В коридоре Злата направилась было к себе, но потом сделала полный круг по часовой стрелке, подолгу останавливаясь возле каждой из трех комнат. В первой храпели десантники, во второй витязи. В третью она даже осторожно заглянула и, убедившись, что Командор тоже спит мертвым сном, удовлетворенно хмыкнула и стремительно прошла в центральный зал.
Не включая освещения, Йоркова бегло осмотрелась, с помощью "расчетчика" заблокировала оба входа-выхода, а затем присела к пульту управления. Ее пальцы быстро заскакали по клавишам, набирая видеосообщение, потом отрывисто отщелкали код получателя и с силой ударили по кнопке вызова. В ожидании ответа молодая женщина облокотилась на синтез-панель и несколько раз зевнула - последний зевок перешел в довольную улыбку. Что-то вспомнив, Злата нажала еще несколько клавиш и убрала локоть с панели. Через пять секунд под тихий шелест из отверстия выполз листок плотной ватманской бумаги с точной копией того самого таинственно подброшенного портрета, который и рассмешил, и озадачил Эльзу. Полюбовавшись своим собственным цветным изображением в голом виде, Йоркова на сей раз аккуратно прижала двумя мизинцами диагональные углы, и лист сразу запылал красивым голубым пламенем одновременно по всему периметру. За четверть минуты от него даже пепла не осталось, так что кибернетический уборщик не потребовался.
Зазвучал сигнал ответного вызова, трижды бодро проиграв начальные такты похоронного марша. Разведчица "Элиты" повернулась к монитору, на экране которого зеленела выразительная надпись: "У аппарата рыцарь Серж де Пери. Никакого желания беседовать с вами не имею".
- Ничего, старый соперник, я не обижаюсь, просто ты еще не проснулся, - пробормотала Злата и запустила передачу своего сообщения. - Сейчас я тебя разбужу... сейчас ты у меня забегаешь...
5. Офицеры в меланхолии
...Когда до малой станции No 3 осталось не более двухсот метров, Роман заглушил гравидвигатель, решив оставшееся расстояние пройти пешком. Выбравшись наружу, он сразу попал под самый настоящий ливень - холодный и плотный, при полном безветрии. Внизу захлюпало и зачавкало, почва скользила, а ноги то и дело разъезжались, поэтому приходилось непрерывно светить и светить прямо перед собой. Стараясь не вглядываться в густую черноту справа и слева, а также уговаривая себя не думать о "трансформерах", сын Командора медленно продвигался вперед, обходил деревья, продирался сквозь цепкие кусты и здорово жалел, что покинул уютную кабину вездехода. К счастью, прибор ночного видения работал исправно, вот только картинку он показывал неестественную и донельзя зловещую...
Впереди дважды блеснул огонек, что стало приятным сюрпризом - в такое глухое время "Легионер" еще вовсю бодрствовал! Отпадала необходимость тревожить человека посреди ночи и терпеливо ждать, пока он придет в себя и начнет соображать хотя бы на две трети своих возможностей. Впрочем, Роман понятия не имел об умственных способностях господина Фогена, а его аттестация как "неглупого" абсолютно ни о чем не говорила.
Возле самого "цветка" фон Хетцена-младшего ожидал второй, еще более приятный сюрприз - Курт собственной персоной стоял на ступеньках у входа и неторопливо курил тонкую черную сигарету. Это был рослый, подтянутый мужчина с отличной выправкой, одетый в удобный комбинезон защитного цвета поверх пестрой открытой рубашки. Его породистое ухоженное, несколько вытянутое лицо не имело особых примет за исключением длинной "щеточки" аккуратнейших усов, цвет которых был значительно темнее цвета русых волос, уложенных в классическую военную прическу с пробором. Глаза, к большому огорчению Романа, оказались мутными - третий сюрприз ни к черту не годился, ибо "Легионер" был если и не пьян, то основательно подогрет. Оставалось надеяться, что он умеет себя вести в подобном состоянии, иначе...
- Мне сегодня не везет, - задумчиво сказал сын Командора, приблизившись на расстояние рукопожатия, но руки не подавая. - Отправляясь на встречу с вами, я рассчитывал по завершении дружески распить бутылочку "Эвы", а теперь вижу, что глотнуть придется одному. Честное слово, Курт, вы неудачный выбрали момент для возлияний!
- Покорнейше прошу прощения, но и минутное ожидание гостя на этой отвратительной мокроте вызвало у меня приступ сильнейшей тоски, - несколько витиевато отозвался Фоген, - а я торчу здесь уже с четверть часа! И на исходе девятой минуты почувствовал скорейшую необходимость в хорошем горячительном утешении... вот только немножечко не рассчитал с дозой. Ну, великолепной "Эвочкой" она, конечно, и не пахла. "Имбирная горькая", двести грамм... Докатился!
- Кто вам сообщил о моем прибытии? - требовательно спросил Роман. Офицер неопределенно пожал плечами:
- Вообще-то, вы сами. Приехав сюда леший знает для чего, я не поленился первым делом выставить "датчики безопасности" своего кустарного изобретения по окружности, радиусом в четыреста метров от домика. Засечет любое крупное хищное существо с естественной или искусственной энергетикой... А то не по себе, знаете ли, стало: жил не тужил, и вдруг милейший Йохан Ладвин предлагает отвалить на восемьдесят миль к востоку и покеда посидеть там. С чего бы это, думаю, вдруг? И почему в этой обители скорби? И, наконец, отчего я, а не эта бля... бляндиночка, которая четвертый год пачкает мою почтенную фамилию? Ах, да, вы же не в курсе наших семейных страданий...
- Немного в курсе, Курт, и отлично вас понимаю, - (Роману подумалось, что от хмельного Фогена он сможет добиться даже большего, чем от трезвого). - Но если это ваша "легенда"...
- Да какая там... легенда! - выругался "Легионер" и выплюнул окурок куда-то в сторону невидимого неба. - Один нехороший начальник отыгрался на мне за то, что его дочка не пожелала делать аборт! Первая беременность, опасается, понимаешь, бесплодия... а для чего тогда было затягивать? Для чего, я вас спрашиваю, доводить дело до вздутого факта? У медицинской науки есть много безболезненных способов, а эта кисуля взяла и применила отвратный бабский шантаж! "Погляди, - говорит, - порадуйся и собирайся на регистрацию!" - "Ничего подобного, - говорю, - я не рыба и ловить меня не надо, выпутывайся сама как знаешь!" - "Ах, так? - говорит ее папа. - Тогда вас ожидает новое место службы, вполне подходящее для такого... - (следует длинное неприличное определение). - Может, одумаешься, сынок?" - "Нет, говорю, - несколько лет в глуши лучше, чем вся жизнь под каблуком!" - "Как хочешь, - говорят уже дуэтом, - тогда пакуй вещички и прощайся с цивилизацией! Но от жены все одно не отвертишься, так как ждет тебя, красавчик, важное спецзадание!" Или нет, это мне уже в штабе евоный холуй в полковничьих погонах сказал... И вот я здесь, с белокурой Кларой в качестве довеска... о, Всевышний, иногда "болевая камера" кажется приятнее! Впрочем, тут я хватил через край. "Болевая", конечно же, хуже.
- Наверное, этой ночью нам от женской тематики не убежать никуда, проникновенно поведал Роман и, сделав большой шаг, взял удрученного "Легионера" под руку: - Понимаете, я к вам с визитом от Златы Йорковой.
В первую минуту Курт, казалось, и не услышал сказанного сыном Командора - он все стоял, слегка покачиваясь, и тупо глядел перед собой. Однако когда офицер поднял голову, выяснилось, что глаза у него были чистого зеленого цвета и безо всяких следов давешней мути.
- В этом месте, оскверненном моими непристойными выражениями, не пристало говорить о такой женщине, - (сказано было очень рассудительно). Прошу вас, пройдемте в комнату.
- Извините, не хочется, - спокойно отозвался Роман. - Там слишком тепло.
Курт высвободил предплечье, отстранился и внимательно осмотрел сына Командора. Тот, промокший до нитки, выглядел весьма невзрачно, однако на лаконичное предложение: "Тогда в вездеходе?" повторил снова:
- Не хочется. Лучше здесь.
- Нет, сплошные неудобства, - воспротивился "Легионер". - Жизнь и так коротка, к чему разбавлять ее постоянным дискомфортом? Подождите, я сейчас вернусь.