Глава 3

— Никогда не думал, что можно голыми руками в одиночку уложить девять вооруженных человек, — бормотал Исайя, глядя на экран консоли, на котором была изображена бывшая комната Ена. Камера располагалась напротив входной двери, и подполковнику удалось собственными глазами увидеть только часть схватки, но по докладам задержанных солдат действия Ена в коридоре были восстановлены более менее точно. Однако на бумаге они не выглядели так впечатляюще, как на экране, и не давали представления с какой скоростью проходил бой.

Подполковник видел как он избавился от первых двух противников, затем сместился за стенку от дверного проема вправо и пропал там секунд на шесть. Его противники ринулись было за ним, но тут же мимо двери пролетел один из них, мелькнула цепь, выбивая нож из руки другого, показался Ен и кулаком нокаутировал его бывшего владельца. Затем он двинулся вперед и снова пропал из поля видимости камеры. Через пару секунд раздалась очередь, ознаменовав конец схватки.

— Невозможно, — пробормотал Исайя и снова включил запись с самого начала.

События, запечатленные камерой, происходили около шести часов назад, но тогда подполковника еще не было на базе, а без него никто не осмелился начать разбор этого инцидента. Тем более что заместитель подполковника — майор, которому было поручено организовать охрану Ена, — после отлёта своего начальника на корабль командующего экспедиционным корпусом, решил расслабиться, но немного переборщил с алкоголем и до сих пор никто его не мог найти. Майор умудрился разболтать каждому встречному, что сейчас у них на базе под замком сидит легендарный Ассасин, и после этого куда-то испарился. Его видели бродящим по подземным уровням здания штаба, он заходил в диспетчерскую, что-то делал в арсенале, и каждый раз с ним была бутылка. Потом майор внезапно исчез и до сих пор не объявлялся.

От такой безответственности своего подчиненного Исайя пришел в ярость и обещал его разжаловать, однако подполковник понимал, что майору уже все было нипочем. Он и сам бы был не прочь глотнуть чего-нибудь, не объявись Ен с компанией повстанцев.

В этот момент все они, включая даже котенка, сидели в комнате для допросов, которая пополнилась несколькими стульями, но лишилась прибора врача и его дипломата. Всех спутников Ена усадили у стены, сам лейтенант расположился по другую сторону стола от полковника, а вокруг них стояло четыре облаченных в броню солдата. Если ранее Исайя воспринимал свой рост и немалый вес как существенное и едва ли не абсолютное преимущество над практически любым человеком и ничуть не опасался находиться в компании Ена без охраны, то события последних часов значительно поколебали его уверенность в себе. Больше половины напавших на лейтенанта были и выше и тяжелее его, однако их комплекция не принесла им победы. Почти всех нападавших определили на лечение в госпиталь, тогда как Ен отделался трещиной в кости левого предплечья, завернутого сейчас в прозрачный пластиковый лубок, рваной раной на щеке, стянутой гелем и заклеенной пластырем и множественными синяками. В остальном же он чувствовал себя прекрасно.

Исайя оторвал взгляд от консоли, положил её на стол, с любопытством посмотрел на Ена и произнес:

— Невероятно, лейтенант. Я поражен. По две секунды на каждого противника. — Подполковник надул толстые губы, пальцами отбил на столе барабанную дробь и фыркнул: — Разве может один человек сотворить такое? Тут ведь не помогут никакие тренировки.

Ен кивнул.

— Так как же вы сумели провернуть все это? — прищурившись, спросил Исайя. — Только не говорите, что вам повезло. Все равно не поверю.

— А разве вы никогда не брали в плен никого из диверсантов? — вопросом ответил Ен. — С вашими методами допросов от вас никто ничего не сможет утаить.

— Что за глупый вопрос? — нахмурился подполковник. — Вам ли не знать, как поступают ваши коллеги, когда их берут в плен?

— Если честно, то я не знаю.

— Серьезно? — иронично поднял вверх бровь подполковник. — А как бы поступили вы?

Ен взглянул вверх, почесал покрытый густой щетиной подбородок и сказал:

— Я бы попробовал убежать. Если бы такой вариант не прошел, то я бы попытался умереть с честью и забрать с собой как можно больше своих врагов.

Подполковник вздрогнул, сцепил пальцы в замок и уставился на своего собеседника как на законченного психа.

— Господи, все время забываю, — тихо произнес он, — что люди в ваших подразделениях напрочь лишены инстинкта самосохранения. — Последовал тяжелый вздох, подполковник более уверенно взглянул на Ена и кивнул. — Все верно, именно так и происходило. Как-то раз людям из соседнего полка удалось отловить одного из ваших смертников и вытащить его из брони, пока он был без сознания, но стоило ему очнуться и понять, куда он попал, этот человек окончил жизнь самоубийством. Командование полка опасалось такого развития событий и позаботилось, чтобы в распоряжении этого человека не оказалось ничего, чем он мог бы причинить себе вред, но он нашел выход даже и из этой ситуации. — Исайя замолк на несколько секунд, затем поморщился и закончил: — Этот ваш коллега взял и перегрыз себе вены на руках. Так что получается, что вы, лейтенант, первый смертник, которого нам удалось допросить.

Ен молча выслушал историю о безвестном диверсанте, мужественно выполнившем до конца свой долг и не выдавшем врагу ни толики ценной информации, хотя если он не был офицером, то его гибель была по большему счету напрасной. Однако поверить в то, что земляне ничего не знали о методах подготовки бойцов разведывательных групп, он не смог все равно. Им было достаточно исследовать тела погибших, чтобы сделать для себя правильные выводы. Они должны были их сделать.

Исайя молчал, ожидая откровений Ена в обмен на свои.

— Вы правы, подполковник, когда думаете, что обычный человек не сможет с девятью вооруженными противниками, — начал Ен, — однако кроме физической подготовки нам немного меняют наши тела и психику.

— Угу, — промычал Исайя, — это мы подозревали. Отсюда немного поподробнее, пожалуйста.

Позади Ена послышались взволнованный шепот его спутников, которым такие вещи прежде были неизвестны. Также как и рядовым диверсантам. Лишние знания исполнителям ни к чему, считало командование и следуя этому принципу строго дозировало информацию. Нужно было дорасти до чина не младше полковника и неоднократно доказать свою преданность армии, чтобы узнать действительно все.

— Все очень просто, — начал объяснять Ен, — во время курса физической подготовки мы все получали медикаментозные средства, позволяющие преодолеть те барьеры, что заложены в нас природой. Увеличивается выносливость и сила, повышается скорость и реакция, значительно снижается болевой порог. Психические практики дополняют медикаменты и доводят наши тела до предела. Они убивают страх перед смертью и болью, позволяют нам полностью абстрагироваться от реальности и сосредотачиваться только на одном — успешном выполнение задания. Любой боец диверсионной группы по приказу командира выйдет в одиночку против взвода противника и умрет. Без единой мысли сомнения. Мы все рады такой смерти и ждем её.

Ен умолк и взглянул на своего собеседника, чье лицо во время этой речи постепенно вытягивалось и из округлого становилось овальным. Подполковник приоткрыл рот, а в его глазах на мгновение появился страх. Он не понимал этого парня, только начавшего жить, но уже научившегося любить смерть, и это пугало его. Такие люди отказывались от всего и были готовы пойти на все. Им было уже нечего терять.

Исайя встряхнул головой, отгоняя чуждые для офицера мысли, и спросил:

— Как же вы все расплачиваетесь за такие способности?

— Годами жизни, — ровным, лишенным эмоций голосом начал перечислять Ен, — расстройствами психики, нервными срывами, приводящим к суицидам, хроническими заболеваниями, плюс острыми приступами боли. Это стандартный набор для любого диверсанта. Иногда у некоторых проявляются совсем необычные симптомы и их отправляют для исследований в купола, а иногда кто-нибудь неожиданно, без видимой причины умирает или впадает в кому.