В центре зала на шести колоннах возвышалась, остекленная по окружности площадка. Она напоминала аквариум. Ее, кстати так и называли. Сквозь стекло хорошо виднелись восемь больших шкафов, расставленных в форме восьмигранного многоугольника. Это был оперативный, то есть, «сиюминутный» архив Резиденции. Другие материалы, уводящие в глубину начала начал, содержались отдельно. Hо до них Пытливому дела не было.

Под «аквариумом», между колоннами сидело два сотрудника, готовые оказать работающему необходимую помощь. Все архивариусы, как правило, служили здесь по многу лет и хорошо знали, что к «призракам», так они между собой называли тех, кто появлялся в зале в проекции, а не в натуре, следует относиться с повышенным вниманием. Выдавать любые, какие они потребуют материалы. Позволялось даже допускать их без особого на то разрешения к святая святым — кристаллам оперативного архива Резиденции. То есть, в «аквариум», где в шкафах, на каждой полочке в три яруса лежали коробочки с кристаллами памяти… Архивариусы знали: посещение «призраками» архива обычно диктуется неотложным делом и такое могут себе позволить только лица, пользующиеся особым доверием Всевышнего.

— Что вам угодно? — поднявшись с места, спросил один из сотрудников, первым заметивший практиканта.

Пытливый сбивчиво, стараясь не раскрывать уже оформившуюся в нем идею поиска, как мог вразумительнее изложил свою просьбу. Краем глаза на одном из пяти шкафов, поставленных трапецией, неподалеку от колонн, он прочел: «Луч первый. Материалы Альфы Венечной».

— Прошу сначала свои данные занести в регистрационный компьютер, — попросил архивариус. — Нимб не мой, — предупредил его слушатель.

— Hе имеет значения. Запишите кому принадлежит, кто на данный момент пользователь и вложите в паз компьютера свою карточку личности.

Пытливый все сделал в точности как он велел.

«Проходите. Успехов в работе», — бесстрастно проговорил компьютер.

Hа контрольной планшетке архивариусов загорелись выданные компьютером-регистратором несколько строчек. В нем мигало первое слово — «Идентификация», — остальные светились ровно:

«Владелец нимба первой категории — доктор Озаренный. Пользователь — Пытливый, слушатель выпускного курса ВШУ, ныне в составе чрезвычайной экспедиции в Начальной шестого Луча…».

2. Еще один аргумент

Вскоре сотрудник архива принес ему коробочку с лежащими в ней двумя крупными ограненными шариками, сделанными из стекловидного материала. Любая грань его была насыщена богатейшей и интереснейшей информацией.

— Как расположились контактные точки отраженных мантий времени всех мыслящих существ на всех Начальных планетах в структуре спиралей Времени?… — задает он свой первый вопрос.

«Ответ считаю целесообразным продемонстрировать схемой», — отозвался архивный шарик.

Экран дисплея заполнился рисунком.

«Сейчас оператор покажет нам крупным планом диски всех начальных, то есть их точенные проекции… Вот, пожалуйста. Теперь вы наглядно видите нити, соединяющие точки условно обозначающие на планете мыслящие существа с точками их контакта в спиралях Пространства-Времени.

По нитям челночным манером — туда-сюда — пробегают световые импульсы. Отсюда взаимосвязь первоосновы Хомо-Сапиенса с Пространством-Времени и их взаимовлияние…»

— По какому критерию определяется норма того, как мантии времени Хомо-Сапиенса ложатся в спирали Пространства-Времени? — запрашивает он.

«Их контакты в идеале должны распределиться в диске по центру двух спиралей. Как видите, они так и расположились на всех рисунках всех шести Лучей. Вторым и основным критерием нормы является скученность контактных точек в пределах отраженного диска».

— Но это противоречит схемам, то есть рисункам, пятого и шестого Лучей. В них формы скученности контактных точек неправильной формы. Они не по центру и разбросаны.

«Да, здесь мы наблюдаем не совсем идеальную картину. Hо обратите внимание. Почти все контактные точки на отраженных дисках находятся в их пределах. Только единицы выбиваются за их границы. Hо разбросанность внутри диска, что вы наблюдаете более всего в Начальной шестого Луча, относится к параметру нормы».

— Значит, основной параметр — скученность, — рассеяно бормочет Пытливый и просит выдать информацию по поводу того, что происходило на всех Начальных в периоды «вдоха» и «выдоха» пружин Времени? Шарик отреагировал тотчас же:

«Наблюдались природные катаклизмы: землятресения, цунами, извержения вулканов, тайфуны, засуха… Разумные особи вели себя беспокойно. Проявляли нервозность. Люди ссорились. Чаще совершались преступления… В Хомо Сапиенсе нарушалось восприятие здравого смысла. Вспыхивали кровопролитные войны. Возникали междуусобицы. В момент „вдоха“ — то есть сжатия пружины шло активное гашение страстей и наступала флегмия, другими словами депрессия. Затем, если ритмика „дыхания“ спиралей входила в обычный режим, происходило выравнивание отношений. Активизировалась созидательная деятельность Хомо Сапиенса. Наблюдался прогресс».

Поблагодарив за информацию, Пытливый подозвал архивариуса.

— Есть ли у вас какие-либо исследования или сопоставительный анализ явлений происходивших на Начальных планетах по причине сжатия и расжатия спиралей Пространства-Времени.

Архивариус понятливо кивнул. Отсутствовал он довольно долго. Пытливый собрался было окликнуть его, но не успел. Тот его опередил.

— Вы понимаете в чем дело, — откуда-то из другого конца зала донесся его голос, — работ по затронутому вами вопросу я не обнаружил. Есть тут одна запись. Правда она лаконична, зато носит сопоставительный характер… Если хотите я протранслирую ее на ваш дисплей?

— Будьте добры.

… «Катаклизмы, наблюдаемые в Начальных планетах первых четырех Лучей отличаются от им подобных в других двух Лучах. Возникновение их и переходы от одного состояние в другое более мягки, плавны и предсказуемы. Забегая вперед, скажем: отличительная особенность их лежит не в плоскости характера разрушений, не в фактах событий, а в отношении к ним самих мыслящих особей. На пятой и шестой Начальных Хомо-Сапиенсы с меньшим пониманием относятся к окружающей природе, и к самим себе. Отсюда и проистекают малопредсказуемые крайности. Эмоциональные взрывы. И потому там над разумом зачастую превалируют резкость, жестокость и зло. Объяснение этому — простое. Означенные планеты находятся в невыгодном и удаленном месте расположения в системе мироздания. Особенно это характерно для мыслящих существ Голубой планеты… Для решения этой, остро вставшей там проблемы ныне на Начальную планету шестого Луча мобилизованы лучшие силы Резиденции Всевышнего…»

Цвикнув краем губ, Пытливый размашисто пишет: «Объяснение меня не устраивает!»

— А нас не устраивает анархист-Пытливый, — заглядывая через плечо практиканта шутливо говорит Мастер Верный. — Давай возвращайся. Вся экспедиция уже собралась для важного сообщения, а ты сидишь и в ус не дуешь.

— Что случилось? — поинтересовался он.

— Ничего особенного, — сказал Верный. — Из Резиденции на имя экспедиции пришла телеграмма.

Сдав архивариусу выданные ему материалы, Пытливый покинул архив.

— Скажи, папа, мог ли я из-за этой, не кстати пришедшей телеграммы и никому не нужной, дежурной курсовой работы бездарно терять время? Отказаться от самого главного зачем посылал нас Всевышний? Ведь я стоял у цели.

По-детски умоляющий взгляд его пронимал Строптивого до самого донышка сердца. Он просил не столько поддержки сколько понимания важности того чем он занимался. И получил бы его, если бы Строптивого не захватил рассказ мальчика. Он поймал себя на мысли, что сейчас воспринимал его не как сына, а как коллегу, который в непринужденной обстановке отчитывался перед ним.