Вдруг до дракона донесся отдаленный человеческий голос, знакомый и до боли пугающий. Он старался прогнать страх – чувство, которое редко испытывали он и ему подобные, – но в голосе были такие сила и власть, что все попытки были бесполезны. Он быстро нырнул в темноту леса, огромная черная груда на фоне зеленых деревьев и неподвижно застыл, прислушиваясь к приближающимся голо shy;сам.
– Он когда-нибудь рассказывал тебе, кто я, собственно, такой? – спросил го shy;лос.
– Рата, – послышался ответ.
Дракон тут же насторожился, узнав го shy;лос Повелителя Соколов.
– Нет? И у тебя нет картин из моего мира? Нет возможности заглянуть в него? Тогда это чистая случайность, что призван я, а не кто-нибудь другой. Это чуть больше, чем несчастный случай в космосе, – или просто шутка.
Сокол ответил короткой серией клекочущих и свистящих звуков, и Рой увидел группу незнакомых людей, собравшихся вокруг книги и по очереди читающих ее.
– Я вижу, что это не дневник Верховного Мага, но никак не могу разглядеть, что это все-таки за книга. Может быть, какой-то свод законов? – Но уже задавая этот вопрос, Рой знал, что это не так. С книгой было связано ощущение любви и трепетного благоговения. Он вспомнил о родном доме.
– В моем мире, – задумчиво сказал Рой, – существует поэзия. Конечно, нам не разрешается читать стихи студентам, за исключением тех, в которых рассказывается о строгих исторических фактах. Для людей моего мира поэзия – это огромная потеря времени, не представляющая самостоятельной ценности, поскольку это всего лишь искусство. Наука намного важнее. Поэзию описать трудно. Иногда это рифмованные строки со строгим размером, а иногда они свободны от рифмы или размера. Большинство поэтических произведений имеют дело с образами. Они вызывают в голове людей картины, во многом похожие на те картины, которые ты показываешь мне. У вас в Кешье существует поэзия?
– Рата, – сказала птица.
– Я так и думал, что нет. А я наслаждаюсь поэзией. Я бы хотел, чтобы литература вошла в число обязательных предметов обучения, но Регенты ни за что не разрешат столь пустой, как они считают, траты времени. В том мире, откуда я пришел, тоже большие проблемы с Регентами.
– Рата, – ответил сокол.
– Да, конечно, я думаю, что один пример лучше любых объяснений. Дай подумать. Вот одно из стихотворений, которое, может быть, тебе понравится:
Является радуга и исчезает.
Роза – прекрасна.
Приятно луне
Смотреть вокруг, когда чистое небо.
Прекрасны и светлы озера
В ясную звездную ночь.
И солнца свет есть рождение славы.
Но знаю, что там, куда я иду,
Земная слава уже прошла.
И так далее, еще много страниц. Поэма написана человеком по имени Вордсворт, одним из любимых авторов моей подруги Гвен. Тебе бы она понравилась, Мората.
– Рата, – ответил сокол.
Креозот невольно вздрогнул при упоминании имени Мораты – друга Верховного Мага. Значит, Верховный Маг точно вернулся. Креозот еще сильнее сжался, тихо выжидая. Время мучительно тянулось, пока голос Верховного Мага говорил о странных и экзотических вещах. Дракон слушал стихи, слова которых имели какую-то таинственную потустороннюю власть, убаюкивая ящера своей мелодичностью. Скоро – слишком скоро, как показалось дракону, – Верховный Маг и сокол начали удаляться, оставив Креозота вздохнувшим от облегчения и вместе с тем странным образом разочарованным.
Рой прогуливался по карликовому лесу с Моратой, сидящим у него на плече; наступающие вечерние сумерки растворяли яркие краски дня. Он взглянул вверх на возвышающийся силуэт монолита и снова почувствовал странную, какую-то космическую энергию, исходящую от него. Рой ощущал, как она проникает в его сердце, в сознание, перемешиваясь с его собственным прошлым, каким-то образом создавая его новое будущее, а вместе с этим и новую личность. Рой не мог не видеть, что он постепенно меняется под воздействием камня либо воли, которую камень пред shy;ставляет. Единственное, чего он только хотел, – это понимать и правильно истолковывать все странные картины, которые бората посылал ему.
Рой прошел сквозь кусты марелока прямо ко входу в катакомбы, держа в рудах посох, начавший излучать свет после того, как было произнесено соответствующее Слово Власти. Он уже начал привыкать к запутанной сети проходов и коридоров после того, как взял на себя обязательство исследовать мириады тут и там расположенных залов. В принципе он уже мог ориентироваться в катакомбах в полной темноте, хотя, разумеется, был счастлив, что обладает светом посоха. У Роя появилась привычка читать дневник Мага во время ходьбы при свете посоха. Мората при этом сидел у него на плече и наблюдал, как бывший профессор вслух произносит каждое слово. Рой читал то место в дневнике, где говорилось об использовании Посоха Куинты, как вдруг сокол издал испуганный крик.
Рой оторвал глаза от книги и увидел прямо перед собой невысокого крепкого человека, целившегося в него из лука. Инстинктивно Рой отпрыгнул вбок, прижав к груди книгу и выставив перед собой посох. Послышался резкий звук, спущенной тетивы, и стрела совершила свой путь к сердцу Роя.
Грев громко выругался, оттого что по неосторожности убил человека, которого был должен взять живым. Но долго размышлять ему было не суждено.
Мората мгновенно взлетел в воздух, издавая угрожающий крик. Стрела проткнула толстую книгу, плотно прижатую к груди Роя, не дойдя до тела всего лишь на толщину пальца.
“Значит, мощь монолита, его странная способность резко изменять ход жизни людей взяла верх”, – подумал он.
И вдруг перед мысленным взором Роя возникло видение, в котором он что-то кричал, подняв над головой посох.
– Куинта! – вскричал Рой, удивляясь самому себе, и тут же его посох свирепо вспыхнул, извергая огонь. Ослепительный свет мгновенно достиг охранника, который издал отчаянный крик и превратился в сжавшийся, неподвижный ком. Сокол подлетел и сел на него, внимательно высматривая, нет ли впереди еще одной засады.
– Он… мертв?
Рой мог бы и не задавать этого вопроса. Он чувствовал, что энергия, прошедшая через его тело и потом излучавшаяся из посоха, была словно удар молнии.
Мората только покрутил головой, проникая неотрывным взглядом сквозь окружающую тьму. Только теперь Рой начал осознавать возможность следующего нападения, и все его чувства обострились до предела. Он мысленно представил себе менее яркий свет, и посох начал тускнеть до тех пор, пока его свечение не стало приятным для глаз.
– Кто он? – спросил Рой.
– Рата, – ответил Мората, и в голове Роя мгновенно возник образ Черного Лорда.
– Есть ли там еще кто-нибудь из них? – спросил он голосом, полным страха и надежды на отрицательный ответ.
Мората вертел головой, словно орудийной башней, исследуя острым взглядом залы и коридоры. Видимо удовлетворенный, сокол тихо заклекотал.
– Да, всегда лучше быть охотником, чем жертвой, – изрек Рой. – Какие места мы должны проверить?
Сокол поднялся в воздух и медленно полетел вперед, А Рою пришлось перейти на бег, чтобы успеть за ним. Они бежали по залам, останавливаясь у каждого пересечения переходов, чтобы Мората мог проверить, нет ли где еще врагов. Острые глаза сокола заметили метку на полу, и он дал знак Рою подойти и посмотреть.
– Кажется, это сигнал. Вероятно, самому себе, чтобы найти дорогу назад. Лучше не оставлять этот знак, потому что другие могут воспользоваться им.
Он стер знак подошвой ботинка.
Два друга проследили весь путь, который проделал мертвый охранник, и Рой стирал каждый замеченный ими знак. Путь оказался довольно запутанным и в конце концов привел к самому сердцу камня, в большую комнату, где огонь уже превратился в черное пятно на гранитном полу. Рядом с потухшим огнем они обнаружили раненого охранника с распухшей коленкой и лицом, мертвенно бледным от боли и страха. Рой почувствовал его страх и решил воспользоваться им. Он мысленно усилил свечение посоха, и его яркий свет прогнал тени, мелькнувшие в комнате.