Сейчас она ничего не могла с собой поделать. Слёзы текли по лицу, и она сердито тёрла их по щекам, пытаясь вытереть, но это было бесполезно. Как он посмел исчезнуть? Как он посмел быть живым всё это время и ни разу не протянуть руку, не успокоить её, не дать о себе знать?

Это был совершенно новый вид боли, острой и мучительной, которую она подавляла весь день, поняла она, а теперь эта боль бесконтрольно прорвалась наружу.

– Эйла, – его рука легла на её руку, а затем он нежно коснулся золотой цепочки, которая всегда была там, прямо под отворотом её рубашки. – Ты по-прежнему носишь его, – прошептал он.

Она задрожала. Конечно, она носит ожерелье. Это было единственное, что осталось у неё от прошлой жизни – память о нём.

Внезапно это оказалось слишком. Она почувствовала, что вот-вот разобьётся вдребезги. Она отпрянула от его прикосновения, ударившись спиной о стену.

– Не прикасайся ко мне.

– Эйла… – в его голосе да и во всём лице читалась боль. Она помнила этот взгляд. Конечно, помнила. Она запомнила каждый взгляд. – Ты знаешь, мы не можем здесь разговаривать, – сказал он. – Не здесь. Я могу сказать тебе – я сбежал. В тот день, после налётов. И меня нашла… группа, которая... Послушай, Эйла, они приняли меня к себе и говорили со мной. Они заставили меня поверить всему, что они говорили: о пиявках, о том, что мы должны сделать, чтобы остановить их. Они заставили меня поклясться, что я никогда не вернусь искать тебя. Я должен был пообещать, иначе они бы сделали что-нибудь ужасное. Я должен был пообещать, я… Эйла, – теперь он перешёл на шёпот, и приступ страха пробежал по её телу.

– О чём ты говоришь, Сторми?

– Я думал, ты тоже погибла, вместе с матерью и отцом. Я боялся худшего, но также надеялся на лучшее. Я надеялся, что ты выживешь, хотя и думал, что это невозможно. Я надеялся, что ты выживешь, и в этой надежде я знал, что не могу подвергать тебя опасности. У меня не было выбора.

Теперь она оцепенела. Бессмыслица какая-то…

– У тебя не было выбора, кроме как бросить меня и никогда не оглядываться назад? И теперь ты вознаграждён, став правой рукой Безумной Королевы? Уверена, ты поймёшь, что я в такое не поверю.

– Если... если ты пойдёшь с нами, я расскажу тебе больше. Пойдём со мной. С нами. Приезжай в Варн.

– Что? – всё её тело взбунтовалось.

Пока они спорили, она отчасти надеялась... молилась, воображала, что он останется, что он снова будет принадлежать ей.

– Это не то, что ты думаешь. Если ты поедешь со мной ко двору королевы в Варн, ты увидишь. Я все объясню.

Она говорила тихо и сдержанно:

– Значит, ты уедешь вместе с Джунн?

– Конечно.

Ей будто залепили пощёчину.

– Да, – повторила она. – Конечно, – она почувствовала отвращение. Нужно убираться отсюда. – Что ж, надеюсь, вам с Джунн понравился ваш маленький визит, – выплюнула она.

– Прояви хоть немного уважения, – огрызнулся он в ответ. – Она всё-таки королева.

Даже после всего случившегося Эйле по-прежнему казалось, что он только что ударил её по лицу. Снова.

"Кто ты? – хотелось ей спросить. – Ты не мой брат, что ты сделал с моим братом?" Но она знала, что просто выставит себя глупой и безнадёжно наивной, как та слабая, испуганная девочка, из-за которой в доме завелись крысы.

Вот. Вот её брат – стоит перед ней и приказывает проявить уважение к кровожадной пиявке. Вот её Сторми.

– Я знаю, что сейчас ты мне не поверишь, – тихо сказал он, не сводя с неё взгляда. – Но не осуждай меня. Мы не такие уж разные.

– Нет уж! – выдавила она. – Я не комнатная собачка.

– Разве нет?

– На что ты опять намекаешь?

– Я видел, как смотрит на тебя леди Крайер, – сказал Сторми. – И видел, как ты смотришь на неё, как ты с ней разговариваешь, как ты иногда почти прикасаешься к неё.

– Ты сам не знаешь, о чём говоришь, – хрипло сказала Эйла. – Ты ничего не понимаешь. Ты во дворце пиявки, которая приказала напасть на нашу деревню. Ты в паучьем гнезде. Тебе это известно? Это всё Эзод. Это он убил наших родителей. Он создал её. Нужно быть... больным, чтобы... с любым его отродьем...

– Да, – сказал Сторми. – Согласен. Спокойной ночи, Эйла. Пожалуйста, подумай над тем, что я сказал. Ещё есть время передумать.

И он оставил её там.

Несколько минут она стояла, дрожа от гнева и шока. Ещё есть время передумать. И да, ей очень хотелось передумать. Ей хотелось исправить всё, что только что произошло. Ей хотелось вернуться назад во времени, к тому моменту, когда она в последний раз видела Сторми, и броситься к нему и обнять. Ей хотелось вернуться ещё дальше назад, до того как их разлучили навсегда, и прямо там остановить время.

Но, как и многое другое, что произошло за последние месяцы, это напомнило ей о том, что в жизни всё устроено не так. Каким бы ужасным и уродливым ни было будущее, какими бы трудными ни были грядущие события, их не избежать, но и назад не вернуться. Всё происходит совсем не так, как хочется.

Не когда твое прошлое покрыто таким же количеством крови, как у неё.

Единственный путь был вперёд. Во тьму. В хаос.

Она вышла из северного крыла на ночной воздух и прошлась по территории, рискуя наткнуться на гвардейца, который мог обнаружить её, донести и притащить к Эзоду на допрос. Она бы прямо здесь вырвала ему искусственные глаза из головы.

Она была слишком взбешена и расстроена, чтобы отдыхать, но ноги и разум были не в ладах между собой.

Ей хотелось свернуться калачиком в объятиях Роуэн, как в ту первую ночь, когда Роуэн нашла её, и плакать до тех пор, пока не иссякнут силы, а она не превратится в пустую оболочку. Но Роуэн ушла в путешествие, которое вполне могло закончиться её смертью. Эйла не знала, увидит ли её когда-нибудь снова.

Эйле хотелось лечь и никогда больше не вставать.

Ей хотелось послушать колыбельную матери. Но её не было слышно.

Ей захотелось посидеть одной в музыкальном салоне.

Вместо этого она оказалась у двери в спальню Крайер.

15

Крайер лежала в постели, остро осознавая, что королева Джунн находится в своей комнате всего в четырёх коридорах и двух лестничных пролетах от неё. Она не могла выкинуть из головы звуки стонов, тяжёлого дыхания, даже когда читала и перечитывала письмо Рози, которое ждало её в комнате, когда она вернулась. Она снова взяла его.

Вниманию леди Крайер из дома Эзода:

Отвечу на первый из ваших вопросов – нет, я не слышал ни слова об исчезновении Советницы Рейки. Но позвольте поздравить вас и вашего жениха с новым местом скира Кинока в Красном Совете! Он будет прекрасным помощником правителю, вашему отцу, и уверена, что для вас это должно быть большой честью.

Я никогда не скромничала в поддержке и оценке вашего жениха. Скир Кинок много сделал для меня и Фоера! Надеюсь, вы не сочтёте слишком опрометчивым с моей стороны, что мы более чем готовы снова помочь скиру Киноку в его исследованиях, если возникнет такая необходимость.

И даже без этого мы знаем, что должны благодарить Кинока за саму нашу жизнь. Если бы он не предупредил нас о бунте людей, назревающем на юге, так близко от нашего поместья, мы не были бы сейчас в безопасности – мы двое, а также Советники Лаон и Шаста. Мы все благодарны и считаем себя самыми преданными сторонниками скира Кинока!

Посылаю вам немного Паслёна в знак своей “привязанности" – благодаря ему я неделями не прикасаюсь к сердечнику! – и надеюсь вскоре снова получить от вас весточку.

С уважением,

Рози из дома Эмиэля

Крайер сглотнула.

Королева Джунн говорила: Кинок – это проблема и опасность. Он и так силён и с каждым днём становится ещё сильнее.

Королева Джунн. Рассказать ей об этом? Зелёное перо по-прежнему у Крайер, но... внутри всё сжалось. Совершенно не было желания снова идти к покоям королевы. Не после тех... звуков, которые она подслушала всего час или два назад. Эти звуки не выходили у неё из головы. Не стоны советника, а низкие, хриплые звуки Джунн, обрывки слов. Крайер почувствовала тепло во всём теле, кожу покалывало, ощущение почти как укол голода внизу живота, будто она давно не принимала сердечник, но также и нет. Она этого не понимает и не хочет понимать. Нет, пока лучше держаться подальше от покоев королевы.

Но, боги, что с Рейкой? Она пропала несколько недель назад, и от неё до сих пор ни слуху, ни духу. А теперь и Рози утверждает, что ничего не знает. Крайер хотела сохранять надежду, что, возможно, Рейка по каким-то причинам залегла на дно; возможно, она скрывается по собственной воле и не хочет, чтобы её нашли – но разум не соглашался и придумывал сценарии наихудшего развития событий. Рейка была Красным Советником, влиятельной политической фигурой. Вместе с должностью появились и враги. Крайер очень надеялась, что Рози что-нибудь узнает. Что угодно.

В конце концов, Рози гостила в поместье Фоера, которое находится всего в нескольких лигах от деревни Элдерелл – последнего места, где Рейку видели живой.

Но Рози ничего не знает. Казалось, её вообще не волнует исчезновение Рейки. Крайер в десятый раз, стиснув зубы, перечитала письмо. Кинок это, Кинок то… И – Паслён? К письму прилагался крошечный бумажный пакетик, наполненный незнакомым порошком. По текстуре он напоминал пыль камня-сердечника, но вместо красного был глубокого обсидианово-чёрного цвета.

Благодаря ему я неделями не прикасаюсь к сердечнику!

Но что это?

Размышления Крайер прервались звуком, настолько слабым, что она сначала подумала, не почудилось ли ей. Но затем он повторился: звук чьего-то мягкого дыхания прямо за дверью в спальню, за которым последовал робкий стук костяшек пальцев по дереву.

Она выпрямилась.

Больше так никто не стучит.

Она вылезла из постели, чувствуя холод каменных плит босыми ногами, засунула под кровать крошечный пакетик с тёмной пылью и открыла дверь. И да, там стояла Эйла – тёмная фигура в свете настенных бра. Её глаза были странно широко раскрыты, тело ещё более напряжённым, чем обычно. Её губы вытянулись в тонкую линию.