Гай затих. Бой был окончен. Трибуны взорвались радостными криками – здесь такого еще не видели…
Нартанга увели обратно в клетку и больше не выводили. Тумар по обыкновению закрыл второй день игр своим боем, вновь подтвердив титул непобедимого. На удивление, гигант не кичился победой и не задирал своего врага.
У Нартанга саднили ребра и жутко ныл локоть, ободранный до мяса последними двумя ударами, приведшими его к победе в поединке.
Ближе к вечеру из клеток стали забирать оставшихся бойцов, хотя завтра должен был быть еще один день игр.
Нартанг подумал, что после увиденного, зрители впечатлились и поотменяли свои ставки. Он не был далек от истины. Экономные жители пустыни не хотели лишний раз рисковать своим имуществом. К закату под навесом в клетках осталось только шесть бойцов. Среди них были и Нартанг с Тумаром. Враги встретились взглядами и только ухмыльнулись друг другу…
Наступившая ночь принесла прохладу. Нартанг лег и долго размышлял о том, что произошло с ним за столь короткое время. Избитое тело болело, но к такой боли он даже как-то привык, научившись не замечать. Мысль об Актаре пришла но тут же была изгнана сознанием – она уже стала запретной со вчерашней ночи – теперь в нем окончательно оборвались нити, связывающие с людьми обычными человеческим узами дружбы и взаимоуважения, превращая воина в бесчувственное орудие убийства, в отлаженный механизм, которому не ведомы ни страхи, ни сомнения, ни предрассудки – у него была цель и были все возможности к ее осуществлению – все остальное просто стерлось в пыль, не отягощая более и без того изъеденный страданиями разум.
Короткий сон был прерван звуками приближающихся шагов. Служитель арены обносил немногих оставшихся водой. Вчерашняя похлебка была достаточно сытной. Однако, она заменяла и завтрак. Хоть от воды обострилось легкое чувство голода, Нартанг чувствовал себя отдохнувшим и окрепшим за ночь.
Вскоре под навес вновь пришли зрители, но сегодня они не очень-то задерживались у клеток – все и так всем было ясно по предыдущим боям. Спорщики скорее из формальности указывали друг другу на своих бойцов, называя ставку…
Нартанг разглядел в толпе Карифа, который по-прежнему не приближался к нему. Тот кивнул воину, но Нартанг не ответил ему, отвернувшись и еще раз посмотрев на своего желанного противника – Тумар по прежнему нагло не желал вставать для демонстрации своей стати и лишь насмешливо смотрел на застывшего в клетке врага.
Поток зрителей схлынул так же стихийно, как и возник – все занимали свои места на трибунах. Приближался бой.
Появились служители, они прошли мимо воина, выводя рослого бойца из клетки напротив и чуть левее Нартанга. Вслед за первым, пришли и за вторым, но им опять оказался не Нартанг. Воин сел и прикрыл глаз, прогоняя все мысли и чувства, представляя вокруг себя черноту, которая обволакивала его во сне и восстанавливала силы, когда он так безрассудно их растратил на никчемные переживания… Он слышал проходивших мимо служителей, приведших победителя, слышал их уход и возвращение за новым бойцом – он знал, что не за ним и поэтому не открыл глаза.
Арена вновь взорвалась криками и затихла. Служители вновь прошли мимо, приведя победившего, чтобы через несколько мгновений вновь вывести его для следующего боя. Нартанга вновь пропустили. Вскоре арена вновь торжественно взревела – что-то ей очень понравилось…
– Выходи, – раздалось где-то вдалеке и одновременно совсем рядом, раздался лязг засова, – Ты что, заснул? – Нартанг открыл глаз и увидел зависшую над ним цепь,
– Пошли.
Арене понравилась смерть сразу двоих бойцов.
Нартанг шел на арену и знал, что вслед за ним выведут Тумара. Он знал это потому, что это было его волей и не могло быть иначе, чем он хотел! Он знал какие крики встретят его, и как арена всколыхнется восторгом при появлении бойца правителя.
Одно это могло бы запросто смутить многих, но не его.
– Ну прощай, одноглазый, доставил ты нам хлопот, – буркнул служитель, выводя воина из клетки.
Нартанг не ответил ему. Он шел мстить за своего воина и единственного сородича, погибшего здесь в этом жестоком песчаном мире. Он шел убить его убийцу. Все три дня, прошедшие со смерти Актара, он думал на что мог попасться бывалый воин в бою с такой неповоротливой тушей? И так и не находил ответа. А довольный тем, что сумел задеть дерзкого урода Тумар презрительно скалился из своей клетки. Он говорил всякие колкости, наверняка выведшие бы Нартанга из себя пару дней назад.
Но теперь воин хорошо знал как дорого спокойствие. Он наконец понял всю глубокую мудрость Наставников и отца, столько раз говоривших ему об огне сердца и холоде мыслей… Нартанг шел теперь оценивая обстановку и глядя на столько раз виденных им уже служителей арены, что вели его на цепи на смерть… Да, на смерть, потому что теперь, наверно, даже уже невозмутимый Кариф, покрывался холодным потом, боясь за своего «золотого» бойца. А по мнению всех остальных, так уж точно одноглазый должен был сегодня умереть. Нартанг шел спокойно, но внутри него горело пламя – пламя битвы, которое сегодня должно было уничтожить противника – оно должно было поглотить вставшего на его пути. Наконец, тяжелая дверь распахнулась и закрылась за ним:
– О-о-о! – полунасмешливо донеслось со всех сторон, – Хоть бы подкормили! – смеялись новички, но те, кто видел Нартанга в действии вчера и раньше, напряженно молчали, хотя тоже не верили, что он сможет победить и сегодня.
«Солнце всегда должно быть за спиной» – спокойно текли мысли, и Нартанг встал спиной к палящему солнцу – «Руки не должны скользить по неудобной неродной рукояти» – он провел ладонями по набедренной повязке и сплюнул на истоптанный сотнями ног песок.
– О-о-о!!! – многозначительно и радостно вновь всколыхнулась толпа – ввели Тумара,
– Да он его растопчет!!!
– Солнце да рассудит! – звякнули между собой брошенные не по правилам в одно место мечи.
Тумар тут же пнул песок у себя под ногами, норовя ослепить своего противника и вмиг завладеть оружием, раскромсать ставшего ему ненавистным соседа. Нартанг хотел схватить оружие, не дав ему коснуться земли, но не хотел отводить от противника взгляда и поэтому пропустил момент. Теперь же, рискованно упав на землю и метнувшись за клинком, глотнув изрядное количество песка, он схватил оружие. Нога тяжелого противника ударила в то место, где мгновение назад он находился – не будь Нартанг так проворен – он уже корчился бы на песке с проломленной грудиной. Но сейчас воин отошел, становясь в покинутое положение и мысленно превращаясь в свой новый меч – сейчас уже не было человека с мечом – сейчас был просто один стальной монолит – стремительный и бесчувственный.
Пропавший на днях дар вновь вернулся к нему.
Его противник зачем-то замахал вокруг себя клинком, заставляя его свистеть и гудеть, а потом ринулся на воина:
– Ну все, щенок! – как сквозь пелену донеслось до Нартанга и он понял, что Удача вновь вдохнула в него огонь битвы.
– Данерат! – звонко встретила сталь летящую сестру; Нартанг увел руку противника в сторону, и тут же понял что Актара подвела ставка на свои собственные мышцы или малое промедление – бык-Тумар действовал с удивительной для его комплекции быстротой и природной мощью. Рука Нартанга в последнее мгновенье изменила поворот оружия, не дав противнику выбить его из рук. Теперь воин знал, что его противник совсем не медлителен, как он считал раньше, что бык, разъяренный, способен превратиться в очень опасное орудие убийства.
И они закружились по арене под короткие возгласы застывшей в напряжении толпы.
Они «танцевали» в лучших манерах Данерата. И Нартангу не раз приходилось отступать перед своим противником – ему часто оказывающемуся на поле сражения сразу против нескольких и побеждавшему в неравных схватках. Воин отступал и нападал, сталь в его руке, казалось, напитала все тело, сделав небывало прочным и непреклонным. Как и прежде в моменты боевого вдохновения воин жил только своим оружием и движениями противника – ничего вокруг просто не существовало для него.