– В тени у подножия Шимни, – продолжила Тралаина, – Морлин, убийца короля Гондспеда и узурпатор его трона, произнес богохульные слова, объявив себя Доордетом, повелителем пятой силы – тьмы, которой до него никто не хотел обладать. Мордет вернулся в Лорлиту и под предлогом законного регентства начал свое правление.

Он не решился уничтожить его сына Портеру. Вместо этого, объявив, что мальчик болен и нуждается в длительном лечении, Мордет надежно изолировал его. С тех пор о мальчике ничего не слышно, и многие считают его мертвым, хотя Мордет заявляет, что это не так. Вскоре после начала правления Мордет приступил к переделке законов и правил жизни, и за десять лет, прошедших с той поры, ему удалось осквернить и развратить страну.

Школы Лорлиты и Хагсфейса систематически закрывались, а учителя посылались на окраины Кешьи под предлогом необходимости обучения неграмотных жителей дальних районов страны. За учениками Верховного Мага, получившими от него знания Куинты, охотились, словно за дикими животными, потому что свет и огонь – это смерть для тьмы. Вот уже много лет о них ничего не слышно. Вышел закон, запрещающий жить вне пределов городов и деревень, а также свободно передвигаться по стране без специального разрешения. Нарушение закона каралось смертью. Регент заявил, что это делается для нашей же безопасности, но мы-то знаем, что страх перед восстанием заставил Мордета издать этот закон. В конце концов Мордет запретил учиться читать и писать, а также приказал любыми путями искоренять народные легенды и сказания, и даже семейные истории. Мордет говорил, что все это осквернено злом, исходившим от Раты, и что читать или слушать эти истории – значит, пойти по преступному пути Раты.

Многие слушали Мордета и шли за ним, но те, кто знал Рату, отказались повиноваться. Мордет проводил повальные обыски в городах, где нарушался этот запрет, и стало смертельно опасно хранить старые записи, тем самым бросая ему вы shy;зов.

Митра вернулась в Лорлиту, чтобы найти тех, кто знал ее покойного мужа. Именно Митра собрала множество историй и записала их в книгу для того, чтобы легенды и предания нашего народа не исчезли бесследно. Ибо учение Верховного Мага – это истина, которая называется Прадата, а те, кто идут его путем – Прадата-ни. Мы, обладатели Истины, не склонимся перед Мордетом и его Черным Царством. Мы будем ждать возвращения Верховного Мага, после чего зло будет полностью уничтожено.

Тралаина закончила свою историю и проводила детей спать, поцеловав каждого в лоб.

Когда комната, наконец, опустела, Тралаина повернулась к Митре и сказала:

– Он вернется, Митра.

Она произнесла эти слова так тихо, что их почти не было слышно из-за шума горящего огня.

Но Митра, если и слышала эти слова, предпочла не отвечать, зарывшись в одеяла.

ГЛАВА ПЯТАЯ

– Шевели своей задницей быстрее, парень. Мне не хочется сегодня попасть под плохое настроение его светлости.

Грев медленно повернулся в сторону говорящего и сердито взглянул на него. Хотя Джелом был сержантом и, по крайней мере, лет на пять старше, а Грев всего лишь двадцатилетним капралом, молодой человек неохотно подчинялся его прика shy;зам. Джелом вырос в маленькой деревне где-то далеко на юге, а манеры его, в отличие от изысканных лорлитанских манер Грева, были грубыми и невежественными, не говоря уж о склонности к преувеличениям и запойному пьянству. С таким начальником высоко не прыгнешь, поэтому Грев использовал малейшую возможность подорвать авторитет сержанта. Уголки тонких губ Грева исказила неожиданная улыбка:

– Ты помнишь, Джелом? Всему свое время. Поскольку начальство и дальше собирается терпеть тебя и твое пьянство вместо того, чтобы посадить тебя в тюрьму, то пройдет лет сто, пока мы достигнем того места, куда сейчас собираемся. Вот я и хочу как следует подготовиться.

– А куда, собственно, мы собираемся? Почему Крота тебе сообщает, а мне нет?

Плохо выбритое лицо Джелома начало покрываться краской негодования от такого явного пренебрежения. Грев был на целый ранг ниже его по званию, но Джелом знал, что Крота, капитан Элитной гвардии Мордета, иногда игнорирует субординацию, особенно когда игнорируемый находится под подозрением.

– Не волнуйся, Джелом, – ответил Грев, не желая, чтобы его превосходство зашло слишком далеко, по крайней мере в данный момент. – Я знаю столько же, сколько и ты. Но в народе пошли слухи. Этот чертов дракон снова в городе, а его светлость всегда впадает в раздражение, когда прилетает Креозот. Когда эта ящерица прилетала последний раз, Мордет послал дюжину отборных солдат, чтобы прочесать северные леса и найти каких-то изменников. Три недели они были там и ничего не нашли.

– Да, я помню. Левит арестовал этих солдат. Говорят, что Креозот сожрал их всех вместе с костями и ни разу даже не остановился, чтобы облизать челюсти.

Джелом сделал рукой движение, ограждающее от зла.

Грев поднял брови:

– Суеверие. Лучше было бы, чтобы его светлость не знал, что ты делаешь такие знаки. По крайней мере, не при мне. Если не хочешь, чтобы твою голову отделили от плеч, делай их где-нибудь еще.

Джелом нервно оглянулся:

– Ладно, ладно. Пошли. Его светлость не любит долго ждать.

Грев молча взял свою маленькую, аккуратно упакованную сумку и вышел вслед за Джеломом.

От холодного утреннего воздуха, приведенного в движение восточным бризом, затрепетали хрупкие листики дерева, у которого был расположен лагерь Роя. Прибой обрушивался на песок, окружая кучу лежащих деревьев до тех пор, пока она не превращалась в крошечный остров. Над гонким пальцем из песка носились тени, как будто чья- то рука хваталась за море, рой отбросил ногой остатки костра и старался преодолеть чувство утраты. Огонь был его другом и союзником в этом чужом мире. Дымок, поднимаясь вверх, успокаивался, словно дыхание умирающего.

Страх был сейчас союзником Роя, поскольку заставлял его лихорадочно обдумывать, что же делать дальше. Конечно, это была невероятная удача, что огромная ящерица улетела, но было совсем ни к чему второй раз встречаться с ней. Он решил направиться в сторону от моря, по направлению к огромному каменному монолиту, откуда часто доносился голос охотящейся птицы, и подальше от ящеровидного создания. Он наполнил свой пиджак куомры – единственной вкусной пищей, которую ему удалось найти, перекинул через плечо сложенную одежду, взял в другую руку посох и сделал первый шаг долгого, как он полагал, пути. Легкой походкой он шел по окраине леса вниз вдоль побережья, пока не дошел до источника. Положив узел и посох на землю, Рой сложил руки горстями, и в последний раз напился холодной чистой воды. Он то и дело оглядывал небо, опасаясь возвращения летающего зверя. Довольный тем, что в небе нет никаких ящеров, Рой пошел на восток, в направлении скрытых за лесом гор.

Единственным звуком, сопровождавшим его со время утомительного пути через большой перелесок, был звук его собственных ботинок, когда они задевали мешавшие идти низкорослые кусты. Несколько раз Рой начинал декламировать вслух старые стихи, чтобы хоть как-то скоротать время и отвлечься от пропитавшего его насквозь страха перед возвращением летающего чудовища. Но тот же страх призывал его быть осторожнее и вести себя потише, так что стихи звучали все тише и тише и, наконец, совсем растворились в неподвижном воздухе. Он мечтал о попутчике – о Гвен, о ком-нибудь, о чем-нибудь, – который помог бы ему сконцентрировать мысли на чем-нибудь разумном и связном. Но не было никого – ни человека, ни животного, чтобы заполнить пустоту. Снова перед его глазами промелькнул образ Гвен, но Рою было трудно сосредоточиться, чтобы рассмотреть черты ее лица. Он видел изогнутые брови ее смеющихся глаз, но их цвет ускользал от него. Он старался вспомнить звук ее смеха, но топот его собственных ботинок заглушал этот звук.