С тех пор, как был здесь обманут бродягой этольским, который,

380 Казни страшась за убийство, повсюду скитался и в дом мой

        Случаем был заведен; я его с уважением принял; —

        Видел я в Крите, в царевом дворце Одиссея, — сказал он, —

        Там исправлял он свои корабли, потерпевшие в бурю.

        Летом иль осенью (так говорил Одиссей мне), в Итаку

385 Я и товарищи будем с несметно-великим богатством. —

        Ты же, старик, испытавший столь много, нам посланный Дием,

        Баснею мне угодить иль меня успокоить не думай;

        Мной не за это уважен, не тем мне любезен ты будешь —

        Нет, я Зевеса страшусь гостелюбца, и сам ты мне жалок».

390 Кончил. Ему отвечая, сказал Одиссей хитроумный:

        «Подлинно, слишком уж ты недоверчив, мой добрый хозяин,

        Если и клятва моя не вселяет в тебя убежденья;

        Можем, однако, мы сделать с тобой уговор, и пускай нам

        Будут обоим поруками боги, владыки Олимпа:

395 Если домой возвратится, как я говорю, господин твой —

        Дав мне хитон и хламиду, меня ты в Дулихий, который

        Сердцем так жажду увидеть, отсюда отправишь; когда же,

        Мне вопреки, господин твой домой не воротится — всех ты

        Слуг соберешь и с утеса низвергнешь меня, чтоб вперед вам

400 Басен нелепых не смели рассказывать здесь побродяги».

        Страннику так, отвечая, сказал свинопас богоравный:

        «Друг, похвалу б повсеместную, имя бы славное нажил

        Я меж людьми и теперь, и в грядущее время, когда бы,

        В дом свой принявши тебя и тебя угостив, как прилично,

405 Жизнь дорогую твою беззаконным убийством похитил;

        С сердцем веселым Крониону мог бы тогда я молиться.

        Время, однако, нам ужинать; скоро воротятся люди

        С паствы — тогда и желанную вечерю здесь мы устроим».

        Так говорили о многом они, собеседуя сладко.

410 Скоро с стадами своими пришли пастухи свиноводы;

        Стали свиней на ночлег их они загонять, и с ужасным

        Визгом и хрюканьем свиньи, спираясь, ломились в закуты.

        Тут пастухам подчиненным сказал свинопас богоравный:

        «Лучшую выбрать свинью, чтоб, зарезав ее, дорогого

415 Гостя попотчевать, с ним и самим насладиться едою;

        Много тяжелых забот нам от наших свиней светлозубых;

        Плод же тяжелых забот пожирают без платы другие».

        Так говоря, топором разрубал он большие полена;

        Те же, свинью пятилетнюю, жирную, взяв и вогнавши

420 В горницу, с ней подошли к очагу: свинопас богоравный

        (Сердцем он набожен был) наперед о бессмертных подумал;

        Шерсти щепотку сорвав с головы у свиньи светлозубой,

        Бросил ее он в огонь; и потом, всех богов призывая,

        Стал их молить, чтоб они возвратили домой Одиссея.

425 Тут он ударил свинью сбереженным от рубки поленом;

        Замертво пала она, и ее опалили, дорезав,

        Тотчас другие, рассекли на части, и первый из каждой

        Части кусок, отложенный на жир для богов, был Евмеем

        Брошен в огонь, пересыпанный ячной мукой; остальные ж

430 Части, на острые вертелы вздев, на огне осторожно

        Начали жарить, дожарив же, с вертелов сняли и кучей

        Все на подносные доски сложили. И поровну начал

        Пищею всех оделять свинопас: он приличие ведал.

        На семь частей предложенное все разделив, он назначил

435 Первую нимфам, и Эрмию, Майину сыну, вторую;

        Прочие ж каждому, как кто сидел, наблюдая порядок,

        Роздал, но лучшей, хребтового частью свиньи острозубой

        Гостя почтил; и вниманьем таким несказанно довольный,

        Голос возвысив, сказал Одиссей хитроумный: «Да будет

440 Столь же, Евмей, и к тебе многомилостив вечный Кронион,

        Сколь ты ко мне, сироте старику, был приветлив и ласков».

        Страннику так отвечал ты, Евмей, свинопас богоравный:

        «Ешь на здоровье, таинственный гость мой, и нашим доволен

        Будь угощеньем; одно нам дарует, другого лишает

445 Нас своенравный в даяньях Кронион; ему все возможно».

        С сими словами он, первый кусок отделивши бессмертным

        В жертву, пурпурным наполненный кубок вином Одиссею

        Градорушителю подал; тот сел за прибор свой; и мягких

        Хлебов принес им Месавлий, который, в то время как в Трое

450 Царь Одиссей находился, самим свинопасом из денег

        Собственных был, без согласья царицы, без спроса с Лаэртом,

        Куплен, для разных прислуг, у тафийских купцов мореходных.

        Подняли руки они к приготовленной лакомой пище.

        После ж, когда насладились довольно питьем и едою,

455 Хлеб со стола был проворным Месавлием снят; а другие,

        Сытые хлебом и мясом, на ложе ко сну обратились.

        Мрачно-безлунна была наступившая ночь, и Зевесов

        Ливень холодный шумел, и Зефир бушевал дожденосный.

        Начал тогда говорить Одиссей (он хотел, чтоб хозяин

460 Дал ему мантию, или свою, иль с кого из других им

        Снятую, ибо о нем он с великим радушием пекся):

        «Слушай, Евмей, и послушайте все вы: хочу перед вами

        Делом одним я похвастать — вино мне язык развязало;

        Сила вина несказанна: она и умнейшего громко

465 Петь, и безмерно смеяться, и даже плясать заставляет;

        Часто внушает и слово такое, которое лучше б

        Было сберечь про себя. Но я начал и должен докончить. О,

        Для чего я не молод, как прежде, и той не имею

        Силы, как в Трое, когда мы однажды сидели в засаде!

470 Были Атрид Менелай с Одиссеем вождями; и с ними

        Третий начальствовал я, к ним приставший по их приглашенью;

        К твердо-высоким стенам многославного града пришедши,

        Все мы от них недалеко в кустарнике, сросшемся густо,

        Между болотной осоки, щитами покрывшись, лежали

475 Тихо. Была неприязненна ночь, прилетел полуночный

        Ветер с морозом, и сыпался шумно-холодной метелью

        Снег, и щиты хрусталем от мороза подернулись тонким.

        Теплые мантии были у всех и хитоны; и спали,

        Ими одевшись, спокойно они под своими щитами;

480 Я ж, безрассудный, товарищу мантию [282]отдал, собравшись

        В путь, не подумав, что ночью дрожать от мороза придется;

        Взял со щитом я лишь пояс один мой блестящий; когда же

        Треть совершилася ночи и звезды склонилися с неба,

        Так я сказал Одиссею, со мною лежавшему рядом,

485 Локтем его подтолкнув (во мгновенье он понял, в чем дело):

        «О Лаэртид, многохитростный муж, Одиссей благородный,

        Смертная стужа, порывистый ветер и снег хладоносный

        Мне нестерпимы; я мантию бросил; хитон лишь злой демон

        Взять надоумил меня; никакого нет средства согреться».

490 Так я сказал. И недолго он думал, что делать: он первый

        Был завсегда и на умный совет, и на храброе дело.

        Шепотом на ухо мне отвечал он: «Молчи, чтоб не мог нас

        Кто из ахеян, товарищей наших, здесь спящих, подслушать».

        Так отвечав мне, привстал он и, голову локтем подперши,

495 «Братья, — сказал, — мне приснился божественный сон; мы далеко,

        Слишком далеко от наших зашли кораблей; не пойдет ли