Вам придется перебраться туда на челноке: после половины седьмого, утки станут лететь у вас над головой. Здесь вам обеспечена хорошая добыча.
- А вы где будете?
Кивком головы он указал вправо.
- Мы будем ходить вдоль берега! Сможете ли вы сами найти дорогу домой?
- Я думаю, что да, - ответил я, улыбнувшись.
Мысль о том, что я затеряюсь в кустах, в трех милях от этих болот, показалась мне очень забавной.
- Великолепно! Если вас не затруднит вернуться домой без нас, мы таким образом, сократим путь, и нам не придется возвращаться за вами. Об утках не беспокойтесь: оставьте их в челноке, я кого-нибудь пришлю за ними.
Они ушли, оставив меня одного.
Я сел на мол и, глядя некоторое время им вслед, думая о том, что могли бы означать распоряжения Морица! Несомненно, тут крылся какой-то подвох, но сразу мне трудно было собразить, какой именно.
За исключением островка, на который мне указал Мориц, и длинной полосы земли, лежащей передо мной, не было места, где мог бы усесться даже кролик.
Билли нигде не было видно. Если он и торчал где-нибудь в лодке, то по всей вероятности за изгибом слева, в том месте, где он выступает в озеро.
Я отвязал челнок и поплыл по направлению к острову. Я сообразил, что если опасность кроется именно в том углу, то мне следует причалить возможно скорее, пока компания не удалилась настолько, чтобы не слышать голосов. Моя безопасность, казалась мне обеспеченной, пока они все находились на недалеком расстоянии.
Несколько взмахов весел, и я у цели. Остров зарос камышом и был так мал, что я тотчас понял, что никого, кроме меня на нем не было!
Вытащив челнок на берег, я привязал его к стволу дерева и, закрутив узел, уселся в ожидании взлета уток и дальнейших событий.
Около десяти минут я сидел неподвижно.
Вдруг с того берега бухты, понесся странный тоскливый крик какой-то птицы...
Я схватил ружье и стал медленно подниматься на ноги.
Внезапно меня озарила блестящая мысль!
Я нагнулся, снял свою широкополую шляпу, надел ее на дуло ружья и медленно, почти незаметным движением поднял ее над камышами.
- Бум!...
Шляпа слетела, прострелянная посередине, а потом меня ударил какой-то кусок металла: я понял, что это от дула, раздробленного пулей.
Я бросил ружье, высоко подпрыгнул в воздухе и растянулся во весь рост среди камышей. Этот прием очень популярен среди индейцев: они таким образом завлекают своих простодушных противников, и, когда те подходят ближе, закалывают их нодом, который постоянно носят при себе.
В душе я таил желание поступить с моими врагами таким же образом, и меня охватило злорадное чувство, когда я заметил, что второй ствол моего ружья остался неповрежденным.
Лежа на земле, укрытый густыми растениями, я быстро зарядил его и, с ловкостью пумы, проложил себе дорогу среди кустарников до самого берега бухты. Осторожно раздвинув камыши, я стал наблюдать за окрестностью.
Налево от меня маленькая лодка как раз отчаливала от узкой полосы земли по направлению к бухте. В ней сидело двое мужчин и, несмотря на большое расстояние, я сразу узнал в нем одного из типов, за которым Билли гнался накануне вечером. Другой, с карабином в руках, был никто иной, как мой Парк-Лэйновский друг! Хотя этот здоровый детина правил лишь одним веслом, лодка шла очень быстро.
Я с облегчением улыбнулся и поставил ружье так, что лишь самый кончик его виднелся из-за камышей: я намеревался хорошо начинить их свинцом, как только они приблизятся на расстояние выстрела.
Они подходили все ближе...
Я положил палец на курок, тут лодка остановилась. На секунду мне показалось, что мой фокус открыт. Тогда, не выжидая дальнейших событий, я поспешил спустить курок: последовал безошибочный выстрел, и от лодки отлетел большой кусок дерева.
Здоровый детина ругнулся, закачался и стал грести во всю мочь назад, а его товарищ, взял карабин и поднял его, указывая на то место, откуда раздался выстрел.
Я поспешно переполз на другое место и через мгновенье, раздались сразу два выстрела: стрелял мой Парк-Лэйнский друг и еще кто-то другой!
И второй выстрел, очевидно, предназначался моим противникам, потому что он произвел на них весьма неприятное впечатление. Они заметались, сразу взялись за весла и поспешно ретировались.
Через несколько минут я увидел ухмыляющуюся физиономию Билли.
- Ну, дружище, - весело крикнул он, - наши молодчики убрались! Жаль беднягу Морица: он уже предвкушал обладания вашими богатствами! Ведь подозрение в вашем убийстве не могло пасть на него. У него было самое бесспорное алиби: он был все время среди своих знакомых. И он мог без всяких неприятностей для себя, вступить во владение вашим имуществом.
Я посмотрел на часы.
Половина седьмого: назначенный час для уток. Боюсь, что мы их спугнули!
Мы подплыли к берегу и скоро уже сидели за столом, выпив по рюмке за благополучный исход нашей стычки.
- Я все же думаю, - заметил Билли, - что мне следует поближе познакомиться с Холли! Не нравятся мне "аристократы" с карабинами: за ними надо следить в оба!
Свой челнок я оставил на месте: мне вовсе не хотелось избавлять людей Морица от лишнего беспокойства.
Мы оба сели в лодку Билли и быстро поплыли вдоль бухты. Преследователей нигде не было видно, а с берега доносился треск выстрелов: очевидно, остальная компания была занята утками.
Вот почему Билли и предложил мне отдохнуть в Будфорде.
- Пойдемте со мной до мыса, и через поле прямиком выйдем к Будфорду. Домой вы еще успеете!
- Да я и не спешу туда, - ответил я. - Пусть мистер Мориц лишний раз поволнуется отосительно своей затеи.
Потолковав обо всем, я встал.
- Ну, теперь можно идти, - заметил я.
Билли проводил меня до дверей.
- Где мы встретимся завтра? - спросил он. - Или вы, может быть, заглянете сюда?
Я сказал, что приду после обеда: заявлю Морицу и всем остальным, что хочу посмотреть, как продвигается починка автомобиля.
Торжествуя при мысли о предстоящем Морицу "сюрпризе", я быстро пошел по дороге в "Аштон".
Пройдя три четверти пути и, завернув за тот самый угол, где перед завтраком мы встретились с Билли, я увидел маленького чумазого мальчугана сидящего на скамейке.