Рой неотрывно глядел на черный образ человека, стоящего в пятидесяти ярдах от него. Голос его был завораживающий, обволакивающий, словно морской прилив или широкая река. Он уже начал поглощать Роя, постепенно заглатывать его.

Посох вспыхнул, и оцепенение вновь спало с Роя.

– Мне не кажется, что это хорошая идея, Морлин. Мы можем поговорить и на расстоянии. – Рою почти удалось изобразить уверенность в своем голосе.

– Глупец! – крикнул Мордет. – Ты будешь делать только то, что я говорю, и только то, что я пожелаю.

Голос его показался Рою каким-то отдаленно знакомым, и пока он вспоминал, где мог его слышать, состояние транса постепенно ушло. Быстрым движением, удивившим даже Мордета, Рой поднял посох и выкрикнул свое Слово Власти. Земля затряслась от грома и с окружающих утесов посыпались вниз камни. Голубая электрическая дуга света мгновенно пронзила расстояние между двумя врагами и ударила Мордета в грудь; ослепительно яркий свет сделал резкие черты его лица какими-то размытыми и плоскими. Долина жалобно зарокотала от столь сильного удара, и от запаха озона Рой несколько паз чихнул. Когда он вновь посмотрел в сторону Мордета, тот все еще стоял на гранитном камне, злобно глядя на Роя.

Тьма черной стрелой метнулась к Рою, обволакивая его и не давая времени уклониться, отпрыгнуть в сторону. Жидкая чернота накрыла его, просочилась сквозь него, и он уже ничего не чувствовал, кроле ее ледяного объятия. Он попробовал пошевелить губами, но не смог; бездна поглотила даже его легкие и гортань. Язык его онемел и не мог помочь произнести хоть какой-нибудь звук. В ужасном отчаянии он из последних сил сосредоточился на Слове Власти, повелевая посоху развеять мрак. Тонкая ниточка света прочертила тьму вокруг него, и ее вид подбодрил Роя. Забыв о времени, он сосредоточился на Слове, полностью сфокусировав на нем всю силу своего разума. Трижды он безуспешно пытался произнести слово вслух. Четвертая попытка удалась. С внезапностью взрыва его голос прогремел над бездной и вернул свет на землю. Яркая вспышка света озарила всю местность вокруг монолита, изгоняя темноту даже из самых удаленных уголков. Мордет все еще стоял на камне, но он казался усталым страдающим от какой-то силы, высасывающей из него жизнь.

Будь Рой другим человеком, он бы мстительно и кровожадно обрушился на Мордета, мощью своего посоха уничтожив его на месте. Но Рою были присущи сострадание и неприятие убийства, даже если это касалось человека, представлявшего собой воплощение зла. Он смотрел на человека, скорчившегося от боли, на человека, который буквально несколько мгновений назад едва не поверг его в вечную ночь. Перед ним. словно гноящаяся рана, стояла моральная дилемма, требующая немедленного решения. Рой никак не мог сделать это.

Решение было найдено без него. Морде ту удалось справиться с собой, и едва заметным жестом сжатой в кулак руки он еще раз ударил Роя мраком. Снова Рой попытался произнести Слово Власти, но тьма ворвалась в его горло и задушил; его. Он попытался сосредоточиться на по сохе, послать с его помощью в своего недруга заряд энергии, но силы уже были и, исходе, а мощь Черного Лорда слишком велика. Рой почувствовал, как он проваливается в бездну небытия, не в силах зацепиться за что-нибудь в окружающем его мире.

И тихий, мягкий голос словно с горного дуга прошептал ему решение дилеммы: “Я хозяин Трех Начал: Огня, Воздуха и Земли”.

Из последних сил его мозг продолжал искать пути спасения. Огонь уже не поможет, но вот земля… Он вспомнил землетрясение, которое непроизвольно вызвал, когда в катакомбах на него неожиданно напал убийца. Он сосредоточился на своей ноге, пытаясь найти хоть какую-нибудь опору в своем безвыходном положении. Но ничего не почувствовал. Тьма продолжала сокрушать его, уволакивая в пустоту небытия. Рой представил себе, как его нога стучит по пыльной земле, как с гор сыплются огромные камни, как деревья отклоняются в сторону от внезапного движения земли, как шатается сама Цитадель. Снова и снова он вызывал в воображении эту картину, с каждым разом все сильнее ударяя ногой по земле. После четвертой попытки свет прорезал вечную ночь и смел темноту, возвратив цвета окружающему миру. Рой стоял, и его нога была погружена в земную пыль, а посох, словно горящий факел сиял на фоне полуденного солнца.

Мордет лежал распростертый на том же гранитном камне в черной накидке, словно саван покрывающей его могучее тело. Рой старался убедить себя, что Регент мертв, но сомнения грызли его. Он поднял посох, чтобы нанести последний, уничтожающий удар, затем опустил его, не в силах убить человека, лежавшего без сознания. Он закрыл глаза, делая свой выбор и стараясь возвратить силы.

Вдруг в его безмолвный мир ворвался голос Мораты. Он сел на ближайшее к Рою дерево и начал осматривать место битвы. Повелитель Соколов знал, что он должен делать, у него не было моральных ограничений по поводу убийства. Мората полетел, словно стрела, готовый своими когтями разорвать горло лежащего неподвижно Регента. Боевой клич сокола эхом прокатился по долине.

Но этот звук внезапно затих, как только из распростертого тела Мордета вновь стала исходить тьма. Регент пошевелился, а потом встал на ноги. Из одной его ноздри сочился ручеек ярко-красной крови, резко контрастирующей с белым, словно мел, цветом лица. Тьма со свистом пронеслась навстречу летящему соколу, который резко взял вправо, а затем взмыл вверх, к вершине монолита. Рой повернулся и побежал через лес, пытаясь ускользнуть от темноты, словно рассерженный тигр, преследующей его.

Он даже не осмеливался оглянуться. Вместо этого он бежал что было сил, крепко сжимая в одной руке посох, а в другой – дневник Верховного Мага. Ветки деревьев злобно хлестали Роя по лицу, мешая бежать и как бы стараясь поймать его. Он бежал до тех пор, пока дыхание не начало сжигать все внутри и колени не затряслись от перенапряжения. Биение сердца отдавалось в его ушах, и он совершенно не слышал ничего вокруг. Рой был совершенно истощен и еле стоял на ногах, как вдруг кто-то мертвой хваткой схватил его за плечо. От ужаса у него во рту появилась желчь. Он повернул голову, чтобы хотя бы посмотреть на нападавшего.

– Боже мой, Мората! Ты до смерти перепугал меня! Ты даже представить себе не можешь, как я рад видеть тебя! Надо скорее бежать!

Два друга продолжили свое бегство-профессор бежал через густой лес, а сокол летел над деревьями и просматривал местность. Несколько раз Мората возвращался, садился на плечо Роя и показывал ему нужное направление, чтобы избежать встречи с воинами Мордета. Прошло несколько часов, солнце неумолимо скользило на запад, и к земле начала подкрадываться ночь. Рой и Мората продолжали бежать на юг, параллельно горному хребту. Иногда они были вынуждены останавливаться и довольно долго ждать, пока Рой восстановит дыхание; нельзя было допустить, чтобы усталость победила их, если даже Мордету это не удалось. Когда все небо уже покрылось звездами, два беглеца повернули на запад, к морю. Подножия гор имели уклон как раз в этом направлении, как бы помогая им двигаться быстрее. К утру Цитадель уже казалась далеко отстоящим каменным пальцем, торчащим из земли.

– Давай… отдохнем здесь, Мората, – с трудом переводя дыхание, сказал Рой. – Они не могли… преследовать нас… всю ночь… в темноте. А если и преследовали… то далеко отстали. Часа два… мы можем позволить себе отдохнуть… во всяком случае.

– Рата, – ответил сокол и, сунув голову под крыло, равномерно задышал.

– Доброго сна, мой друг, – прошептал Рой, свернувшись калачиком на усыпанной толстым слоем листьев земле.

Он проснулся от внезапного прикосновения холодной стали к горлу. С трудом открыв сонные глаза, он увидел четырех, одетых в камзолы солдат с направленными на него мечами. Мораты нигде не было, и Роем овладела паника. Он попытался схватить посох, но не нашел его. Потом он увидел, что посох висит за спиной у одного из солдат.

Рой внимательно рассмотрел наиболее близко стоявшего от него врага. По тому, как он держался и как разговаривал с остальными, это был их командир. Судя по слабому юношескому пушку на подбородке, он был не старше студентов, обучавшихся у Роя. Но у профессора сейчас не было времени размышлять о возрасте сол shy;дат, взявших его в плен. Один из них рывком поднял Роя на ноги, а остальные связали его толстой, грубой веревкой. “Они слишком молоды для того, чтобы быть солдатами, – подумал он, – даже в этом мире”.