Новый город лежал в руинах, весь берег был завален обломками. То тут, то там были видны уцелевшие постройки: от некоторых остались одни стены, другие получили лишь мелкие повреждения. Берег ожил, люди спешили в разные стороны или стояли неподвижными группами, осматривая то, что осталось от их домов, контор, складов. Многие наблюдали за работой кули, извлекавших из-под обломков их промокшее имущество или занимавшихся ремонтом. Носильщики портшезов уже сновали по дороге, предлагая свои услуги. Тут же были и нищие. Армейские патрули заняли ключевые позиции, чтобы предотвратить неизбежные грабежи и мародерство. Но грабителей и мародеров оказалось на удивление мало.
Сампаны и джонки занимались ловлей рыбы в гавани среди обломков разбитых лодок, покрывавших спокойную поверхность моря. Другие прибывали с материка, доставляя на остров новых поселенцев. И цепочка китайцев опять потянулась от берега в Тай Пинь Шан.
Над холмом клубился дым: в разрушенных лачугах кое-где вспыхнули пожары. Но под этим дымом уже слышался деятельный гул. Ресторанчики, чайные и продовольственные лавки, уличные торговцы вновь занялись своим делом, пока жители -- орудуя молотками, пилами, лопатами и, конечно, языком -- латали свои дома или начинали отстраивать их заново, благословляя йосс за то, что остались живы.
-- Посмотри, Кулум, милый, -- сказала Тесс. Они были рядом с доками.
Кулум пребывал в оцепенении, рассудок почти не повиновался ему. Он посмотрел туда, куда показывала ее рука. На пологом склоне холма стоял их почти законченный дом -- без крыши, съехавший набок с фундамента.
-- О Господи, -- расстроилась она. -- Что же нам теперь делать?
Он не ответил. Ее страхи умножились, когда она почувствовала, что он в панике.
-- Пойдем, дорогой. Давай... давай зайдем в отель, а потом... потом -на "Белую Ведьму". Пойдем, милый.
К ним торопливым шагом приблизился Скиннер. Его лицо лоснилось от пота, порванная одежда была вся в грязи.
-- Извините меня, мистер Кулум. Где Тай-Пэн?
-- Что?
-- Тай-Пэн. Вы не знаете, где он? Мне необходимо срочно увидеться с ним.
Кулум ничего не ответил, поэтому Тесс сказала:
-- Он... он мертв.
-- А?
-- Он мертв, мистер Скиннер. Мы... мой... Кулум видел его. Он умер. В фактории.
-- О Боже, нет! -- хрипло выдохнул Скиннер. Вот он, мой проклятый йосс!
Он пробормотал соболезнования и вернулся в типографию к сломанному прессу.
-- Ты издатель и владелец! -- прокричал он. -- Только чего? Пресса у тебя нет и нет денег, чтобы купить новый, а теперь, когда Тай-Пэн мертв, тебе не у кого их занять, следовательно ничем ты не владеешь и дело твое -труба! Труба! Черт побери, что же делать? -- Он пнул ногой кучу обломков, не обращая внимания на кули, стоявших в стороне и терпеливо дожидавшихся его приказаний. -- Черт, черт, черт, и надо же ему было умереть в такое время!
Он еще несколько минут негодовал и клял судьбу, потом сел на высокий табурет.
-- Что же теперь делать? Ну, соберись! Думай!
Итак, сказал он себе, первым делом ты должен выпустить газету. Специальный выпуск. Как? На ручном прессе. -- Да, ручной пресс, -- повторил он вслух. -- Рабочие руки у тебя есть, и это ты можешь сделать. Что потом?
Он заметил, что кули наблюдают за ним. Потом ты будешь держать язык за зубами, предостерег он себя. Сначала выпусти газету, потом пойди к этому беспомощному юному идиоту Кулуму и уговори его выложить деньги на новый пресс. Это тебе удастся без труда. И держи язык за зубами.
Вошел Блор. Его лицо напоминало застывшую маску.
-- Доброе утро, -- сказал он. -- Черт, это какой-то ужас! Стойки исчезли, словно их и не было, вместе с паддоком. Голое место. Потерял четырех лошадей -- мерина тоже, дьявол забери меня совсем!
-- Тай-Пэн мертв.
-- О Господи! -- Блор прислонился к треснувшему косяку. -- Тогда конец всему. Что ж, так я и думал: слишком уж все было хорошо, чтобы долго продолжаться. -- А?
-- Гонконг, Жокей-клуб -- вообще все. На всем теперь можно ставить крест. Тут и думать нечего. Вся колония в развалинах. Этот новый клещ Уэйлен только взглянет раз, и у него голова отвалится от хохота. Теперь, без Тай-Пэна, надежды нет никакой. Черт возьми, он мне нравился.
-- Это ведь он послал вас ко мне, не так ли? С секретной депешей?
-- Нет, -- ответил Блор. Он дал слово Тай-Пэну. Тайна есть тайна. -Бедняга. По-своему, я даже рад, что он не увидит конца колонии.
Скиннер взял его за руку и повернул лицом к морю:
-- Что там такое?
-- А? Гавань, что же еще.
-- Это беда всех людей. Они или не хотят думать, или не хотят видеть. Флот цел и невредим, и все торговые суда! Мы потеряли один фрегат, который выбросило на берег, но его отремонтируют, и через неделю он будет как новый. То же самое с "Отдыхающим Облаком", "Бостонская Принцесса" наскочила на скалы у Кулуна. Но это все. Неужели вы не понимаете? Самый страшный за всю историю тайфун устроил Гонконгу испытание -- и остров вышел из него с честью, под барабанную дробь и с развевающимися знаменами, клянусь Богом. Этот тайфун был огромным йоссом. Вы полагаете, адмирал не понимает этого? Вы полагаете, даже этот болван Каннингтон не понимает, что основа нашей военной мощи -- это флот, что бы там себе ни думал наш пустоголовый генерал? Морская держава, клянусь Богом!
-- Боже милостивый. Вы действительно так думаете?
Скиннер уже отвернулся от двери и стал пробираться на свое место, ногой отшвыривая мусор с дороги. Он сел за стол, достал перо, чернила и бумагу и начал быстро писать.
-- Вы действительно так думаете?
-- Будь я на вашем месте, я бы начал готовить чертежи новых стоек и паддока. Хотите, чтобы я напечатал о том, что очередные скачки состоятся в назначенное время?
-- Абсолютно. О, это замечательно! Да. -- Блор задумался на мгновение. -- Нам нужно завести традицию... придумал, мы устроим специальный заезд! Самый крупный денежный приз года -- последний заезд сезона. Он будет называться "Приз Тай-Пэна".
-- Хорошо. Сегодня вечером вы прочтете об этом. Блор некоторое время смотрел, как Скиннер пишет:
-- Готовите ему некролог?
Скиннер открыл ящик и подтолкнул к молодому человеку несколько сложенных листов бумаги.