— Неужели никому ничего не нужно?— удивлялся Фархад.— Может, лучше походить и поспрашивать по дворам?

Нетерпение Фархада мы отлично понимали. Кроме всего прочего, он, конечно же, испытывал и досаду — как-никак он, а не кто-нибудь другой, избран президентом Академии добрых услуг. Первую записку — столь желанную и долгожданную — мы обнаружили лишь на третий день в ящичке на школьном дворе. Извлек ее сам Фархад. Его возбуждению не было конца. Глаза Фархада блестели.

— Вот видите,— говорил он,— посыпались заявки!

Бережно передавая друг другу полосатый клочок тетрадной бумаги, мы бесконечно читали: «Срочно нужна ваша помощь. Прошу с молотком, рубанком и гвоздями явиться сегодня в шесть часов вечера к оврагу». Многое в этой записке удивляло нас. Почему надо идти к оврагу? Почему автор не подписался? Почему, наконец, эта заявка была именно в школьном ящичке?

На все должен был дать нам ответ вечерний поход к оврагу.

— Ребята, надо сегодня отличиться,— сказал я. — Класс покажем во всем. И прошу одеться не как пиратам.

В половине шестого все мы — Фархад, Костя, Сервер, Юрка, Андрей и я — были в Академии. Мы захватили с собой все, что было названо в записке, а Фархад, помедлив, взял еще и ножовку.

— Где строгают, там и пилят!— авторитетно сказал он.— Если потребуется — далеко бежать будет. Лучше сразу захватить...

Мы спешно двинули к оврагу и ровно в шесть были на месте.

Постойте, вы ведь ничего не знаете о нашем овраге! О, это замечательное место! Памятник природы... Говорят, в Америке тоже есть огромный овраг — под названием Большой Каньон. Со всего света стекаются туда зеваки поглядеть на чудо природы, а их денежки бурными ручьями сбегаются в карманы ловких владельцев туристической фирмы «Овраг корпорэйшн лимитед». Я думаю, если бы кто-нибудь взялся сделать толковую рекламу и нашему поселковому оврагу — народу хлынуло бы не меньше. И потом, что ни говори, к нам в Катта-Караван многим зевакам приехать и ближе, и дешевле. Незачем на чужие роскошные овраги пялиться.

И вот стояли мы у нашей достопримечательности — оврага, и никогошеньки не было.

—Подождем минут десять, — уныло сказал я.

—Может, опаздывает человек? — неуверенно предположил Фархад. — Бывает...

—Странно все это,— хмыкнул Сервер.

Мы разбрелись по берегу оврага, и вдруг услышали удивленный крик Андрея:

—Ребята, ко мне!

Мы сбежались.

На длинной палке, верхушка которой была расщеплена, болтался тетрадный листок с такой записью красным карандашом: «Обдурили дураков на четыре кулаков! Вашу АДУ мы АДУрачили!»

Я снял листок и хотел было разорвать в клочья, как вдруг Сервер схватил меня за локоть:

—Не рви... Пригодится....

Он взял у меня из рук листок.

— М-да! Великий грамотей, похоже, писал. Гляди — вместо «кулака» — «кулаков» написано.

—Постой, а не сам ли Кулак так посмеялся над нами?

И тут мы явственно услышали чей-то смешок. Мы разом! обернулись. Метрах в ста от нас колыхались кусты.

—А ну, окружай!— скомандовал я.

Кусты дернулись и, выскочив из них, кто-то, пригибаясь, помчался к дороге.

— Стой, говорю!— загремел Сервер.

Мы бросились догонять беглеца — это был Аркадий Дворянский, мы сразу же узнали его. Арик подбежал к старому карагачу у дороги, поднял велосипед, лежавший у ствола, и стремглав помчал по дороге. Бежать за ним не было смысла — теперь мы знали, кто разыграл нас.

—Как мы сразу не догадались, что это он написал,— вздохнул Андрей.— Так только он мог написать — известный грамотей.

—Ничего,— успокоил нас всех Сервер.— Дальше собственного дома не уйдет.

И мы спокойно пошли в поселок. У аптеки Фархад вдруг остановился.

—Загляну в ящик,— сказал он.— На всякий случай.

Фархад открыл ящичек и, к нашему удивлению, вытащил из него еще одну бумажку.

—Вот, еще одна,— недоверчиво сказал он. В голосе президента мы не уловили былой радости.

—Тоже, наверное, проделки Арика,— предположил он.

—Читай, что там,— поторопил я его.

Фархад развернул листок и прочитал: «Киса дувал продырявила, сама не починю. Помогите, ребята, а я вас молочком напою. Ханифа-апа». Фархад поднял голову:

—Что скажете?

—Похоже, что на этот раз не Арик писал. Больно грамотно...

—А может, он кого-нибудь еще подговорил?— предположил я.— Надо проверить. В один капкан дважды только болван попадает.

—Пусть только попробует!— не на шутку вспылил Сервер.— Я им настоящий капкан поставлю под их партой. Пошли к Арику,— и он решительно увлек нас за собой.

Аркадий сидел на куче бревен, сложенных пирамидой у дома, и улыбался.

—Зря ржешь,— хмуро сказал Фархад.— За такие шутки, сэр, по шее дают.

—Что, ложная тревога?— захохотал Дворянский.— Ничего, зато вы проверили свою боеспособность. Здорово мы с Васькой вас, а?

Конечно же, без Кулака и тут не обошлось. Удивительный все-таки человек. То хорошее сделает, то пакость. Ох, сложная натура... Кулак ведь, если хорошенько подумать, разнесчастный человек. За что ему, спрашивается, такая напасть — получать удовольствие от всяческих пакостей. И даже не знаешь, как помочь ему — ведь пропадает человек и сам этого не замечает.

—Тебя Кулак научил, да?— почти спокойно спросил я.

—Ты про нашу с ним операцию «Ложная тревога»?— улыбнулся Арик.

—Вы ей и название придумали?!— с издевкой в голосе восхитился я.— А вот это, скажи, тоже ложная тревога?— с этими словами я протянул новую заявку.

Дворянский пробежал глазами и замотал головой:

—Не, не наша.

—Ты уверен?— я с недоверием смотрел ему в глаза.

—Честно говорю — не наша. Хотите — проверьте.

—Вместе проверим!— решительно сказал Сервер и потянул Арика за руку: —А ну, пойдем с нами к Ханифе-апе. И учти, если это новая ложь...

Арик не дал ему договорить, проворно вскочил с бревна и, высвобождая руку, протянул:

—Пожалуйста, могу и пойти — жалко что ли.

Ханифа-апа доила Кису, когда мы зашли во двор.

—Это ваша записка?— спросил я.— Вы писали?

—А разве непонятно?— забеспокоилась Ханифа-апа.— Разве я забыла подписаться?

—Да нет, подписано... А что с дувалом?

—Вот,— показала старушка.— Корова моя с дувалом поссорилась...

В глиняном дувале, выходившем на улицу, зияла огромная брешь. Куски сухой глины валялись здесь же.

—Ума не приложу, чего они с Кисой не поделили!— досадовала Ханифа-апа.— Киса у меня смирная — дувал валить по пустякам не станет, она у меня и ворота хорошо знает. А тут вдруг как вонзит рога!..

Я невольно поежился, мысленно порадовавшись тому, что я не дувал. Мало радости стать безъязыкой жертвой агрессии грозной Кисы. Уж не пытался ли дувал подоить Кису?..

Я глянул на Фархада и изумился. Его лицо светилось. Он, похоже, был так рад таинственной агрессивности Кисы и разрушению дувала Ханифы-апы, как будто это было драгоценным подарком лично ему. Но я понимал Фархада — президент Академии добрых услуг наконец-то добрался до дела.

—Надо делать кирпичи!— объявил Фархад.

Мы были удивлены: это что же — кирпичный завод строить? Лишь для того, чтобы наложить заплатку на дувал?.. Мы, конечно же, шутили.

—Никакого завода не надо,— пыжился Фархад, не понимая иронии. — Все, что нам понадобится — формовка и глина. Глины у нас на целый город хватит, а формовку сколотим в сара... то есть в Академии,— поправился Фархад.

—А нужен ли тут кирпич?— засомневался я.— Налепим штук сто гуваляшек из глины, а когда катыши высохнут, забьем ими дыру. И все дела!

Фархад презрительно хмыкнул:

—Отстаете от века, товарищ редактор!

Меня, честно говоря, это обидело.

—Подумаешь, рационализатор!— не утерпел я.— Будто твой кирпич-сырец далеко от каменного века ушел.

Конец нашему спору положил рассудительный Сервер.

—Володя, ты неправ,— спокойно сказал он.— Во-первых, Фархад — президент, а значит его надо слушать. А во-вторых, кирпичи, и вправду лучше. Чем