Непобедимых не существует.

– Что вам известно о Киноке? – спросила Крайер.

– Он могущественен, – ответила Джунн, – и его идеи опасны. Они распространяются, как зараза среди людей. Уверена, вы изучали различные бедствия человеческого мира.

Крайер кивнула.

Она вспомнила книги, полные ярких иллюстраций: человеческие тела, разрезанные пополам, исследования повреждённой кожи, кровоточащих ран; схемы, покрытые тонкими красными линиями, с подробным описанием распространения сотен различных заболеваний.

– Слабоумие и отвага, – сказала Джунн. – В конце концов, разница невелика.

– Отвага не обязательно опасна, ваше высочество. Как и страсть.

Крайер очень хотелось зажать рот рукой. Внезапно она почувствовала себя иллюстрацией из тех медицинских книг, будто с неё содрали кожу и выставили напоказ. Разве страсть не опасна? Нет ничего опаснее. У неё также нет причин защищать Кинока – это была скорее внутренняя реакция, защитный механизм, потому что она чувствует себя такой взволнованной. Но почему?

Королева Джунн наклонилась ближе, а затем ещё ближе – так близко, что у Крайер участилось дыхание.

– Вы правы, – пробормотала Джунн. – Но идеи скира действительно опасны. Вам это известно так же, как и мне. Я вижу это по вашему лицу, когда вы смотришь на него. Мне знаком этот взгляд, потому на меня тоже так смотрели.

– Что вы имеете в виду, ваше высочество?

– Вы не первая девушка, привлёкшая его внимание, миледи, – сказала Джунн, сжав челюсти. – До вас это была я. Он приезжал ко мне во дворец прошлой осенью. Признаю: вначале я считала его очаровательным, даже желанным. Он умён, миледи, даже для нашего Вида.

– Он... он ухаживал за вами? – Крайер была шокирована тем, что не знала об этом. Известно ли это отцу? Имеет ли это вообще какое-либо значение?

– Конечно, – ответила королева, взмахнув ладонью, словно отгоняя муху. – Как вы, возможно, заметили, его привлекает любое дуновение власти. Его сторонники горазды заявлять о себе, но их мало. Чтобы продвигать свою программу, ему надо объединиться с устоявшейся силой. Но признаю, что сама поначалу была заинтригована. Всю осень его идеи, казалось, варились у меня в голове. Он говорил о славном будущем для нашего Вида, и мне так хотелось помочь ему приблизить его. Но это был клубок лжи, леди. Лисья уловка.

Заметив растерянный взгляд Крайер, она продолжила:

– Есть старая человеческая сказка. Однажды, во время долгой и ужасной зимы, лиса и медведица испугались, что их детёныши умрут с голоду. У них закончилось молоко, и обе были слишком слабы, чтобы охотиться. Все знали, что лиса – самое умное животное во всём лесу, поэтому медведица пошла к ней и стал умолять о помощи. "Мои дети голодны, – говорила она. – Я слышу, как по ночам у них урчит в животе. Что мне делать?" И лиса сказала ей: "На прошлой неделе волк напал на ферму на краю этого леса. Он зарезал одну овцу и двух жирных кур. Теперь люди его боятся. Приди к людям с миром и скажи, что в обмен на одну свежую курицу в день будешь охранять их кур и домашний скот от волков. Ты слаба, но у тебя большое тело, а зубы острые. Волк не посмеет на тебя напасть". И медведица сделала, как сказала лиса: оставила детёнышей в логове и отправилась на ферму на опушке леса. Она осторожно постучала в дверь фермера и сказала: "Я пришла с миром. Пожалуйста, впустите меня". И фермер открыл дверь, но сразу же вонзил охотничий нож ей в сердце. Видишь ли, он подумал, что она тоже хочет на него напасть.

Крайер наблюдала за лицом Джунн, пока та рассказывала. Джун смотрела на что-то, отсутствующее в комнате и видимое только ей.

– Что было дальше? – спросила Крайер. – Лиса украла кур фермера?

– Нет, – сказала Джунн. – Лиса подождала, пока медвежата не умрут с голода, а затем съела их. Мяса двух медвежат было достаточно, чтобы лисе и лисятам протянуть последние недели зимы. Она получила добычу, не пошевелив лапой.

– Значит, она намеренно убила медведицу?

– Вы что, не слушали? – спросила Джунн. – Лиса её не убивала. Её убил фермер. Когда другие животные узнали, что произошло, они сказали, что медведица сошла с ума. "Пошла прямо к двери фермера, – сказали они. – Вот дура". И лиса кивала вместе с ними. Никто так и не узнал, как было на самом деле.

Она пристально посмотрела на Крайер, изучая её лицо.

– Значит, Кинок – лис? – спросила Крайер. – Умный и лживый?

– Нет, моя дорогая, Кинок – волк, – королева улыбнулась, замолчала и на мгновение уставилась на Крайер, а потом сказала: – Я хочу, чтобы лисой были вы.

Её слова подействовали на Крайер, как волна арктического воздуха.

– Вы рассказывали, что он говорил вам о будущем нашего Вида, – медленно произнесла она. – Какое будущее он рисовал?

– Новую эру, – улыбка сошла с лица Джунн. – Золотую эру. Скиру кажется неестественным, что мы по-прежнему живём в человеческих городах. Он считает нас стервятниками, клюющими мертвечину и живущими на костях рухнувшей цивилизации. Истинные цели Движения за Независимость простираются далеко за пределы столицы. Он хочет стереть с лица земли все старые города и построить новые – города для Рукотворных, предназначенные исключительно для нашего Вида. Города, где люди не только нежелательны, но и неспособны к выживанию. Пусть они борются, голодают, убивают друг друга, пока, как выразились бы его сторонники, "совсем не перестанут быть нашей проблемой". И это ещё не всё. Он хочет создать новую породу автомов. Он хочет, чтобы следующее поколение нашего Вида было ещё сильнее, сообразительнее. Чтобы у него вообще не было человеческих Столпов. И самое главное, он отчаянно хочет положить конец нашей зависимости от Железного Сердца.

– Он... он упоминал что-то подобное и при мне, – разум Крайер гудел, ошеломлённый всей этой информацией. – Он утверждал, что открыл новый источник энергии.

– Да, он рассказывал мне о своей идее, но... – Джунн одарила её долгим, спокойным взглядом. – Миледи, вы, как никто другой, должны знать, что не существует просто идей, – Джунн снова наклонилась вперед. – Это вам не отвлечённая философия. Это очень реально. Движение за Независимость уже началось. Последователи скира пьют его слова, как сладкое вино. Сейчас их всего несколько сотен, но с каждым днём их число растёт. Несколько сотен за считанные дни могут превратиться в несколько тысяч. Мне нужна ваша помощь, леди Крайер.

– Моя... моя помощь?

– Надо остановить болезнь, пока та не распространилась.

Крайер продолжала смотреть на неё, не понимая, что всё это значит.

Итак, королева уточнила:

– Надо свергнуть его.

Джун произнесла это почти небрежно, как будто говорила "надо пожелать ему доброго утра".

Наконец, Крайер поняла, почему люди прозвали её Безумной Королевой, Королевой-Ребёнком и "Джунн, Пожирательница Костей" – всем сразу.

– Не знаю, – прошептала она, подавленная собственной трусостью и всё же неспособная скрыть это. – Я... я помолвлена с ним, он в Совете, он могущественный... он под защитой отца...

Он знает о моём пятом Столпе…

Он может уничтожить меня...

Фактически, он хочет уничтожить всех людей или, по крайней мере, сделать мир непригодным для их жизни…

Он гораздо большее чудовище, чем ей казалось.

– Не стыдитесь своего страха, леди Крайер, – сказала Джунн. – Если бы вы ничего не боялись, я бы ушла отсюда и ни разу не оглянулась. Но вы боитесь. Вот почему я доверяю вам и прошу вашей помощи, – выражение её лица смягчилось. – И я правда прошу. Я не буду заставлять вас, миледи. Но и умолять тоже не буду.

– Мне нужно время, – сказала Крайер. – Мне нужно подумать.

Джун кивнула, немного откидываясь назад. Без её запаха и тепла дышать стало немного легче.

– Конечно, – сказала она. – Жаль, что я не могу уделить вам больше времени, но на рассвете мы со свитой уезжаем. Если вы решите мне помочь, возьмите это и суньте под дверь моей спальни, – она протянула Крайер зелёное перо. – В Варне зелёный цвет символизирует союз. Мы используем его для общения.

– Мы? Кто это "мы"?

– Те, кто хочет противостоять волку, – сказала Джунн и улыбнулась, обнажив зубы.

* * *

Несколько часов спустя Крайер стояла в коридоре перед покоями королевы, крепко сжимая в руке зелёное перо. Как бы ей сейчас хотелось увидеть Рейку, поговорить с ней, спросить совета. Но Рейка по-прежнему отсутствовала, и каждый прошедший день означал, что возможно худшее. Рейка могла быть мертва. Её могли убить.

Не было никаких доказательств ни того, ни другого, только затяжной привкус ужаса каждый раз, когда Крайер думала об этом.

Она боялась, но одновременно устала чувствовать себя пешкой.

И Джунн права. Она устала от Кинока: его шантажа, его ненависти к людям, его последователей с чёрными повязками. Она устала видеть, как он упивается властью, заставляет Крайер чувствовать себя беспомощной, напоминая ей на каждом шагу, что знает о её Ущербности.

Ей не нравилось чувствовать себя беспомощной.

Она понятия не имела, что произойдёт, если она согласится помогать королеве Джунн, но дни летят быстро. Скоро деревья будут голыми. Скоро наступит зима, и она выйдет замуж. Её грубо втолкнут в новую жизнь с Киноком. Куда они поедут после свадьбы? У Кинока нет своего поместья. Вероятно, поэтому он пытался добиться расположения королевы Джунн. Куда он собирался увезти её – на Крайний Север, к месту новой столицы?

Крайер не знала, чего хочет. Её старая мечта разбилась вдребезги. Она лишь понимала, что не хочет быть женой Кинока.

С этой мыслью она шагнула вперёд – и услышала странный шум из спальни королевы.

Низкий и хриплый, он звучал почти как выражение боли.

Крайер застыла. Королева в опасности? У неё есть стража, но что, если гвардейцев обезвредили? Что, если на королеву напали?

Затем шум раздался снова, на этот раз более громкий и протяжный, хриплый, и Крайер поняла, что это было.