В доказательство своих слов Веридор тотчас отыскал поблизости глыбу черного обсидиана величиной с тушу крупного гонзарга и быстро, в каких-то две минуты, изготовил из него здоровенную чашу для воды, объёмом куба на четыре с половиной. Она мгновенно исчезла и назад вернулась уже доверху наполненная чистой, холодной талой водой. В дополнение к этой чаше он изготовил из трёх яшмовых валунов большой, красивый низкий круглый столик об одной ножке, на который и водрузил свой сосуд, после чего извлёк откуда-то слиток серебра размером с детский кулак и превратил его в изящный ковшик с длинной изогнутой ручкой. Напоследок Веридор превратил внушительного размера кристалл голубого турмалина в красивый бокал, зачерпнул серебряным ковшиком воды из обсидиановой чаши, налил её в него и с удовольствием выпил, словно это был "Старый Роантир".

Велимент, сидевший прямо напротив него, лучше других почувствовал жар, идущий от камня и металла во время работы. Он уже успел немного поднатореть в сенсетивных науках и потому немедленно распустил вокруг себя поле телепатической локации, которое помогло ему найти ещё один слиток серебра размером даже побольше того, что пошел на изготовление ковшика. Малость поднатужившись, он расплавил серебро и быстренько смастерил себе довольно изящную ложку, вилку и столовый нож, ручки которых он сделал в виде обнаженных женских фигурок. Веридор, посмотрев на его работу, удовлетворённо кивнул головой и мигом заставил этот кухонно-шанцевый инструмент полететь над толпой притихших огунов. Выпив ещё один бокал воды, он сказал довольным голосом:

– Как видите, огуны, это совсем не трудно. Однако, сейчас для вас самое главное не всякие там полочки и шкафчики, а вода. Лёд, которого здесь имеется вполне достаточное количество, покрыт специальной плёнкой, которая предохраняет его от таяния, но это не будет длиться вечно. Одну половину этого льда вы должны сегодня же поместить в бассейны, которые вам же и предстоит сделать. Вторая половина льда останется там, где она лежит сейчас. Если это не будет сделано до завтрашнего утра, то я уничтожу плёнку и растоплю весь лёд и тогда вы можете умываться хоть собственной мочой. Помогать вам советами или иным образом я не стану, но как ваш сардар, которому вы далеко не безразличны, окажу вам услугу и на какое-то время резко увеличу вашу сенситивную Силу и выносливость.

Сказав это, Веридор снял с шеи длинную витую цепочку с небольшим овальным кулоном-флаконом, вырезанным из сапфира, и осторожно вынул из горлышка фигурную золотую пробку. Пустив флакон лететь по воздуху, он заставил его наклониться над обсидиановой чашей с водой и в неё полилась ярко-алая, густая и тягучая жидкость, имеющая сильный, смолисто-пряный запах. Лицо его при этом страдальчески сморщилось и он громко запричитал:

– Великие Льды Варкена, я не иначе, как сошел с ума, раз извожу на этих олухов такую драгоценность. – Внезапно, он широко улыбнулся и пояснил – Огуны, это лунная роса, самый мощный допинг для сенситивов во всей галактике. Выпив её, вам уже не захочется есть, пить и спать, как минимум, двое суток и вы почувствуете себя самыми могущественными сенситивами, а потом мне придётся учить вас черпать Силу из других, куда более простых и доступных источников. Думаю, что этого времени вам вполне хватит для того, чтобы привести то каменное безобразие, которое царит вблизи ваших казарм, во вполне пристойное место. Под этими камнями и скалами вы найдёте все необходимые материалы. В ваших рядах есть немало опытных арланаров и они подскажут вам, как сподручнее работать с камнем, деревом, кожей и металлом используя одну только Силу. Ну, что же, испейте варкенской лунной росы и приступайте к работе, огуны.

Он легко соскочил со своего постамента и удалился в свою хижину. Велимент встал, подошел к чаше и взял в руки серебряный ковшик. Первым он подозвал к себе принца Тефалда и дал ему испить терпкой розовой жидкости. Затем в очередь быстро встали все остальные огуны. После той трёпки, которую задал им Веридор Мерк, они даже в его отсутствии помалкивали и старались никак не выражать своих эмоций. Только отлетев на приличное расстояние, принц Тефалд решил-таки поделиться своими впечатлениями с Ронбальдом Зайнуром, спросив у него веселым и беспечным голосом:

– Ронни, если тот удар, которым по нам врезал яган, называется лёгким, то что же тогда представляет из себя горячая плеть?

– Не знаю, Теффи, и знать не хочу. – Ответил ему поэт и сердитым голосом добавил – Но если тебе захочется этого узнать, то ты уж поверь, как только откроется колпак реаниматора, я тебе устрою такую взбучку, что мало не покажется. И вообще, Теффи, лучше забудь что ты принц, если не хочешь поссориться со мной и остальными ребятами. – Весело рассмеявшись, он, вдруг, громко воскликнул – Хвала звёздам, к которым отлетают наши души после смерти! Наконец-то на Галане появился Учитель с большой буквы, ещё более великий и мудрый, чем сам Арлан.

От внимания Тефалда не ускользнуло то, что Ронбальд Зайнур, упомянув Арлана Гиз-Браде, не добавил эпитета Великий. Он достаточно хорошо изучил натуру этого, уже довольно немолодого, человека, который когда-то учил его словесности, а потому сумел сразу понять, что у того появился новый кумир. Так что та баллада, которую Ронбальд сложил о пламенной любви рыцаря из ледяной страны и девушке с тропического острова, будет далеко не последним его творением, посвященным Варкену, чему Тефалд был очень рад. Выходит, что он не зря взял с собой три толстых, новеньких блокнота и вечное перо, подаренное ему Бэкси. Теперь уж точно поэт, имевший крайне неразборчивый почерк, не раз и не два попросит его вечером переписать начисто его новые стихи.

От римоная толпами взлетали в воздух левитаторы и направлялись к казармам. Среди четырёх тысяч огунов насчитывалось около девятисот арланаров во главе с Раймуром Озалисом и они без промедления принялись за работу, давая по ходу дела советы всем новичкам. Варкенская алая лунная роса действительно многократно увеличивала их Силу и способность концентрировать внимание. Даже те огуны, сенситивные способности которых были включены всего лишь недели две назад, уверенно пользовались телекинезом и ворочали здоровенные глыбы камня, расчищая единственную улицу своего военного городка. Работа кипела повсюду и ландшафт этой части торнея менялся прямо на глазах.

Самые опытные сенситивы каждого отряда численностью в сто человек занимались тем, что строили позади своей казармы бассейн для воды, стараясь проявить при этом всю свою фантазию и выдумку. В ход шел каждый обломок камня. Остальные огуны помогали им чем могли. То и дело в различных концах военного городка вспыхивали споры о том, как украсить свою казарму и вообще, стоит ли это делать. Побеждало, как правило, стремление галанцев к красоте и изяществу, а потому, как только бассейны были готовы и заполнены льдом, мастера сенситивной формовки немедленно принялись отделывать свои казармы, тщательно выравнивая шероховатости на керамитовых стенах и раскрашивая их в более нарядные цвета тонкими пластинами из яшмы и мрамора.

Каждый кусок дерева, кожи или металла шел в ход для того, чтобы сделать бытовые условия в казармах более приличными. Из всех огунов, пожалуй, один только Ронбальд Зайнур занимался не общим, а своим собственным делом, – мастерил себе сирафу, но в этом деле ему стремился помочь буквально каждый, а потому уже через несколько часов поэт сидел на плоской крыше и громко пел новую балладу, которую он сложил за это время. На этот раз она посвящалась не любви, а терпению и мужеству, умению стойко переносить трудности. Хотя его товарищам хотелось в это время услышать какую-либо другую песню, более весёлую и задорную, они не стали ворчать, ведь что ни говори, а Ронбальд был прав, именно эти качества им нужны были теперь более всего.

Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсора "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, остров Равелнаштарам, центр управления генератором искажения времени, темпоральный полигон.