- девятого же числа, под вечер, четверка "двойников" в составе Ладвина-старшего, Уэнди Шедуэлл, Инги Инфантьевой и Дэвида Сача отправилась обратно на Базу, поджав хвосты и спрятав коготки. Через некоторое время к Эльзе явился сам встревоженный Инфантьев и вторично попросил разрешения тоже посетить Главную Станцию - он опять начал беспокоиться за жену. Эльзочка, вконец растроганная таким послушанием, разумеется разрешила, и "Кир" отбыл.
Вот теперь все факты легли в надлежащем порядке. Так, моментик, что еще?
- Фу ты, ерунда какая! - Роман с досадой хлопнул себя ладонью по бедру. - Я же не знаю, держал ли Кирилл нож при себе или оставил его в гравикатере? Если первый вариант, то у вора такая профессиональная квалификация, что...
- Это не имеет определяющего значения, дорогой Рома. И думать тут, извини, не над чем.
Внутренне сын Командора очень даже здорово вздрогнул - екнуло и сердце, и другие органы, ибо вкрадчивый, бархатистый голосок Йорковой внезапно прозвучал над самым ухом - но внешне по его лицу пробежала лишь короткая судорога. В темноте ее заметить было трудно, и оставалось только с ленцой развернуть корпус, чтобы показать свою выдержку. Роман так и сделал, но первого же взгляда, брошенного на материализовавшуюся из пустоты Злату, оказалось вполне достаточно для полного исчезновения и медлительности, и лени.
Сначала ему почудилось, что у сидящей "по-японски" молодой женщины отсутствует часть тела от груди до бедер, но, приглядевшись, он понял причину такого диковинного впечатления. На Йорковой была надета тончайшая непрозрачная черная комбинация, мистически сливавшаяся с покровами ночи. Зато вызывающе реально белели руки, обнаженные плечи и, конечно же, красивые ноги, едва прикрытые подолом с ажурными краями.
- Это как, принципиальное сумасшествие? - после недолгого оцепенения Роман сказал совсем не то, что намеревался. - Собираешься основательно простудиться? Или же...
- Ничего, я - животное с крепким здоровьем, - снисходительно усмехнулась Злата. - А насчет обвиняющего "или" могу ответить одной из самых избитых, но искренних фраз: "Дружок, это совсем не то, о чем ты подумал!" Просто я неожиданно заснула и очнулась уже за полночь. Вскочила, второпях нацепила на себя какие-то тряпки и бросилась искать тебя...
- А для чего? - ядовито осведомился фон Хетцен-младший, решив все-таки вредную дамочку основательно пристыдить. - Неужели папа вашу страсть так и не удовлетворил, и на очереди испытание моих возможностей?
- Во-первых, я по натуре не кошка, хотя и приходилось ей прикидываться, - Злата нравоучительно подняла палец, - а во-вторых, я нахожусь уже в том возрасте, когда в постели с мужчиной хочется внимания и любви, а не просто элементарного энергичного "траханья".
- И ты считаешь...
Сын Командора не нашел ответного крепкого возражения да к тому же почувствовал, что краснеет, но Йоркова не позволила ему продолжать.
- Да ничего я не считаю, - нетерпеливо бросила она. - Мы слегка обменялись пристойными укольчиками, вот и все. А теперь давай поговорим. Скажу сразу, не виляя, что пришла просить и умолять о немедленной помощи!
- И кому это я должен в темпе помогать? - выбрав для оформления взбрыка снисходительную тональность, Роман попробовал как-то отреваншироваться, но ему почти простодушно ответили:
- Пока только мне.
- А с какой стати?
Произнося эти слова, фон Хетцен-младший и не подозревал, что в точности повторил обиднейшую реплику Инфантьева, прозвучавшую недавно при похожих обстоятельствах. Злата глубоко вздохнула, на секунду отвернулась, а потом терпеливо сказала:
- Потому что, говоря казарменным языком, обстановка на фронтах осложнилась до предела. Медлить дальше и преступно, и глупо. До безрассудности глупо!
- Знаешь, ты бы не употребляла термин "преступно", он убийце как-то не идет. А в остальном - ладно, приводи доказательства, но сначала... сначала немедленно оденься! Вот свитер... подожди, воротник зацепился...
- Сиди спокойно и не дергайся! - в голосе разведчицы "Элиты" прозвучала непривычно жесткая требовательность. - Я достаточно закалена и потом скоро опять пойду в тепло, а вот тебе сухая одежда может понадобиться - собирается нешуточный дождь!
- Какая уверенность в предстоящем взаимопонимании! Но я на 99 процентов убежден, что не поддамся на твои логические чары! Наверняка ведь успела мысленно выстроить содержание подготовленной беседы?
- Обижаешь - я к тугодумам не отношусь и привыкла импровизировать! Но сегодня в этом нет нужды. А пока обрати внимание на один-единственный овеществленный процент, который может опрокинуть твою упрямую готовность на все мои доводы отвечать тупым: "Нет и нет!"
- Один против девяноста девяти? "Овеществленный"? Ну покажи!
- А он валяется у вашей милости под боком. Смотри, не уколись...
Подозрительно заглянув в глаза "Госпоже Метелице", Роман осторожненько пошарил ладонью в указанном месте и наткнулся на тот самый, надоевший уже клинок, владелица которого чинно сидела напротив. Она протянула руку, и молодой человек, поколебавшись, вложил в нее еще теплую рифленую рукоять.
- Видишь ли, Рома, - (ответный взгляд Йорковой был почти гипнотическим), - дело в том, что витязя Адриана убили вовсе не этим ножом.
Услышав такой аргумент, сын Командора сначала ощутимо растерялся, а потом придвинулся к Злата вплотную, чтобы убедиться в ее нормальности. Убедившись, он скептически возразил:
- Начинаешь прессинг со спецэффектами?
- Ничуть! Смертельная рана нанесена холодным оружием с более широким лезвием, чем у моего - это подтвердит любая патолого-анатомическая экспертиза. Кстати, завтра я попробую уговорить Командора распорядиться насчет эксгумации - ох, и неприятная работенка! Сама этим вынуждена была заниматься в исправительно-трудовых учреждениях милой "Элиты"...
- Итак, ты утверждаешь, что твой нож...
- Да! Взяли и всунули в уже пораженное глазное отверстие мертвого витязя. Я это сразу заметила. А иначе и быть не могло! Посуди сам: ты должен поразить свою жертву издали с первого же броска - в случае неудачи второй попытки не будет, противник сумеет сконцентрироваться! Так неужели рискнешь применить краденый чужой "инструмент" вместо своего, привычного?
- Значит, тебя последовательно подставляют?
- Значит, подставляют. И прошедшим вечером я случайно догадалась кто. Хотя должна была сообразить, раззява такая, еще три года назад!
- А... это ты о том, как хладнокровно перебила на третьем "цветке" кучу народа? Знаешь, нет нужды больше возвращаться к ужасной теме. Здесь все ясно, и никакие оправдания тебе не помогут.
- Конечно, ради чего заводить унизительную песню об оправданиях? Злата улыбнулась неожиданно очень мягко. - Милый мой мальчик, я разведчик-оперативник, а не злобствующий палач-садист! И к бойне на третьей малой станции имею единственное отношение: я сдуру спасла Кирилла Инфантьева, за что он нынче походя плюнул мне в лицо. Но ради проверки супероружия устроить массовую резню невинных людей... прости, но вы хотите видеть меня совсем уж законченной дрянью! Да и проверять было нечего механизмов управления смертью на расстоянии в моем распоряжении никогда не имелось!
- Послушай, увертливая девочка, - с напряжением ответил Роман и встал на колени, - сейчас у меня в третий раз появилось острейшее желание тебя задушить. Говорю по слогам: я те-бе не ве-рю! Не верю! Понимаешь?
- Очень хорошо понимаю, - Йоркова улыбнулась еще мягче, - а теперь слушай: я собираюсь раскрыться полностью, больше ничего не остается. А потом отвечу на любые вопросы.
Я оказалась на этой планете с пустыми руками - мне, в отличии от прочих ловцов удачи, мой временный босс Ференц Луве не соизволил дать ничего, кроме туманных теоретических сведений. Зато задачи наметил обширные и сугубо конкретные: определить, выяснить, разведать, подготовить, а помешают - устранить. Вооружена я была отменно - своим собственным кинжальчиком и короткоствольным "кольтом" с двумя десятками патронов к нему... Все это старье у меня сохранилось еще с неудачного дела "Горгоны".