала об этом последнем покушении на его жизнь.