– Я люблю тебя. – Он почувствовал, как легкая дрожь охватила ее тело, пока, наконец, она не разрыдалась.
– Отведите этого мерзавца к Малеку. – приказал он.
Четверо хорошо вооруженных мятеж ников из Прадаты вытолкнули бывшего капитана Элитной Гвардии в дверь. А ц это же самое время, никем не замеченные, вдоль крепостной стены крались, согнувшись, три тени, которые затем тихо, по-воровски скрылись в западном направлении.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Тралаина пришла в восторг, услышав новость о беременности Митры, но Стентор отнесся к ней более настороженно. Митра была как дочь для двух пожилых членов Прадаты, а Стентор прекрасно понимал, что на самом деле ребенок был не от Раты. Он был от Роя, а тот был чистейшим самозванцем. В глазах Стентора ребенок был незаконным. Только радость, с которой его жена встретила эту новость, как то сдерживала его недовольство. Он молчал и ради своей жены старался не растравлять себе душу.
Тралаина не мучилась подобными размышлениями, отнесясь к событию как к поводу для праздника, независимо от того, был ли отцом Рата или пришелец из другого мира. Над всеми ними нависла грядущая война, и то, что светящаяся радостью Митра объявила о своей беременности, длившейся уже больше месяца, безуслов shy;но, необходимо было отпраздновать.
Вся Прадата собралась в обеденном зале госпиталя и сидела за столами, заставленными блюдами с пирогами, фруктами орехами и другими деликатесами. Роя удивило такое изобилие в самом разгаре предвоенного кризиса, однако он с удовольствием лакомился нарезанным тонкими ломтиками мясом и плодами Кейта маленькими оранжевыми фруктами, обнаруженными Роем вскоре после его пришествия в новый мир.
Митра, более чем обычно, оживленная танцевала со всеми молодыми людьми, кто этого хотел, а желающих было много. Рой наблюдал, как она кружилась в танце, и ее короткая юбочка взлетала вверх, показывая стройные, красивые ноги. Сначала идея усыновить ребенка была ему приятна, но затем, когда к нему вернулось чувство реальности, Рой впал в отчаяние. Он как раз смотрел на Митру, когда она, извинившись перед очередным партнером, направилась к нему.
– Я рада, что мы устроили эту вечеринку. Нам была нужна передышка. – Она улыбнулась ему с радостным, немного раскрасневшимся от танцев лицом.
– Да, каждый должен немного отвлечься от приготовлений к войне. – Несмотря на сделанное признание в любви, роя начали вновь посещать сомнения, что выразилось в его странном нежелании говорить откровенно с этой прекрасной женщиной.
Она наклонилась и прошептала:
– Ты сегодня какой-то далекий, любимый мой, – ее сердце бешено колотилось.
Сказанные в тот день Роем слова были для нее, словно гавань для измученного плаванием корабля, а его признание в любви было лекарством, мгновенно вылечившим ее. Она, словно за соломинку, уцепилась за этот дар и, обманывая сама себя, уже верила, что ребенок был действительно от Роя. Та страшная ночь у Мордета, боль, унижение были не более чем кошмарным сном. Отцом ее ребенка был этот, сидящий сейчас перед ней любимый человек. Она легко погрузилась в этот самообман.
Но с Роем такого случиться не могло. Он легко отстранил ее и взглянул ей в глаза. На мгновение он было согласился с возможностью признать этот обман действительностью. Внимательно глядя ей в лицо, он не мог даже начать вспоминать о Гвен. Дело было не в Гвен. Просто он помнил правду.
– Все это ложь, Митра. Все это ложь. – Он посмотрел на проносящиеся мимо них танцующие пары. – Ты знаешь, что я к нему отношения не имею. Сколько может продлиться этот обман?
– Но ты сказал…
– Я сказал это, чтобы защитить тебя. Это была неправда. Я не отец.
– Я не собиралась заманивать тебя в капкан. Если ты все еще любишь какую-то другую женщину… – она оставила фразу недосказанной.
– Дело не в этом. Я не могу даже вспомнить лицо Гвен, Митра. Я уже теперь не уверен, хочу ли я вообще вспоминать его. Но этот ребенок… – его взгляд невольно упал на ее живот, – не мой. – Он снова посмотрел ей прямо в глаза: – Это ребенок Мордета.
Она отшатнулась и сильно ударила его по лицу.
– Это ложь! – шепотом прокричала она.
– Нет, Митра, это не ложь. – Голос Роя звучал сдержанно, но твердо. Кружащиеся вокруг них пары не замечали ничего, кроме музыки. – Я не Рата; я только играю его роль. Этот обман… – Он устало вздохнул: – Я считаю, что ты исключительно прекрасна, но нужно смотреть правде в глаза! – Он посмотрел на потолок, впервые заметив, что через тростниковое покрытие можно было видеть небо. – Ребенок не мой. Прошу тебя, Митра, будь осторожна. Это опасный об shy;ман. По многим причинам.
Митра, ничего не ответив, повернулась и снова вошла в круг танцующих. Рой ви shy;дел, что танцуя с разными молодыми и не очень молодыми людьми, она выглядела оживленной и радостной. Но он знал, что и это была ложь.
Вечеринка кончилась далеко за полночь; гости расходились, довольные хорошей едой и винами, праздничной атмосферой. Митра, Стентор и Тралаина вместе с Роем возвращались в компаунд. О состоявшемся между Митрой и Роем разговоре не было сказано ни слова, но молодая женщина смеялась слишком весело, слишком непринужденно. Даже в этом она лгала.
Стентор и Тралаина пожелали им доброй ночи и оставили одних. Рой хотел продолжить разговор, чтобы найти какое-то решение проблемы, но Митра извинилась и пошла спать, закрыв за собой дверь на защелку. Она лежала с открытыми глазами, пока не услышала, как медленно, со скрипом закрывается дверь в комнату Роя, после чего погрузилась в тяжелый сон.
Митре снился кошмарный сон. Она увидела Мордета, стоявшего над ней в черной накидке и угрожающе улыбающегося. Его гнусная ухмылка все нарастала, пока не превратилась в стену тюремной камеры, где Митра, совершенно голая, металась и не могла найти выхода. В ее руке вдруг оказался меч, которым она хотела разрубить стену, но как только лезвие меча касалась стены, он исчезал. И тут же в камере раздавался отражающийся от стен голос Роя: “Это ложь, Митра, это ложь”. Снилось ли ей еще что-нибудь, Митра уже не помнила.
Рой проснулся перед тем, как солнце взошло над Спокойным морем. Комната была холодной и наполненной пустотой сумерек. Он прошептал слово, и свет от посоха прогнал из углов комнаты зловещие тени. Мората сонно приоткрыл глаз и посмотрел на друга.
– Спи, спи, старик, – прошептал Рой. – Кто-то один из нас должен выспаться. – Мората снова закрыл глаза и медленно, ритмично задышал.
Рой надел жакет и брюки, которые носили почти все люди Прадаты, и одним рывком натянул сапоги, достававшие ему до коленок. Его мышцы были скованы и легка побаливала шея после бессонной ночи. Он оглядел комнату, обстановка в которой была поистине спартанской. На столе с толстой деревянной крышкой, словно черная вмурованная плита, лежал дневник Раты. Рой взял его, почувствовав знакомый запах кожи. С помощью Мораты он уже один раз внимательно прочитал дневник. Но на многие вопросы он не сумел найти там ответов, если вообще таковые были. Как только взошло солнце и комната наполнилась естественным светом, Рой вышел на улицу, держа у груди единственную книгу, которую он встретил в новом мире.
Он сразу же отправился на площадь, где плотники старались побыстрее закончить сооружение катапульты. Но в научных консультациях Роя там уже почти не нуждались. У него даже выступила горечь во рту, когда он увидел, как рабочие сгибают центральный брус. Несмотря на свои горячие уверения в обратном, он знал, что использовать достижения науки в войне аморально – против кого бы они ни использовались. Он решил для себя по мере возможности впредь поменьше участвовать в подобных приготовлениях. А в данный момент ему хотелось побродить в одиночестве и поразмышлять.
Рой походил по улицам Хагсфейса и остановился у фонтана, чтобы попить воды. С утра вода была очень холодной, что напомнило ему небольшой водопад недалеко от первого, разбитого у песчаного побережья, лагеря. Воспоминания той поры чередой проходили перед ним: случайная встреча с Креозотом, не менее случайная находка – Огненный Посох, его первый взгляд на Шимни, величественно охраняющего центральную часть Кешьи. Ему стало интересно, что случилось с черным зверем. Дракон сопровождал армию Прадаты, пока она не пришла к крепости, кружась в небе, словно голодный хищник и стараясь держаться на расстоянии, большем дальности полета стрелы – хотя вроде бы они для него опасности не представляли. Рой вспомнил, как стрела, пущенная Митрой, отскочила от толстой кожи дракона, не причинив ему ни малейшего зла. Сегодня уже неделя с той поры, как Креозот появился в небе. Рой однажды легко прогнал Креозота, и дракон никогда не казался ему таким злым и опасным, каким его описывали рассказы и истории. Рой прогнал прочь эти размышления, пришедшие в голову некстати, словно нежелательный дождь.