– Чего тогда воешь? – повторил вопрос воин.
Мидий молчал – говорить правду у него не поворачивался язык, а соврать этому страшному незнакомцу казалось просто невозможным.
Нартанг оскалился, отнеся его молчание к какому-то оттенку оставшейся гордости.
Тем более, что слезы потихоньку высыхали на щеках парня, который, может быть даже был старше его самого.
– Где здесь воду можно достать? – поинтересовался воин. Он хорошо знал как отвлечь человека от горя простыми занятиями или вопросами.
– Можно пить из фонтана, что перед рощей, а можно из чаши у нашей хижины, – с готовностью ответил Мидий, немного отходя от первого впечатления и понимая, что стоящий перед ним – человек, только очень сильно изуродованный чьей-то еще более жестокой волей, чем та, что недавно обрушилась на него. И как любой человек, который видит еще большие страдания или несправедливость, он захотел помочь этому страшному незнакомцу, пострадавшему в своей жизни значительно больше чем он.
– «У нашей?» – переспросил Нартанг.
– Ты новенький? – растирая остатки слез по лицу полуутвердительно спросил Мидий, заворочавшись, чтобы подняться, но любое движение отдавалось такой острой болью, что он невольно всхлипнул и слезы вновь полились из глаз.
– Я не раб, – зло глянул на него Нартанг. Ему почему-то в миг перехотелось говорить с этим ноющим ничтожеством. Он повернулся и пошел прочь. Вскоре он увидел большую каменную чашу, чуть ли не по грудь высотой, наполненную водой.
Воин с жадностью напился и пошел обратно в свою клетушку.
За его спиной вновь возобновились всхлипывания.
– Еще раз станешь при мне залезать на рабынь, которых не я тебе дарила, клянусь, я выберу себе раба помоложе и посильней и сделаю то же самое! – зло взглянув на мужа с вызовом и негодованием произнесла Калиархара, когда они с мужем остались одни.
– А разве ты еще этого не делала? – пытался отшутиться тот, беззаботно улыбаясь и глядя на нее заинтересованно-веселыми глазами.
– Как ты смеешь так про меня говорить? Ты знаешь чья я дочь?! – высокомерно фыркнула красотка, не желая мириться. Она вовсе не ревновала мужа к убитой ею рабыне – просто ей не нравилось то, что супруг не посоветовался с ней в выборе…
– Я знаю чья ты жена! – продолжал улыбаться вельможа, – Ну хватит злиться! Иди ко мне! – он протянул к ней руку, приглашая лечь рядом на ложе.
– Знаешь, мне надоел этот город, шум за стенами! Я, наверное, поеду завтра в Партеи – там тихо и красиво и никого на сто миль вокруг! – хорошо зная, что мужу не нравится оставаться без нее в городе, и что у него сейчас здесь неотложные дела, все с той же спокойной надменностью, задумчиво нахмурив бровь изрекла Калиархара, садясь на сиденье перед ложем в обольстительной позе.
– Калиархара! – недовольно прикрикнул на нее супруг, – Ты опять пытаешься меня разозлить?!
– Да, – засмеялась женщина,- Ты же знаешь – мне нравятся злые!
– Ты сама злая!
– Разве?
– Ну иди сюда!
– Не хочу!
– Я сейчас разозлюсь!
– Может, я этого и жду!
Когда солнце стало заходить, к бараку потянулись рабы, окончившие свою работу и получившие за это положенную миску похлебки и кусок хлеба. Нартанг, продремавший еще несколько часов после выпитой воды, вышел из своей отгородки на звуки голосов, и увидев шествующую толпу недобро оскалился – так и есть – его поселили вместе с рабами! Он сплюнул на землю и вышел наружу, не желая находиться под одной крышей с двуногим скотом. Все проходившие опасливо озирались на него, но никому не приходило в голову заговорить с новичком, хотя это и было принято, чтобы сразу знать имя и работу, которой новенький будет заниматься. Но, глядя на этого человека, было понятно, что его хозяева взяли для какой-то очередной своей страшной забавы, а никак не для обычных работ…
Нартанг продолжал скалиться, недобро рассматривая проходивших мимо – среди них не было низеньких и щуплых – все достаточно рослые крепкие парни и мужчины с правильными лицами и сильными руками. Почему они, как рабочий скот идут после тяжелой работы и радуются, что получили за нее похлебку, а не удар кнутом? Как может смириться с такой жизнью когда-то свободный человек?
– Нар-танг, – с трудом выговаривая имя нового приобретения хозяина, окликнул воина надсмотрщик. Он был уже немолодым солдатом, прошедшим несколько воин и теперь являвшийся простым гражданином Тира.
Чтобы обеспечить жену и двоих детей более достойной жизнью, шесть лет назад Квито нанялся к Партаклу надсмотрщиком и с тех пор не знал горя – вышколенные рабы практически никогда не доставляли хлопот, а щедрый хозяин всегда платил вовремя, – Одий сказал дать тебе еду – иди возьми у тониды, – махнул он неопределенно в сторону более низкого строения, прилегающего к дому.
Что такое тонида и где она находится Нартанг не имел никакого представления, то, что к нему обращается человек с плетью за поясом, только что приведший сюда все «стадо», его тоже немного раздражало. Поэтому он просто промолчал, продолжая рассматривать обратившегося к себе надсмотрщика.
– Ты что, глухой или немой? – беззлобно спросил Квито, вполне допуская, что настолько изуродованный человек мог потерять речь и слух от какого-либо из своих увечий.
– Нет, – рыкнул в ответ Нартанг, продолжая оценивать стоящего перед ним человека.
Взгляд же его, навсегда уже переставший быть теплым или хотя бы просто спокойным, заставил напрячься давно переставшего волноваться Квито:
– Чего тогда стоишь? Или есть не хочешь? – для пущей убедительности он положил руку на рукоять никогда не используемой им плети.
Это движение не осталось незамеченным. Нартанг распрямился и скрестил на груди руки, «катанув» мышцы бицепса и груди и задирая голову, он ухмыльнулся миролюбивому «псу», что хотел напугать его своей плеткой.
Этот оскал совсем вывел Квито из душевного равновесия – такого чудовища он не видел даже во время войн – на дне черного колодца единственного глаза этого человека притаилась сама смерть. В его этом вызывающем спокойствие скрывалась опасная и безжалостная сила. Солдат четко угадал в нем бойца, причем бойца совсем не простого – умелого, пусть даже и не совсем удачливого – раз получил столько ран, – но видимо, безрассудно отважного.
– У тебя рана. Где получил? – заметил он окровавленную повязку на ноге воина и решил как-то наладить отношения с новеньким, чтобы потом можно было легче им управлять.
– На арене, – коротко ответил Нартанг.
– Ты дрался на арене?
– Я не раб, – невпопад ответил воин, – Отведи меня в другое место. Мне не место среди них, – кивнул он головой на заполнившийся уже барак.
– Не я распоряжаюсь этим, – качнул головой Квито, припоминая короткий разговор с приятелем на днях и его рассказ про небывалого бойца, что один сражается с десятками и выходит живым, и тут же догадался, что именно этот боец и стоит перед ним.
– Кто распоряжается?
– Хозяин или Одий, – пожал плечами надсмотрщик, – Но если ты свободный, то тебя сразу бы поселили в другой дом.
– Где найти этого Одия?
– Я не знаю где он сейчас может быть, – недовольно дернул плечами бывший солдат, четко понимая, что только что познакомился со своей новой проблемой.
– Ладно, – буркнул Нартанг, – Где там эта ваша «тонида», – аккуратно повторил он незнакомое слово, – Жрать охота.
– Вон там за беседкой пристройка и дверь небольшая, – махнул Квито, радуясь, что легко отделался.
– Проводишь? – скорее повелительно, чем вопросительно произнес воин.
– Пошли, – вздохнул надсмотрщик, проклиная богов, что именно он сегодня был в карауле и что по какому-то непонятному случаю не может отказать этому напористому уроду.
Надсмотрщик провел Нартанга к пристройке из которой издалека еще доносились аппетитные запахи. Заправлял там всем маленький толстый человечек, который покрикивал на трех своих помощниц, обладательниц такой же комплекции, как и он сам. Воину он сразу почему-то напомнил Карифа и следовательно вызвал самые черные чувства.