Он глядел куда-то мимо меня, будто там, за моей спиной, находился самый важный для него слушатель.

-- Если я приходил в дом, где на столе стояла тарелка с яблоками, так я уже смотрел не на больного, а на эту тарелку, пока мне не говорили: "Доктор, пожалуйста, скушайте яблочко". Тогда я брал два -- и пихал в карман. Я мог своему ребенку покупать яблоки?

Доктор опять бросил взгляд куда-то мимо меня.

-- Мы жили в одной комнате с родителями на четырнадцати метрах. Моя жена каждую ночь отворачивалась к стенке, она стеснялась! Я постоял месяц на проходной таксопарка -- мы ожили! Мы имели, что кушать. Мы через год купили кооперативную квартиру!..

На русских таксистов то, что говорил Доктор, не произвело впечатления. Разве только врачи там бедствуют? Обо всех, кто не умеет подворовывать, там говорят: человек не умеет жить. Наш разговор был никому не интересен, и он заглох бы, если бы, оглянувшись, не заметил я, куда поглядывал Доктор: за моей спиной стоял толстый мальчишка Иоська, тот самый, что возил с собой баночку... Тут черт дернул меня за язык:

-- Погоди, -- перебил я Доктора. -- Если тебя, врача, советская власть так унизила и ты был вынужден собирать на проходной по двадцать копеек с рабочих, то почему же, попав в страну, где живут не "скоты", а люди, ты ее проклинаешь?

-- Атомную бомбу им на голову! -- закричал Доктор и бросил быстрый взгляд на мальчишку. Дался нам обоим этот мальчишка...

-- Бомбу? -- переспросил я. -- За то, что твоим старикам дали пенсии? За то, что твоя семья и твои родители живут в бесплатных, по сути, квартирах? За это?

Неосторожные слова мои упали, как спичка -- в сено. Что поднялось!

-- Поц! Поц! -- в одну душу орал весь кружок, а Доктор схватился за голову и стонал:

-- Бож-же! Как-о-ой поц!

-- Нам дают то, что нам положено!

-- Положено!

Крича чуть ли не громче всех, я пытался делать вид, будто абсолютно спокоен.

-- Я тоже так считаю: если в доме гость, его надо накормить, приютить. Но если вместо "спасибо" гость скажет, что это ему "положено", что мой дом "вонючий"...

-- Он "идейный"! -- глумился Доктор. -- Беги! Беги скорей, сообщи куда следует!..

-- Ах, вот как? -- обрадовался я. -- Ты, стало быть, советуешь донести на тебя? Прекрасная мысль. Но если я пойду в Эф-Би-Ай37 и скажу, что ты ведешь антиамериканскую пропаганду, объясни, что из этого выйдет? Что они могут тебе сделать? Они могут у тебя отнять талоны на бесплатные продукты? Выселить тебя из дешевой квартиры?

Лицо Доктора осенила догадка:

-- Они могут поцеловать меня в "же"!

-- Правильно, -- сказал я. -- В этой стране даже для таких, как ты, существует свобода слова. Даже твои права охраняет Конституция...

Почему непристойная, режущая слух выспренность звучала в моих интонациях? Разве я говорил не то, что думал?..

-- Минуточку! -- Разочарованный рубщик с Привоза приподнялся на своем ложе: -- Товарищ Бублик, убедительно прошу вас ответить на тахой вопрос: -Почему корова делает б л и н ы , а коза -- орешки?..

Длинный Марик молол какую-то чепуху, но его внимательно слушали... Словно воочию Марик увидел слева от себя, на асфальте -- коровий "блин", справа -- козьи "орешки" и застыл перед необъяснимостью загадки. Таксисты нервно хихикали, их щекотал восторг...

Я вынужден был что-то сказать и, саркастически ухмыльнувшись, буркнул: "Отцепись, не знаю", но именно такого ответа Длинный Марик и добивался. Он широко развел руки, подчеркивая всю мою несостоятельность.

-- Так если ты даже в говне не разбираешься, как же ты берешься рассуждать об Американской Конституции?..

Толстый мальчишка смеялся вместе со всеми, бессильная злоба душила меня. Но я знал: споря против всех, выиграть невозможно и снова набросился на Доктора.

-- Сколько раз ты завалил экзамен?

-- Допустим, четыре...

-- Почему же ты не можешь его сдать?

-- А кто вообще может сдать их экзамен? Это же мафия.

-- Какая "мафия"?

-- Медицинская. Разве эта сволота подпустит кого-то к своей кормушке?

-- Но я знаю минимум трех врачей, которые сдали с первого захода.

-- Значит, забашляли...

-- Они такие же нищие эмигранты, как и ты. Пытаясь привлечь внимание таксистов, я достал из кармана деньги:

-- Доктор, за каждый правильный ответ я буду платить тебе пять долларов. Как по-английски называются почки, ты, конечно, знаешь...

-- "Кидней" -- сказал простодушный Доктор. -- Давай бабки.

-- Нет. Пять долларов ты получишь, если скажешь, как называются надпочечники. Ну! О чем ты думаешь?

-- Допустим, что я забыл...

-- А как будет предплечье? Возникла нехорошая пауза.

-- Надкостница?

-- Куда ты гнешь? -- сказал Доктор.

-- Я хочу тебе доказать, что ты водишь такси не потому, что тебя не пускает к кормушке "мафия", а потому, что ты ничего не знаешь.

-- Дурак! -- рассмеялся Доктор. -- Я двадцать лет лечил людей.

-- "Скотов"...

Он сделал вид, что не слышал:

-- Этот английский мне ни на хрен не нужен! Я могу лечить эмигрантов.

-- Нет, не можешь, -- сказал я. -- Тебя на пушечный выстрел нельзя подпускать к больным. Ты не знаешь американских лекарств, ты не умеешь пользоваться справочниками. Мы с тобой говорим не в первый раз: ты не в состоянии объяснить механизм инфаркта. Ты после института не прочел ни одной книжки.

-- Да кто ты такой! -- двинулся на меня Доктор, он готов был меня избить. -- Над тобой же все смеются. Ты даже в таксисты не годишься!

-- Правильно, -- сказал я, -- ты точно такой же врач, как я -- таксист.

Мальчишка давно отошел и курил на пару с другим пацаном самокрутку марихуаны; мы оба -- и Доктор, и я -- в равной степени были ему смешны и противны. Но я продолжал разоряться:

-- В этой "вонючей" Америке есть, по крайней мере, одно преимущество: здесь вас всех насильно никто не держит!

Они говорили: "Разве был бы в Кишиневе хоть один камень, который я не поцеловал бы?", "А я бы пополз на карачках!", "А я согласен десять лет отсидеть!". Но их не впускали обратно...

Я плюнул под ноги:

-- Вы омерзительные, злобные твари! Подонки! -- вскочил в чекер и так рванул с места задним ходом -- выезд со стоянки был заблокирован кэбами, -что бедный Скульптор еле вывернулся из-под колес... 9.