Над этим вопросом он бился не один месяц. Братья-диригенсы относились к его поискам по-разному. Одни подбадривали и старались помочь. Другие скептически кривили губы. В самом деле: надо найти Ланселота, а он ищет творческое поле. Немногие оказались способны уловить взаимосвязь. Почти никто не верил, что задумка удастся. Некоторые минарсы откровенно крутили пальцем у виска за его спиной, забывая, что Мар-ди настолько могущественнее их, что прекрасно чувствует каждое движение. Он не укорял собратьев и не требовал извинений. Не время. Когда замысел осуществится – а он обязательно осуществится, ведь ареопагит в него верит, и каждый раз через туралов интересуется, как идут дела – тогда он сочтется со всеми обидчиками. Они поторопятся принести извинения…

Если бы он мог понаблюдать хотя бы за одним Управителем, разгадка нашлась бы довольно быстро. Но ему приходилось довольствоваться тем, что есть. Он изучал силу магии во всех спектрах. Где невидимо, а где и явно он присутствовал при различных обрядах, пытаясь вычленить силу, которая не походила ни на что другое… Мар-ди возвел взгляд к зару. Он постепенно замедлял вращение.

– Маг недоделанный, – послышалось раздраженное, – думаешь, если в тебе есть капля силы, ты можешь справиться с таким как я?

Мар-ди вздрогнул и в отчаянии взмолился. Не о победе. О том, чтобы белые рыцари с двинулись с места. Пусть не обошли круг, но хотя бы попытались сделать это. Тогда будет шанс победить. «Пусть зар будет благоприятным!»

16 июня (35 Дождливого), около десяти вечера

Айла все еще сидела на облаке, когда Саера скатилась, наконец, к горизонту и закат начал наливаться голубизной.

Сначала фея презрительно наблюдала за суетой маленького народца, который во Флелане называли Красные шапки. Про них она много прочла в библиотеке. Они походили скорее на животных и отличались он неразумного мира только одеждой – шили штаны и жилет из кожи, одевая все на голое тело. С особым трепетом относились они к шляпе, напоминающей шляпку гриба. Взглянув на них, мало кто догадывался, что когда-то они принадлежали к мирному племени хоббитов-хвортов – отдельному племени, носившему огромные шапки. Когда-то они повсюду провозглашали, что головной убор им подарил Ланселот, в знак особого расположения. Шли годы, и они все больше гордились шапкой, презирая других хоббитов. В конце концов, ушли от всех в горы, чтобы не пересекаться с презренными. Во время нашествия синих они первыми начали есть разумных существ, оправдываясь тем, что для сохранения их, особенных, можно пожертвовать жизнью всех остальных. Такого им не простили. Когда Ланселот остановил нашествие, они оказались в изоляции, им никто не оказывал помощи, не давал пищу. Но хворты и не стали чего-то ждать. Они собрались в банды и начали нападать на одиноких путников. Даже заходили в самые слабые из поселков выживших. Их начали истреблять. Загнали в горы. Там они окончательно укрепились в стремлении жить за счет других и с каждым годом все больше озлоблялись и дичали. Теперь от прежней жизни сохранилось лишь фанатичное стремление сохранить шляпу любой ценой. Если кто-то из племени ее терял – его тут же съедали. Детей они чуть не с младенчества в первую очередь учили шить шапку.

Айла заметила, что Красные Шапки спрятались чуть выше дороги, по которой продвигались путники и приготовили камни. Они жили в пещерах, не имея никаких ремесел. Лишь костяными иглами шили одежду из кожи убитых ими существ. Они никогда не грабили неосторожных путников, только съедали их тела, не брезгуя и тухлятиной. Если же им никто не попадался, они ели все, что движется, вплоть до собственных детей и слабых собратьев. Целый год Шапки вообще не обращали внимания на своих женщин. Но в месяц Сеющий они впадали в буйство, собирались вместе и устаивали оргию. (Что это такое – Айла не знала, потому что, это происходило в пещерах, а она не могла туда заглянуть, но ей казалось, что это что-то страшное). После этого женщины Красных Шапок рождали от четырех до семи младенцев и растили их. Если матери умирали с голода, из-за того, что не могли себя прокормить, дети питались их мясом.

Всех этих ужасных подробностей хватило Айле, чтобы отворачиваться от этого народца, едва он выходил на поверхность. Но сегодня они прятались очень близко к интересующим ее путникам… Один из них швырнул камень и… существо в сером, оглушенное чуть не свалилось в пропасть. Хорошо, что Рыцарь с черепом находился рядом и удержал его. Айла сразу оценила, что он намного меньше и изящнее, у него ни за что не хватит силы спасти друга. Поэтому она помогла – сцепила его пальцы мертвой хваткой. Немного погодя, быстро оглядев перевал, толкнула урукхая, чтобы тот мчался к обрыву и помог рыцарю. Потом они все скрылись в Башне, и смотреть стало неинтересно.

Небо посинело, когда она крадучись возвращалась в замок. Дольше она не могла оставаться близко к Флелану. Вот-вот выплывут твари – Живущие в синем свете. Эти эфемерные создания в Синие ночи пожирали все, до чего могли дотянуться их полупрозрачные щупальца. Они даже проникали к границам замка и угрожали захватить неосторожных фей. Явление это знали все, и в отличие от запретного Флелана, обсуждалось оно без осуждения со стороны наставниц.

Каждую фею учили, что Твари в синем свете, это вообще не живые существа. Они сродни огню, что тоже кажется живым и иногда нападает. Синие явились из пространства между мирами, прорвавшись по случайности. В катастрофе Флелана некого было обвинить – маги, на которых часто сваливали неприятности, не имели к этой трагедии никакого отношения. Просто все так сложилось. Чудища пожирали все, что обладало плотью. Долгое время с ними ничего не могли поделать. Ланселот – Творец Флелана – пробовал стереть бытие Живущих, но и у него ничего не вышло. У Живущих в Синем свете была одна особенность, которая делала почти невозможным сопротивление им. Когда они проникали в очередной мир, то их суть, их бытие вписывалась в поле творения мира, меняя его и делая их существование в этом мире законом природы. Теперь, даже полностью истребленные, они неизменно возрождались и снова нападали. Тогда Управитель нашел способ воздействовать на составляющее тварей и сделал их зависимыми от синего света. Но тогда весь свет мира начал переходить в синий. Флелан стремительно погибал, и, казалось, ничто уже не может помочь ему… Но в последний момент Ланселоту удалось сотворить Синее Око, властвующее над губительной лазурью. «Если Живущие отныне будут жить в его мире, – решил он,– то пусть живут так, что бы все знали, когда они придут и могли спрятаться».

Прикрывшись облаками, Айла медленно пересекла границу замка фей. Живые глаза посадили в три круга, но она легко миновала их все. Теперь никто не узнает, что она покидала замок. Убедившись, что никто не заметил ее появления, она стряхнула белоснежные лоскуты и, уже не таясь, пошла по дороге, ведущей ввысь.

Над облаками, скрывался замок фей, окруженный цветами заката: малиновым, нежно-розовым, голубым, переходящим в бирюзовый. Здесь нет ночи, синий свет не заливает этот уголок рая. По волшебному полю вокруг замка феям можно летать и ходить. Можно смешивать краски, добавлять белых облаков, рисовать узоры. Но если хочешь попасть домой – нельзя сворачивать с ослепительно-золотой дорожки, словно оставленной солнцем среди облаков. Когда стоишь на ней, виден замок – мерцающий, словно прозрачные струи фонтана, цветок. Он будто призрак среди буйства красок, хотя внутри него жилые комнаты, где можно спать, есть, читать книги, болтать с подружками… В замке множество комнат – она еще не побывала во всех. С тех пор, как впервые она нашла дорогу к запретному миру, ей стало неинтересно исследовать замок. Там никогда не найдешь столько нового, сколько она видела всего за два часа в Флелане. Феи-наставницы сердились, если замечали, что она куда-то пропадает. Долго и нудно отчитывали. Но чувство вины в ней не смогли пробудить ни разу. Что она делала плохого? Любовалась другим миром да резвилась в облаках. Давно пора разрешить это всем.