В общем, примерно это он ей тогда сказал. Через несколько мгновений и баба, и многие гости Манчестера заверещали страшными голосами и бросились кто куда не разбирая дороги. Но только самым удивительным в этой ситуации стало не повальное бегство, а охота на человека, предпринятая Джимми. Сначала он погнал народ к выходу, а затем продолжил преследование на улице. И остановило расправу над жертвами с последующим их поеданием лишь вмешательство полисов, которым не понравился чересчур странный молодой человек в одних трусах и майке, бегающий в кроссовках редкой фирмы «Пе-Пе».
Последние, кстати, стали молчаливым ответом Джимми нашей скудоумной, как он выразился, шопоголии. А озвучил он тогда следующее: «Какая разница между барбариской[48] и кроссовками за четыре фунта?» Вот и пойди ответь ему. Особенно после того, как Джимми сначала плющит собеседников, а потом уже задает им вопросы. Впрочем, Джон тут же окрестил Джиммины кроссовки, точнее их фирму-производительницу, «Пенелопой Крус», и название это вскоре стало символом всех четырехфунтовых вещей, которые в таком изобилии водятся в Соединенном Королевстве, смущая русских туристов.
Совет постороннего: присмотритесь как-нибудь на досуге к различным шмоткам, красующимся на ваших знакомых, помешанных на моде.
Как бы то ни было, но у всей этой страшной истории, произошедшей глубокой ночью, наверняка будут версии. Меня, например, могут обвинить в том, что я все преувеличил с похмелья, так как сильно недоспал еще с вечера. Джону же, как всегда, глубоко похер, кто кого плющил, если только не он сам это делал. Стало быть, единственный, кто может что-то добавить к сказанному, – это Белыч, который, как мне стало известно, зажигал по-страшному где-то рядом с гостиницей.
Так расскажи же, Белыч, не ленись, пролей свет на произошедшее! Может, вы в ту ночь завалили кого-то, и теперь стыдно в этом признаться? Так мы же ваши соратники, мы никому не скажем, разве что только товарищам по партии. А потом возьмем да и поедем в Манчестер снова, чтобы тихо возложить венки на могилы вами же убиенных. А пока что сплошной альбионский туман над вашими деяниями стелется.
Что ж, давайте пока не будем о грустном, так как мне все-таки удалось успокоить трех сильно разнервничавшихся французов (очень уж хотелось им жить), уболтав их на крыльце на всякий случай, чтобы полиции ничего не сказали. Затем были приведены в чувство невесть откуда взявшиеся немцы, возжелавшие жестко отпиздить новозеландцев. Но потихоньку все разошлись, чтобы поутру, завидев друг друга, отводить глаза, уставляться взглядом в пол либо резко отворачиваться. Мы же, дорогие друзья, и не думали волноваться из-за вчерашнего, так как Джимми на следующий день принципиально из номера не выходил, позволив тем самым совершенно распоясаться другим группам «понаехавших тут со всего света».
Но для начала мне следовало немного поспать, чтобы хватило сил доехать до Ливерпуля со всеми его легендарными бит-квартетами из Гамбурга. Забегая вперед, отмечу, что сорокапятиминутная поездка на автобусе отняла у меня столько здоровья, что и подумать страшно. А все потому, что кто-то все время молчит, а потом захлебывается словами, а кто-то все время читает не начитается, после чего пьет по-черному. Вот и попробуй поспеть за такими-то импровизаторами!
Пробуждение напоминало нечто заранее отработанное. Сначала раздался привычный грохот – это встал проснувшийся Джон, затем зазвучали нескончаемые трели его телефонов, и, наконец, наш ирландский бессонник приступил к поиску своих щеток, флаконов, банок и тюбиков, громко комментируя их визуальное отсутствие. Далее последовала известная команда: «Интернет стынет!», и мне не оставалось ничего иного, как идти на работу. В другой день я бы, наверное, и не встал, но после незабываемого ночного шоу «Воскрешение голоса Джимми» я почувствовал себя как-то иначе, без привычного похмелья и неспособности ко всему на свете.
Пока Джон превращал свое тело в стиральную доску, чистил перья и зачем-то в тысячный раз гладил свои новые джинсы, я что-то строчил для отправки на форум и подсчитывал, сколько времени займет наша подготовка к выезду в Ливер. Допустив самое страшное, я и не предполагал, что это еще цветочки. Вы не поверите, но на уговоры Белыча с Джимми ушло где-то три часа, если не больше. Продолжавший «спать» Белыч клялся и божился, что сейчас встанет и все мы уедем в даль светлую, а Джимми даже немного посмешил, когда, взяв паузу, заорал что есть мочи: «Погнали в Каррингтон! Сегодня там Бэкс будет встречаться c Рони[49] !»
Вот до чего дожрался накануне наш Джим, хоть «скорую» вызывай. Возвещал он об этой исторической встрече довольно долго, пока опять не заснул, прижав к груди игрушечного мишку и одну из своих «Пенелоп». Не помогли даже легкие дружеские пиздюлины, тщетно отправленные Джиму Джоном. Что ж, с одним из RR, похоже, все ясно. Этому уже явно не до «Битлз». К тому же Джимми бормотал во сне следующее: «Вот отпизжу всех и на дискотеку пойду!» На этом не только я, но и все остальные RR были вынуждены окончательно расстаться с мыслью о поездке в Ливер вчетвером, и потому хостел покинуло только трио. Я бы сказал «троица краснокожих», но боюсь, Джону не понравится.
По дороге на автовокзал я, не веря своим ушам, столкнулся с тем, что Белыч жалуется на жизнь. «Что-то не хочу я есть, – сказал он, – хочу только пить». Вот те на! Это с утра-то? Джон остолбенело уставился на Белыча: «А кто же жрать тогда будет? Один я, что ли? Нет, мы так не договаривались. Давай-ка жри свой английский завтрак».
В общем, поторговались мы какое-то время, и Белыч, чувствуя мою поддержку в деле отказа от еды, остановился на чае, а я – на кофе. С ними в желудке мы и разместились в салоне автобуса. Точнее, попытались усесться.
Белычу повезло – соседнее место было не занято, и потому он тут же провалился в сон, чтобы встретиться в Каррингтоне с Бэксом и Рони. Мне же досталось кресло по соседству с Джоном, который выгнулся, аки змея, боком, и сидеть с ним рядом стало попросту невозможно. Другой бы на моем месте начал отвоевывать пространство согласно купленному билету, однако конструкция кресел этого злоебучего автобуса превращала сие занятие в нечто совершенно бессмысленное.
Знаете, если и есть в Англии что-то принципиально неправильное, то это даже не их уебищная сантехника на пару с левосторонним движением, а именно узость сидений в салонах дальнобойных автобусов. Их конструкция предполагает перемещение по стране исключительно детей или узников концлагерей, настолько они идиотские. Неудивительно, что Бримсон описывает такое количество беспредела, творящегося во время автобусных выездов. Этак недолго и озвереть, и состоянию этому помешала разве что пьянка, произошедшая накануне.
Однако выход из положения всегда есть, и, оставив Джона в покое, я обнаружил совершенно свободный задний ряд кресел, представлявших собой некое подобие дивана. Вот там-то я и развалился, как барин, не чуя приближающейся беды. Я совсем забыл, что рядом располагался туалет, которым вообще-то не принято пользоваться. Из-за возможной вони, как вы правильно подумали.
Поэтому, несмотря на наличие туалета, следует дожидаться остановок. Однако данному предписанию внимает только белая часть английского общества. Остальным на него глубоко насрать, так как на своей исторической родине эти «туристы»... Ладно, дальше не буду, читайте книги о хулиганизме и слушайте Джона, если не знаете, к чему они там привыкли.
Пакистанская семья, состоявшая из супружеской четы и семи детей, расположившаяся прямо передо мной, посещала туалет на протяжении всей сорокапятиминутной поездки, то есть с интервалами в одну минуту. По нескольку раз каждый. В итоге мне пришлось укрыть голову курткой и не очень громко материть их по-страшному.