Вернувшись из Ташкента, я тотчас помчался к Юрке. Здесь вовсю шла работа — ребята белили сарай снаружи и изнутри. Оно и понятно — кого привлечет Академия с обшарпанным фасадом. Юрка протянул мне свободную кисть:

—Держи, для тебя приготовили.

Побелка высыхала на глазах, становясь из блекло-водянистой - густо-белой: жгучее солнышко знало свое дело. Когда мы доканчивали белить сарай, та половина, что ребята начали без меня, уже высохла. Я стоял у белой стены, словно у холста, и раздумывал, как украсить ее.

—Тащи краски!— мигнул мне Сервер.— Надо сделать из сарайчика конфетку!-

На одной половине стены я крупно вывел: «Входить без стука!». На другой — «ККАДТУ».

Фархад напряг лоб, силясь расшифровать магическое слово.

—Что это значит?— не выдержал он. Я рассмеялся:

— Ну и президент — не знаешь, как собственная контора называется. Ведь это очень просто — Катта-Караванская Академия Добрых Тимуровских Услуг. Ясно?

—Язык сломаешь,— уклончиво ответил Фархад.

—Можно короче,— согласился я.— «АДУ», например — Академия добрых услуг.

—Совсем другое дело,— повеселел Фархад.— А от твоего «ККАДТУ» впечатление такое, будто шесть бурлаков разом ухватились за язык и тянут его в разные стороны.

Я остановил его:

—Ты бы, президент, больше думал не о вывеске, а о деле. Рекламу я беру на себя, а ты уж голову ломай, как работу вести. Айда в сарай, поглядим — что да где устроить.

—Не в сарай, а в Академию,— поправил меня Камилов.— Про сарай забудь.

Мы окунулись в полумрак, который рассеивал сейчас лишь сноп света, вливавшегося в дверь, а из щелей в черепичной крыше больно кололи солнечные кинжальчики.

—Так,— деловито начал Фархад.— Светящаяся крыша летом — это текущая крыша осенью. Черепицу надо будет перебрать.

—Где поставим верстак?— спросил я.

Решили — у правой стенки.

—Тогда,— рассуждал Фархад,— свет от лампочки будет падать слева.

—Кстати о лампочке,— напомнил Сервер.— Надо бы подумать и о ней. Кто проведет в сарай электричество?

—В Академию!— снова вспылил Фархад.

—Зря кидаешься,— усмехнулся Сервер. — Сарай, между прочим, по-узбекски значит дворец!

—Сам ты дворец!

—Тихо, драчуны, тихо!— поспешил я успокоить распалившихся академиков.— Не подменяйте дело парламентскими дебатами. А про лампочку сказано верно. Электричество нам сюда нужно в первую очередь.

—Можно от летнего душа провести,— предложил Юрка.— Там у нас есть свет.

—А кто проведет?— задумался Сервер.— Ты, что ли?

—Я не умею,— честно признался Воронов.

— Не волнуйся, мы тоже не умеем,— сказал Мамбетов.— Надо кого-нибудь из взрослых позвать.

— Может, тогда и Академия не нужна?— взорвался я.— С, первых шагов сами в добрых услугах нуждаемся. Толку от таких академиков, как от козла молока.

—Старая хохма!— скривился Сервер.— А вот беспомощности нашей нам не простят. Надо всему учиться, все уметь делать своими руками — это верно.

Фархад вздохнул:

—Ребята, я знаете чего боюсь — чтобы наша Академия не превратилась в рядовой Дом быта.

Мы были ошеломлены этим предположением. Мы, понимаешь, хотим сделать нашу Академию пионерской совестью поселка, а Фархад говорит про нее такие страшные слова. Какой еще Дом быта? Только этого не хватало...

—Погоди, Фархад,— задумчиво сказал я.— Все будет зависеть от нас самих. И потом — ни один Дом быта не ходит к заказчикам, а ждет, когда они сами его

потревожат.

—Невелика разница!— хмыкнул Камилов.

—Погоди, это еще не все... В нашей Академии будут зоркие глаза и чуткие уши — разведчики. Они должны знать поселок как содержимое своего портфеля...

—... И доносить нам, где и кто нуждается в нашей помощи?— перебил меня Фархад.

—Ты проницателен, президент!— кивнул я.

Фархад скривился:

—Не при чем тут моя проницательность,— все это еще Гайдар придумал в книжке о Тимуре.

Я пожал плечами:

—А разве мы это не знаем? Ведь мы и есть тимуровцы, гайдаровцы, а вовсе не камиловцы, мамбетовцы, или, скажем, балтабаевцы. Просто, мне кажется, мы не

совершим большого преступления, если станем делать добрые дела открыто, а не под покровом тайны. Акрам, по-моему, прав.

—Можно и тайно!— сказал Сервер.

—Кое-что можно,— согласился я.— Но ведь смешно сейчас вспомнить, как мы ночью с красным фонарем для проявки фотокарточек собирали урюк у бабки Натальи.

—Пытались собирать!— поправил меня Сервер.

—Вот-вот... — продолжил я. — Андрей, пока розетку искал, чуть в колодец не свалился.

—Верно, Володя!— вступил в разговор Юрка Воронов.— Сейчас о тимуровцах знают все. И поэтому пусть знают все, где наш штаб, пусть знают, что мы умеем и что хотим делать, и пусть приходят к нам в любое время.

— Нужен Устав нашей Академии,— торжественно сказал Андрей.

— Стоп, ребята!— сказал я.— Давайте не будем начинать с бумаг. Иначе превратимся в скучную контору.

Расходясь по домам, мы договорились, что завтра каждый принесет в нашу Академию все инструменты, какие только сумеет раздобыть — ножовку, ножницы, рубанок, лобзик, молоток, гвозди, тиски... Ах, как много всего нам было теперь нужно! Мне же поручили ребята еще одно важное дело — найти в отцовской библиотеке книжку для электромонтеров, чтобы научиться свет проводить.

Папы еще не было дома, и я скользнул в его кабинет. Всю стену занимали здесь книжные полки. Я стал внимательно просматривать корешки и скоро увидел «Справочник электрика». Усевшись поудобнее в отцово кресло, я включил настольную лампу и принялся листать справочник. Он был мне явно не по зубам. Но не мог же я поставить его на место, а завтра доложить друзьям, дескать, трудное это дело — проводить электричество, а значит, надо вам, тимуровцам, бить челом в поселковый Дом быта... Нет, это было невозможно. И я, мучаясь, продолжал читать непонятные фразы. За этим невеселым занятием и застал меня отец.

—Вот и отлично!— сказал он, стягивая с себя пиджак.— Похоже, в доме растет рабочий парень. Электричеством заинтересовался?

Я вздохнул, положил книгу на столик и сказал:

— Трудно...

—Трудно! — согласился отец. — Легко только готовый шашлык кушать.

И тут он поинтересовался:

— Постой, а почему, собственно, тебя вдруг к электричеству потянуло?

—По очень важному делу,— уклончиво ответил я. — Секрет?

—Никакой не секрет — в Юркин сарай свет провести надо от летнего душа. У нас там тимуровский штаб будет. Академия добрых услуг.

—Вот теперь все понятно!— кивнул отец и, взяв справочник, поставил его обратно на полку.— Одно непонятно — неужели такой взрослый парень не понимает, что с электричеством не шутят. Так шарахнет, что ни одна академия не поможет. Мог бы сказать мне — прислали бы толклвого электрика.

Я покачал головой;

—Никак нельзя, папа. Мы все должны делать своими руками.

Папа задумался. Потом вздохнул и заключил:

—А почему бы вам не поработать вместе? Смотри — столбы вы поставите, провод сами размотаете, лампочку, наконец, сами вкрутите. А электрик лишь

соединит вашу Академию с душем. Его работа по сравнению с тем, что сделаете вы,— сущий пустяк. Он только советовать будет.

Я молчал. И тогда отец сказал такое, что меня уже окончательно убедило покориться. Он спросил:

—Утюги чинить умеете? То-то же! А ведь будут и такие заказы. Не станете ведь объяснять народу, что вы таким премудростям не обучены. Вот электрик вас

и научит утюги да электробритвы к жизни возвращать. Мировой он у нас парень!

—Как звать его?— спросил я.

— Эркин... Эркин Холматов. Послезавтра будет у вас. Только чур — без него не начинать! Договорились?

Через три дня у аптеки, у почты, у магазина и в школьном дворе мы повесили деревянные ящички с щелочками. На ящичках я вывел надписи — «Для заявок». И чуть ниже подпись — «Академия добрых услуг», Надо ли говорить, как не терпелось нам поскорее получить первую заявку, чтобы доказать всем, на что мы способны. Быть может, больше всего мы хотели доказать это самим себе, только вслух об этом не говорили. Бывший Юркий сарай мы потихоньку подготовили к тому, чтобы в нем можно было производить мелкий ремонт — пилить, строгать, забивать. Яркая лампочка, свисавшая с потолка, бросала свет на сколоченный нами верстак, пока не засыпанный стружкой. Верстак, как и мы, жил ожиданием настоящего дела. Каждую перемену мы бегали к ящику и... ничего в нем не находили. Ящики у аптеки, почты и магазина тоже молчали.