- Плохо же ты обучаешь своих учеников, раз они готовы так легко предать тебя.

- Они всего лишь люди, игемон. Не стоит их винить за слабости, перед которыми мало кто из живущих на земле способен устоять. Пускай твои люди найдут бывшего рыбака из Галиля по имени Петр. Завтра днем он будет проповедовать на рыночной площади. Они должны предложить ему деньги за информацию о моем местонахождении. Петр согласится, я гарантирую.

Прокуратор вновь пристально посмотрел на Йешу. Что-то волновало Пилата. Выдержав долгую паузу, он спросил:

- Я слышал, иудей, что ты излечиваешь тяжелобольных, превращаешь воду в вино и умеешь ходить по воде? Говорят, пару дней назад в Иерихоне ты вернул одному слепому зрение, и этому было много свидетелей.

- Игемон, – ласково, словно ребенку, ответил Йешу, – ты человек разумный и должен понимать, что любое чудо – это хорошо спланированный обман. Убогий слепец из Иерихона – мой верный ученик, который, несколько дней изображая слепого, побирался по городу, привлекая к себе внимание как можно большего числа людей. И, конечно же, когда я вошел в Иерихон и на глазах у толпы вернул зрение этому несчастному, слухи о моих чудотворных способностях разнеслись по Израилю, словно пыльца пчелами. Люди всегда готовы верить в чудеса, и для этого им нужно показать совсем немного, остальное они додумают сами. Тогда даже небольшой плот, привязанный к рыбацкой лодке, будет незаметен. А аккуратно подменить одну бочку на другую – это уж совсем несложно.

- Так значит, ученики помогают тебе творить эти, так называемые, чудеса? А ты не боишься, что в один прекрасный момент они предадут тебя? Ведь готов тебя выдать за деньги этот твой Петр.

- Нет, игемон, я не боюсь предательства. Поверь, лишь в одном случае ученики могут предать меня, когда я сам этого захочу. – Лицо Йешу при этом выразило лукавство.

- Не пойму, как тебе все же удалось убедить стольких людей в том, что ты и есть мессия, которого они так долго ждали?

- У меня есть свои секреты, открывать их тебе сейчас я не считаю нужным, скажу лишь одно: я проделал большую работу, чтобы народ поверил в меня.

- Я думаю, что ты сумасшедший, – сказал Пилат и очень серьезно посмотрел на Йешу. – Учти, если подведешь меня, я лично прослежу, чтобы твоя голова как можно скорее слетела с плеч.

- Не беспокойся, прокуратор, все будет в точности так, как мы запланировали. Когда меня привяжут к столбу, я притворюсь мертвым. Мое тело должны положить в гробницу, вход которой будут охранять твои люди. Глубокой ночью они выпустят меня, и я укроюсь недалеко от города, в надежном месте. Вскоре мои ученики начнут распускать слухи, будто видели меня воскресшим. Для убедительности я несколько раз появлюсь в окрестностях Иерусалима.

- А если тебя схватят? Если это случится, тень подозрения падет на меня, что, как ты понимаешь, мне абсолютно ни к чему.

- Я продумал все до мелочей. Никто не посмеет даже приблизиться к духу казненного на глазах у всех человека. Но даже если что-то пойдет не так, я унесу в могилу наш с тобой секрет. У тебя нет оснований не доверять мне, игемон, ведь в успехе дела я заинтересован не меньше, чем ты.

Прокуратор вновь пристально посмотрел на собеседника, как мог делать только он. Казалось, Пилат видел его насквозь и сейчас пытался прочитать в глазах Йешу его истинные намерения.

- Попробуешь вино, иудей? – вдруг предложил прокуратор. – Клянусь пиром двенадцати богов, лучше этого «Фалерно» не найти во всем свете.

- Благодарю тебя, игемон, как-нибудь в другой раз.

- Ну что ж, дело твое, – Понтий Пилат поднял свой бокал. – Да здравствует великий Кесарь!

- Мне пора, – ответил Йешу, – не стоит искушать судьбу. Прошу тебя, игемон, сегодня же начать подготовку к завтрашнему дню.

Пилат молча кивнул, и Йешу, поднявшись с лежанки, торопливо вышел из зала.

Пилат сделал еще несколько глотков вина, а затем, поставив бокал на стол, громко позвал:

- Подойди ко мне, Марк.

В зал вошел высокого роста широкоплечий мужчина в длинном сером плаще.

- Как думаешь, Марк, – обратился к нему Пилат, – можно ли доверять этому иудею? Не шпион ли он синедриона?

- Нет, игемон, это исключено! – по-армейски четко выдал Марк. – Я думаю, он один из шарлатанов-проповедников, коих полно в Иерусалиме. В любом случае, идя на сделку с ним, игемон, мы ничего не теряем. Если ему удастся опорочить синедрион – хорошо, если нет – о его связи с нами не узнает ни одна живая душа, я об этом уже позаботился.

Понтий Пилат поднялся с лежанки и, заложив руки за спину, начал медленно и задумчиво прохаживаться по залу. Это был невысокий, хорошо сложенный мужчина, и даже почтенный возраст не мог затмить недюжинной силы и гордости, которые чувствовались в его тяжелой поступи и высоко поднятой голове.

- И все же я переживаю, – продолжил Пилат, – что этот новоявленный мессия может обвести нас вокруг пальца. Нет, я, конечно же, все продумал и, как следует, подстраховался от возможных неприятностей. Но какое-то смутное предчувствие не дает мне покоя в последнее время.

- Игемон, у тебя нет ни малейших причин для беспокойства. Этот Йешу сам отдает себя в наши руки, и мы в любой момент можем избавиться от него, если почувствуем, что он неискренен с нами. И все же я не вижу причин не доверять ему.

- Он сказал, что трое его учеников знают о нашей договоренности. И еще этот разбойник Варавва... Что если они проболтаются кому-нибудь?

- Если он подведет нас, его ученики проживут недолго. То же касается и Вараввы. Среди учеников этого Йешу – мой человек, Павел. Солдаты контролируют все выезды из города – даже муха без твоего ведома, игемон, не покинет Иерусалим. Да и мало ли что может произойти с человеком в Иерусалиме? На улицах полно разбойников, которые запросто могут ограбить или даже убить запоздалого путника. – Марк лукаво улыбнулся.

- Ты прав, Марк, это, действительно, может произойти с ними в этом проклятом городе. Признаться, я бы вспахал всю Иудею и засадил ее виноградом, ни на что другое она не годится. Провинция, доставшаяся мне от Грата, не перестает терзать меня своей жарой и варварской дикостью жителей. – Прокуратор подошел к окну и с тоской посмотрел на бледнеющий в вечернем небе диск луны.

- Хорошо, – сказал Пилат. – Нужно усилить слежку за этим пророком и его учениками и еще сказать Гармизию, чтобы подготовил все документы.

- Слушаюсь, игемон. Разрешите исполнять?

- Да, Марк, приступай. И попроси Еишу зайти ко мне, у меня опять невыносимо разболелась голова.

Марк вышел из зала и скрылся в мрачном лабиринте дворца.

Стремительно опускавшаяся вечерняя мгла и неожиданно поднявшийся ветер нарастали, отчего становилось невыносимо зябко. Когда Йешу вышел из дворца, сидевшие в кустах быстро зашептались:

- Если напасть на него здесь, он может закричать и на крик сбежится стража.

- Если мы не нападем на него сейчас, то уже никогда не нападем.

- Ты уверен, что у него есть деньги?

- Говорю тебе, его называют Иудейским царем. Как думаешь, есть ли у царя деньги?

- Должны быть.

- Тогда пошли за ним.

Они старались бежать неслышно, чтобы не выдать своего присутствия, но тот, за кем они гнались, как будто почувствовал, что его преследуют, и резко обернулся. Йешу увидел, что к нему, уже не боясь быть услышанными, бежали двое людей с капюшонами на головах. Когда между ним и нападавшими оставалось метра четыре, Йешу, выйдя из ступора, повернулся и начал убегать. Видимо он не хотел привлекать внимание, опасаясь быть увиденным у дворца прокуратора, поэтому не звал на помощь, но все же несколько раз непроизвольно вскрикнул. Непонятно откуда выбежали пятеро римских солдат. Они появились настолько неожиданно, что Дисмас и Гестос не успели ничего понять. Их скрутили и повалили на землю. Прежде чем потерять сознание, Гестос почувствовал, как его ударили по голове чем-то тяжелым.

Он очнулся уже в подвале. Вокруг были обшарпанные серые стены и грязь. На полу лежали кучи соломы, заменявшие постель. В маленькое окошко, расположенное под самым потолком, просачивался холодный лучик лунного света, отчего обстановка в камере становилась еще мрачнее.