Рой повернулся и направился ко входу в пещеру. Сокол сидел и наблюдал за ним срывая куски мяса с лежавших перед ним заячьих костей.

Наступило утро следующего дня, и в катакомбах было черным-черно; костер уже давно догорел и превратился в золу. Рой рефлекторно протянул руку и нащупал свой любимый посох, который действовал на него успокаивающе, словно привычный и необходимый ритуал выпивания утренней чашечки кофе. Мысль о кофе засела в мозгу Роя, пока он зажигал посох, тепло от которого потеснило утренний холод. Многих привычных вещей ему здесь недоставало; ему не хватало горького вкуса того же кофе, расслабляющего теплого душа; не хватало обостренного чувства уединения, которое он испытывал в рабочем кабинете своей квартиры, и в то же время он привык к оживленным беседам с коллегами-профессорами. Но больше всего ему не хватало Гвен, и эту утрату не могло восполнить ничто. Он, вздохнув, поднялся и направился по длинным коридорам навстречу яркому, залитому солнцем миру.

Рой читал во время ходьбы – сомнительная привычка из старого мира, единственная, которую, как казалось, ему было позволено прихватить с собой.

Тяжелый дневник Верховного Мага был открыт на страницах, где говорилось о Митре – красавице жене и сподвижнице покойного волшебника. Читая их, Рой иногда чувствовал себя сексуальным маньяком, подглядывающим за двумя возлюбленными. Но сегодня он ясно осознал, что ему просто не хватает, да и никогда не хватало обычной женской теплоты и ласки. Он вздохнул и продолжил свой путь вверх по ступеням.

Резкий звук привлек его внимание, и Рой ожидал увидеть Морату, привычно отдыхающего на дереве. Вместо этого он заметил человека, перебегающего от дерева к дереву примерно в сорока футах от него. У Роя оборвалось дыхание, и его мозг автоматически передал предупреждающий сигнал своему другу, мысленную картину опасности, скрывающейся в тени утреннего леса. Его острые глаза быстро пробежали по лесу в поисках новых признаков опасности. Благодаря этой быстрой реакции на происходящее, ему удалось заметить неуклюжие тени примерно дюжины человек, припавших к земле за кустами марелона и коканты, присевших за большими гранитными валунами. Рой медленно попятился назад к лестнице, не отрывая глаз от кустов.

Он едва слышал легкий звук, с которым Мората подлетел и сел ему на плечо. Серый сокол был почти не виден в темном лестничном колодце, но Рой слышал его быстрое, короткое дыхание и легкие щелчки острого клюва. Мората послал в его мозг несколько мысленных картин.

– Армия Мордета? Сколько? И сам он здесь? – не успевал один вопрос слететь с губ Роя, как в голове уже возникали десятки других.

Мората утвердительно кивнул головой.

Рой крепче сжал посох, молча кляня себя за то, что он не был достаточно старателен, изучая его употребление. Инстинкт советовал ему немедленно бежать, но разум взял верх над эмоциями. Куда ему идти? Он был перенесен в этот безумный мир с какой-то целью, но из того, что рою удалось узнать, тот, кто вызвал его, вот уже несколько лет как умер. Что же он теперь должен делать?

Сокол ответил на его невысказанные вопросы тем, что слетел с плеча Роя и, словно выпущенная из лука стрела, метнулся прямо к ближайшему солдату, прятавшемуся в лесу. Битва была недолгой. Солдат Мордета был обучен воевать с человеком, защищать себя от ударов меча или дубинки. Но был почти беспомощен против кинжальной атаки Мораты. Сол shy;дат громко закричал, когда острые когти сокола разодрали его лицо и кровь залила глаза. Рой воспрянул духом, когда сокол спикировал на другого спрятавшегося убийцу и нанес ему страшной силы удар когтями в висок, отчего тот, как подкошенный, свалился на месте.

На ум перепуганным солдатам пришли старые истории, запрещенные Мордетом, но еще не забытые. Только Верховный Маг мог приказать крылатым хищникам сражаться на своей стороне. Некоторые из оставшихся солдат начали спасаться бегством, до смерти напуганные воинственным кличем боевой птицы. Рой осмелился вновь выйти наружу, внимательно наблюдая, нет ли поблизости какого-либо подозрительного движения.

Мората оказался исключительно мощным бойцом и довольно быстро изгнал беспорядочно отступавших солдат с территории, непосредственно примыкавшей к монолиту. Рой быстро передвигался в зарослях леса, которые он хорошо изучил за прошедшие недели. Скоро он уже стоял у края лесного кольца, окружавшего монолит, вершина которого была скрыта утренним туманом. Несколько мгновений Рой молча оглядывался; тишина вокруг него казалась обманчивой и опасной, тягостное ощущение от всего происходящего отравляло существование, словно плохой завтрак. У него действительно начались спазмы в желудке.

Спустя час Рой начал приходить в себя, и ему показалось, что армия, нападения которой боялся Мората, была лишь плодом его воображения, и что несколько солдат, случайно забредших сюда, уже убежали в низину, возможно, даже возвращаются обратно в Морлиндру. Но безветренная прохлада дня отравляла его и не давала полностью расслабиться. Солнце скользило по небу с пунктуальностью похоронной процессии, медленно передвигая свой мертвый шар по бледно-голубому ковру. Ему не удавалось согреть Роя, и тот дрожал мелкой дрожью в его слабом свете. К полудню у Роя все еще стучали зубы от холода, но больше ничего опасного вокруг он не замечал.

Уже начали появляться длинные, направленные на восток тени, когда он услышал голос, произносящий что-то, что Рой не мог разобрать, но от которого в его груди возник холод, не дававший ему дышать, обволакивающий сердце и призывающий его остановиться раз и навсегда. Рой тяжело оперся на посох, стараясь не потерять сознание. Ледяное онемение охватило его конечности, проникая в грудь и голову, угрожая засосать всего его в холодное, суровое болото смерти. Онемение поднималось по его ногам и рукам, достигнув бедер и плеч, когда Рой вспомнил о посохе.

– Куинта, – еле выдохнул он, с трудом шевеля губами и языком. Посох тут же начал пульсировать золотистым цветом, излучая тепло, словно печь, растапливая холод в его руке. Рой почувствовал, как к нему возвращается его собственная энергия, как она проникает в посох и разжигает его огонь, нагревая окружающий воздух. Когда онемение прошло, он осмотрелся вокруг. Как при солнечном затмении, темнота окутала камни и деревья. Он посмотрел в небо и увидел жалкую серебряную пародию на то, что когда-то было солнцем.

– Куинта, – снова сказал он еле слышным голосом, но этого слова было достаточно для того, чтобы к Рою вернулось ощущение реальности, чтобы тепло и жизнь снова согрели грудь. Его собственный голос уже потрескивал от притока энергии. Тени вокруг него исчезли, и холодное серебряное солнце стен монолита начало таять, словно лед около огня. Затем он вновь услышал тот голос.

Мир тени снова надвинулся на Роя, и он с трудом восстановил дыхание. Глаза его сузились, и все окружающее потеряло резкие очертания и стало раскалываться. Снова холод пополз по его ногам, он начал топать ими что было сил, стараясь прогнать ледяное оцепенение. Он сильнее сжал посох, слегка оторвав его от земли.

– Куинта! – На этот раз он прокричал слово во всю мощь своего голоса, и посох завибрировал в его руке. Его свет, отразившись от гранита, пролился на деревья вокруг Роя, и листья на них свернулись от жары. Энергия, исходившая от роя в виде света, пронзила тьму вокруг монолита. И он, наконец, увидел источник, из которого исходил голос.

Мордет стоял на большом гранитном камне и сверху вниз смотрел на Роя. Рой тут же признал в нем Морлина, которого он неоднократно видел в картинах Мораты. Человек, стоявший перед ним, был черен, как первая ночь месяца; его одежда и волосы были словно сама тьма. Все вокруг него было пропитано силой – суровой, омерзительной силой, равную которой Рой даже не мог себе представить. Он понял, что ему не избежать битвы с этим человеком, с этим источником тьмы.

– Наконец-то мы встретились, самозванец, – засмеялся Мордет, и тусклое солнце отражалось от его зубов, когда он говорил. – Подойди ко мне сюда, поговорим, познакомимся. У меня к тебе много вопросов.