Я продолжаю пытаться вытащить руку из веревки, едва не вскрикивая, когда сустав большого пальца громко хрустит под давлением пут.

— Почему ты пошел на все эти сложности? — выпаливаю я, чтобы скрыть свое болезненное выражение, надеясь, что мой голос подстегнет его свалиться в пасть голодным аллигаторам. — Почему просто не убил меня? У тебя было столько возможностей.

— Потому что так не весело, Софи! — орет он, заставляя меня вздрогнуть. Безумие буквально капает с него, когда он хватает опорную балку и начинает крутиться вокруг нее, как стриптизер, а его расстегнутая рубашка хлопает на зловонном ветру, словно плащ злодея. Он драматично запрокидывает голову, дразня тварей внизу обещанием свежего мяса.

— Видишь ли, — говорит он, останавливаясь и раскинув руки, чтобы удержать равновесие, пока идет вдоль перил. Я пользуюсь его рассеянностью и дергаю за веревки с новой силой, только останавливаясь, когда кажется, что мой большой палец вот-вот вылетит из сустава.

— Вся моя проблема — в моей матери. Хэштег мамкины проблемы, — с издевкой шутит он, складывая пальцы в форме хэштега, прежде чем закрутиться на месте и двинуться обратно ко мне. Я замираю, не желая выдать себя раньше времени.

— До того, как я решил спустить эту суку с лестницы, у нее были все эти правила, — спокойно произносит он, словно только что не признался в убийстве собственной матери. Он прыгает на скрипучий пол и медленно подходит ко мне ближе. — Не играй с ножами, будь добр к брату, найди нормальную девушку, не играй... — он обрывается, поднося кончик ножа к моему горлу. Я сдерживаю порыв глотнуть, когда лезвие касается кожи, а мой тонкий слой плоти едва не рвется под его давлением. — Не играй со своей едой, — шепчет он, разрезая мою кожу.

Я сдерживаю стон, когда он медленно углубляет порез, любуясь, как из меня льется кровь. Его рот слегка приоткрывается, а в глазах появляется что-то, что можно описать только как желание, когда он смотрит, как кровь стекает по моему горлу к груди.

Внезапно вдалеке раздается приглушенный рев мотоцикла, заставляя мое сердце замереть на миг. Волна облегчения накатывает, когда я понимаю, что это несколько байкеров приближаются, чтобы спасти меня. Но один взгляд в глаза этого убийцы говорит мне, что он ожидал именно этого момента.

Он резко отдергивает нож и делает шаг назад.

— Ну, я сказал, да пошли они все, — рычит он, прежде чем рвануть ко мне. Теперь я не сдерживаюсь и пытаюсь пнуть его, но веревки крепко удерживают меня на месте. Стиснув зубы, я пытаюсь вырваться от этого психопата. Но мои усилия тщетны: он хватает меня за волосы и тянет вперед. Моя кожа на голове кричит от боли, когда он тащит меня к краю стола, а нож медленно скользит к самому краю вместе со мной. Мотоциклы уже совсем близко, их рев оглушает, и вот внезапно раздается звук выстрелов.

Паника угрожает задушить меня, когда нож Маттео мелькает перед моими глазами, и он подносит его к веревке, которая связывает мои лодыжки с запястьями. Одним резким движением он разрезает веревку и тянет меня на ноги. Я вскрикиваю от боли, спотыкаясь на затекших ногах, а он удерживает меня на ногах, хватая за волосы. Я дергаю руки снова, и перед глазами начинает темнеть, когда мой палец наконец выскакивает из сустава. Сдерживая тошноту, я изо всех сил стараюсь не потерять сознание, пока он ставит меня перед собой, как живой щит.

— Я никогда не мог следовать этим правилам, Софи, — рычит он мне прямо в ухо, прижимая изогнутое лезвие к моему горлу, готовясь перерезать его от уха до уха. — Мне всегда нравились острые штуки. Я отправлял брата в больницу больше раз, чем могу вспомнить. Я предпочитаю член, а не киску, и всегда играю со своей едой перед тем, как ее съесть, — шипит он, его горячее дыхание касается моих мокрых волос. — Понимаешь, к чему я веду?

Даже если бы я хотела ответить, его жесткий захват не позволил бы мне это сделать. Я сжимаю зубы и продолжаю дергать правую руку. Краем глаза я замечаю нож, все еще заляпанный кровью Джоэла, лежащий рядом с нами на столе. Если я смогу вытащить руку, то, возможно, сумею схватить его и защититься.

— Твой брат был моим основным блюдом, малышка, — продолжает он, пока рев пуль снаружи достигает кульминации, а звуки смерти проникают внутрь. Я стараюсь не думать о том, что некоторые из этих тел, падающих на землю, могут принадлежать моему брату.

Моему Деклану.

Мои глаза невольно устремляются к единственной двери в этом обветшалом помещении, где под ней пляшут тени.

— Я не убил тебя сразу, потому что нет лучшего способа заставить твоего брата страдать, чем трахаться с его явно травмированным лучшим другом и идеальной младшей сестричкой? — шепчет Маттео мне в ухо, как вдруг дверь с треском взрывается, сливая хаос снаружи с безумием внутри.