Когда до шлюза оставался примерно километр, Ен заметил вспышки, сверкавшие в узких бойницах бункера. Их было четыре, и Ену даже не потребовалось сверяться с показаниями на одном из экранов танка, чтобы удостовериться в своей правоте. Охранники были вооружены армейскими автоматами, но пробить броню танка могли бы только пушки. К счастью, их операторы догадались о грозящей им опасности в случае выстрела и только навели покалеченные стволы на «Грайдер», словно пытаясь этим напугать быстро приближающийся танк.

Ен остановился рядом с небольшими, как раз под размер танка, воротами шлюза, спокойно, не обращая внимания на град пуль, летящих в него с расстояния в пять метров, вынул ступни из креплений на педалях и начал искать на экранах перед собой опцию внешней связи.

— Син, внешние динамики, — приказал Ен, водя пальцем над многочисленными надписями и пиктограммами. Когда нужная опция наконец нашлась и была включена, он, чтобы перекричать завывающий ветер, вывел шкалу громкости на максимум и командным голосом со стальными нотками в нем произнёс:

— Приказываю всем прекратить огонь и выйти из бункера! В противном случае открываю огонь на поражение! Даю вам на выполнение десять секунд! Время пошло! Десять! Девять! Восемь…

У охранников хватило смелости испытывать терпение человека в танке до счёта три. После этого выстрелы прекратились и в окна вылетело четыре автомата. Затем дверь сбоку бункера распахнулась и наружу выбежало пять человек в легкой, полуметаллической, полурезиновой броне Безопасности, предназначенной для использования на нижних уровнях шахт. Порывы ветра почти что сдували людей с ног, и, чтобы устоять, им приходилось раскачиваться, смешно изгибаться в разные стороны и постоянно перешагивать, стоя на одном месте.

— Кто из вас оператор шлюза? — спросил Ен. Один из этих людей вышел вперед. — Идешь к пульту управления и открываешь ворота, а остальные бегом до другого шлюза. — Видя, что они не спешат выполнять его приказ, он поднял голос и рявкнул: — Что непонятно?! Быстро выполняем!!!

Четверо бойцов моментально испарились, а оператор побежал обратно в бункер. Через несколько секунд ворота шлюза начали подниматься вверх, открывая достаточно длинный проезд, куда могло бы легко поместиться с три-четыре танка. Ен тронулся вперед, осторожно проехал внутрь шлюза и направился к его концу, где стоял еще один операторский пульт. Ворота позади опустилась, завывание ветра стихло, и Ен, убавив громкость внешнего динамика, сказал, обращаясь к приросшему к своему креслу оператору:

— Открывай!

Тот протянул было руку к консоли, чтобы набрать код, но тут же отдернул её, вскочил со своего кресла и нырнул за пульт. Смешно, подумал Ен, гусеница танка раздавит его вместе с пультом, а он внутри даже не почувствует, что кого-то переехал.

Сделав голос помягче, Ен произнес:

— Эй, не дури! Давай, открывай!

— Не могу, — раздался звонкий, совсем мальчишеский голос оператора. — Я не могу подвергнуть жителей опасности.

— Ты совсем дурак? — тоном построже спросил у него Ен. — Если я захочу, то вынесу ворота одним выстрелом. И парочка кварталов за ними исчезнет тоже.

Это, конечно же, был блеф, но оператор не мог этого знать. Застрять из-за дурости этого парня в шлюзе Ену не очень-то и хотелось, поэтому на всякий случай он приготовился вылезти наружу и вправить тому мозги.

— Не верю, что вы на такое пойдете, — буквально огорошил Ена оператор. — Человек не может убить такое количество людей.

От удивления челюсть Ена отвисла, а затем парень услышал в свой адрес множество нелицеприятных эпитетов. За четыре года службы Ен идеально выучил все существующие на свете ругательства и, если бы за воротами его не ждали, мог бы очень и очень долго поносить оператора.

Ен вывел громкость динамика танка на максимум и, вернув в свой голос сталь, рявкнул:

— А ну быстро открывай ворота!!! Считаю до трёх и стреляю!

Сюсюкаться с наивным юношей и спорить с ним о человеческой натуре он больше не собирался.

Отданный громким голосом приказ подействовал на оператора так, как Ен и рассчитывал. Тот выскочил из-за пульта и со скоростью пианиста-виртуоза настучал на консоли десятизначный код.

Ен находился намного выше парня за пультом и не мог видеть, что ждало его за воротами, но очень быстро понял, что ничего хорошего, ибо оператор снова спрятался за пульт и на этот раз со стороны танка. Едва ворота поднялись на высоту человеческого роста, на гусеницы танка обрушился град пуль, выпущенный из множества стволов. Двинув танк вперед, чтобы какая-нибудь из пуль случайно не попала в оператора рикошетом, Ен поставил его впритык к воротам и стал ждать, когда же они поднимутся полностью.

За ними он увидел примерно то, что и ожидал, и даже больше. Тянувшийся через бетонную пустошь выезд преграждало несколько рядов стоящих полукругом черных армейских фургончиков, а за ними, под ними и между пряталось примерно человек пятьдесят в черной форме правительственной роты. И, судя по количеству машин, это была только видимая часть встречавших его солдат. Ен вслух выругался на бойцов, решившихся на столь отчаянное и безнадежное сопротивление, и его голос раскатом грома разнесся над всем районом.

Ен снова выругался — на этот раз про себя — вытянул руку вверх и отключил динамики танка. Однако эта оплошность привела к неожиданному эффекту — встречавшие его бойцы мгновенно прекратили стрелять. Ен замер тоже, оценивая обстановку. Двинуться вперед он не мог- фургончики были достаточно высоки, чтобы танк мог их переехать, и стояли слишком плотно, чтобы продавить их массой. К тому же спрятавшиеся между ними люди, по всей видимости, были настроены серьёзно и не собирались покидать своих позиций, а давить их Ену совсем не хотелось. Нужно было что-то придумывать, но здравые идеи пока что отсутствовали напрочь.

Возможно, их заставят разойтись угрозы, решил Ен. Снова включил внешний динамик и отрегулировал его громкость до приемлемой. Всему району слышать их разговор было совсем необязательно.

— Где ваш командир? — спросил он.

Из-за одного из фургончиков вышел безоружный человек в черной форме без единого знака отличия. Хотя он и оказался достаточно близко от танка, шлем не позволял как следует разглядеть его лицо. Всё, что о нем можно было сказать, — он был достаточно молод, для человека, вышедшего против танка, держался достаточно уверенно и не выказывал признаков страха. Впрочем, как и других чувств, свойственных обычным людям, но чуждых Нулям. Ен не сомневался, что в случае необходимости этот молодой офицер не только без единого колебания бросит всех своих бойцов в самоубийственную атаку на танк, но и пойдет в неё сам, причём первым. Так он был обучен, и так когда-то поступил бы и сам Ен.

Офицер подошел к танку, остановился от него метрах в пяти и, внимательно глядя на кабину, словно имея возможность увидеть скрывающегося за глухой броней Ена, спросил:

— Лейтенант Вацлав?

— Да, — подтвердил Ен. Догадаться, кто сидел в танке мог бы и умственно-отсталый, так что в обмане офицера не было смысла. Пусть знают, с кем имеют дело, и пусть относятся к нему с должным почтением.

— Лейтенант, — сказал офицер, — какую цель вы преследуете, устраивая это представление с танком? Это так же интересно мне, как и то, где вы вообще сумели раздобыть «Грайдер». Что-то я не слышал, чтобы у нас…

Тянет время и ждет подкрепления или что-то готовит, сделал вывод Ен.

— Немедленно обеспечьте мне свободные проезд в город! — прервал он офицера.

— Вы же понимаете, что мы не можем так поступить, — иронично заметил тот и медленно поднял вверх сжатую в кулак правую руку в черной кожаной перчатке.

Мозг Ена лихорадочно заработал, пытаясь предугадать возможные действия противника. Притащить из арсенала ракетную установку и разнести вместе с танком купол они не могут. Использовать обычные армейские винтовки и автоматы они тоже не будут — против танка это бесполезно, а рикошет-прямая угроза целостности купола. Забраться в танк у них не получится — без приказа пилота он не впустит никого. Лягут под гусеницы? Вытолкают его фургонами за купол? Обольют гусеницы кислотой? Всё бесполезно!