И тут дети засвистели в свистульки еще более печальный мотив.
- Пиппи, пора подниматься на борт! - крикнул капитан Длинныйчулок.
- Есть, капитан! - ответила Пиппи.
Она повернулась к Томми и Аннике и поглядела на них.
"Какие-то странные сейчас у Пиппи глаза, - подумал Томми, - вот так же мама смотрела на меня, когда я сильно-пресильно болел".
Анника съежилась, прижалась к ящику и плакала. Пиппи приподняла ее и обняла.
- Прощай, Анника, прощай, - прошептала она. - Не надо плакать!
Анника обхватила Пиппи за шею и издала жалобный звук.
- Прощай, Пиппи, - ответила она, всхлипывая.
Потом Пиппи крепко пожала руку Томми и бросилась к трапу. И тут у Томми по носу скатилась большая слеза. Он стиснул зубы, но это не помогло, за первой слезой покатилась вторая. Он взял Аннику за руку, и они стояли, глядя на Пиппи. Они видели, что она на палубе, но разглядеть как следует сквозь пелену слез не могли.
- Да здравствует Пиппи Длинныйчулок!
- Убрать трап! - скомандовал капитан.
Фридольф исполнил команду. "Попрыгунья" была готова отправиться к дальним берегам. Но тут...
- Нет, папа Эфраим! - вдруг воскликнула Пиппи. - Так дело не пойдет. Я не могу.
- Что ты не можешь? - удивился капитан.
- Я не могу, чтобы хоть кто-нибудь на всем свете плакал и горевал из-за меня. Тем более Томми с Анникой. Спускайте трап! Я остаюсь на Вилле Вверхтормашками.
Капитан Длинныйчулок с минуту молчал.
- Делай как хочешь, - сказал он наконец. - Ведь ты всегда так поступала.
Пиппи кивнула.
- Да, я всегда так поступала, - согласилась она.
На прощанье Пиппи и ее папа обнялись так крепко, что ребра у них снова затрещали. Они договорились, что капитан будет часто-часто навещать Пиппи.
- Скажи, папа Эфраим, - спросила дочка, - разве не лучше ребенку сидеть у себя дома, чем болтаться по морям и жить в глиняной хижине?
- Ты, как всегда, права, дочь моя, - согласился капитан. - Конечно, на Вилле Вверхтормашками ты сможешь жить спокойнее и соблюдать режим и порядок. А для детей режим и порядок - первое дело.
- Правильно, - обрадовалась Пиппи, - для детей лучше всего жить по заведенному порядку. Но только лучше, чтобы порядок завели они сами.
И вот Пиппи попрощалась с матросами и в последний раз обняла папу Эфраима. Потом она сильными руками подняла лошадь и снесла ее вниз по трапу. "Попрыгунья" подняла якорь. Но в последний момент капитан Длинныйчулок вспомнил, что забыл что-то очень важное.
- Пиппи! - закричал он. - Тебе, поди, надо оставить еще хоть немного золотых монет.
И он бросил с палубы корабля еще один чемодан с золотыми монетами. Но, к сожалению, корабль успел уже отойти довольно далеко от берега. Плюх! И чемодан упал в воду. Толпа на берегу только ахнула. Но тут снова послышалось - плюх! Это нырнула Пиппи. Мгновение спустя она вынырнула, держа чемодан в зубах. Она вскарабкалась на причал, стряхнула водоросли с уха и сказала:
- Ха! Теперь я снова богата, как тролль!
Томми и Анника еще не успели понять, что случилось. Они стояли разинув рты и таращили глаза то на Пиппи, то на лошадь и господина Нильссона и чемодан, то на "Попрыгунью", которая на всех парусах уходила в открытое море.
- А ты... ты не на корабле? - неуверенно спросил под конец Томми.
- Угадай с трех раз! - ответила Пиппи, выжимая намокшие косички.
Она посадила на лошадь Томми, Аннику и господина Нильссона, взвалила на нее чемодан и запрыгнула сама.
- Назад на Виллу Вверхтормашками! - крикнула она звонко.
Тут наконец до Томми и Анники дошло, что случилось. Томми был до того рад, что запел свою любимую песню:
Вот шведы шагают и трубы гремят...
Анника плакала так долго, что сразу ей было не остановиться. Она продолжала всхлипывать. Но теперь это были счастливые всхлипывания, которые скоро прекратились. Пиппи обхватила ее крепкими руками, и Анника чувствовала себя в полной безопасности. Ах, как все было замечательно!
- Что мы будем сегодня делать, Пиппи? - спросила Анника, когда перестала всхлипывать.
- Да что там, может, в крокет поиграем, - ответила Пиппи.
- Давайте, - согласилась Анника. Она знала, что с Пиппи даже в крокет играть не скучно.
- А может... - сказала Пиппи и помолчала.
Все дети из маленького городка побежали гурьбой за лошадью, чтобы услышать, что Пиппи скажет.
- А может, - повторила она, - может, сгоняем к речке и поучимся ходить по воде.
- Но ведь по воде ходить нельзя, - возразил Томми.
- Что значит нельзя? На Кубе я встретила одного столяра, который...
Лошадь поскакала галопом, дети отстали и так и не услышали продолжения рассказа. Но они долго стояли, глядя вслед лошади, мчавшейся во весь опор к Вилле Вверхтормашками.
* ПИППИ ДЛИННЫЙЧУЛОК НА ОСТРОВЕ КУРРЕКУРРЕДУТОВ *
ПИППИ ПРОДОЛЖАЕТ ЖИТЬ НА ВИЛЛЕ ВВЕРХТОРМАШКАМИ
В тот маленькии-премаленькии городок с улицами, мощенными булыжником, низенькими домами, окруженными садиками, выглядел очень нарядным и симпатичным. Каждому, кто приезжал сюда, наверняка приходила в голову мысль, что жить в этом тихом городе приятно и спокойно. Но достопримечательностей здесь было мало. Всего ничего. Краеведческий музей и древний курган-могильник. Вот и все. Нет, здесь была еще одна достопримечательность! Жители этого городка позаботились о приезжих и поставили дорожные указатели для желающих познакомиться с местными достопримечательностями. На одном указателе было крупными буквами написано: "К краеведческому музею", и нарисована стрелочка, а на другом: "К древнему могильному кургану". Но был здесь и еще один указатель, а на нем можно было прочитать: "К Вилле Вверхтормашками".
Третий указатель поставили совсем недавно. Дело в том, что в последнее время люди довольно часто спрашивали, как пройти к Вилле Вверхтормашками. По правде говоря, чаще, чем справлялись о дороге к музею или к кургану.
Однажды погожим летним днем в городок приехал на своей машине некий господин. Город, где он жил, был намного больше, и потому он считал себя лучше и важнее жителей этого маленькогопремаленького городка. К тому же машина у него была очень дорогая, да и сам господин был шикарный, ботинки у него на ногах блестели, а на пальце он носил толстое золотое кольцо. И потому, наверное, не стоит удивляться, что он считал себя ужасно важным и знатным.