— Ладненько, ребята, это Хейли и у меня есть самый лучший, самый коварный план, который раскачает чертову ночь одному человеку так, что у нее неделю будут кошмары. Вы слушаете?

О, я слушаю и все это время лукаво улыбаюсь. Внезапно мой вечер стал менее скучным.

Элоиза

— У нас проблема, — говорит мне мистер Прайс-старший с недовольным видом.

— Но мы так близки к завершению, — ною я, оглядывая пустой зал и с тоской наблюдая, как Кристал и несколько студентов убирают остатки еды.

— Мисс Харт нужна помощь кое с чем... — Он морщится и почесывает щетину на подбородке. — Это по женской части, я не буду в это лезть.

Я моргаю, у меня открывается рот.

— И поскольку я женщина, то я лучше всего подхожу для этой работы? Попросите миссис Кэри или еще кого-нибудь!

— Думаю, она вынула свой наушник.

— О, да чтоб вас... — Я выдыхаю и мысленно надеваю штаны большой девочки. — Хорошо, хорошо, я схожу, но скажите всем, что это я, потому что, если кто-нибудь выскочит на меня, клянусь Богом, я поубиваю вас всех...

— Принято к сведению. — Посмеивается Мистер Прайс и любезно открывает передо мной дверь.

Передо мной длинный холл, оформленный в черных тонах, с жуткими кровавыми пятнами на полу и паутиной на потолке. К счастью, свет включен, поэтому я не слишком волнуюсь.

— Мистер Прайс? — Кричу я в пустой коридор. — Это всего лишь я. Я помогаю мисс... — Свет гаснет, и я слышу, как за мной захлопывается дверь.

Вот гребаный засранец!

Я ничего не вижу, мое сердце бешено колотится в груди. Знаю, что все это фальшь, но все равно страшно. Я ненавижу темноту и искренне не могу разглядеть даже свою руку перед лицом.

— О Боже, не делайте этого, — стону я, притворно всхлипывая. — Клянусь, я никогда вас не прощу.

Свет мигает, но в коридоре ничего не видно. Я поворачиваюсь и дергаю дверь, но, как и ожидалось, она заперта.

— Я никогда больше не буду с вами разговаривать, мистер Прайс-старший... никогда! — Я снова колочу в дверь, но никто не отвечает. — И если вы не выведете меня отсюда в целости и сохранности, Прайс-младший, то и с вами тоже.

Не слышно никаких звуков, ничего, кроме моих собственных тяжелых вдохов и выдохов.

Это так жутко, а я еще даже не сделала свой первый шаг.

Я не хочу проходить школу страха в одиночку!

— Хорошо, я могу это сделать. — Меня убивает ожидание, незнание, когда что-то произойдет.

Я делаю свой первый шаг, сожалея о том, что надела трехдюймовые туфли на шпильках, потому что я не могу бегать на шпильках.

— Пожалуйста, пожалуйста, не набрасывайся на меня. — Умоляю я шепотом, мои руки ощупывают воздух перед собой на случай, если я пойду не в ту сторону и вместо этого врежусь в стену.

Свет снова вспыхивает и гаснет, а я кричу просто от неожиданности.

Мои ладони начинают потеть, когда я слышу скрежет металла по металлическим шкафчикам. Я не хочу оборачиваться. Я знаю, что он там, но вместо этого я стою неподвижно, ожидая, когда снова замигает свет, чтобы я могла хотя бы попытаться прорваться к выходу.

— Прекратите, — ною я, когда царапающий звук становится громче и ближе.

К сожалению, он прекращается, и теперь я понятия не имею, где он.

— Я ненавижу вас за все это, просто чтоб вы знали.

Огни мерцают, но я уже знаю, что он близко. Вам не нужно зрение, чтобы определить, когда кто-то стоит прямо рядом с вами, его лицо всего в нескольких дюймах от вашего.

Я кричу громче, чем когда-либо прежде, когда свет снова мигает, и мои худшие мысли подтверждаются. Я смотрю прямо на маску из одного из самых страшных фильмов-слэшеров всех времен.

В ту секунду, когда я снова погружаюсь в темноту, я начинаю бежать вперед, ожидая наткнуться на твердую грудь, но вместо этого не нахожу ничего, кроме воздуха. Мои лодыжки угрожают подкоситься, но мне все равно. Я должна выбраться отсюда.

Я должна была догадаться, что это будет ловушка.

Огни вспыхивают и гаснут, я слышу, как тяжелые ботинки настигают меня. Кричу и смеюсь одновременно, когда мчусь к выходу, ведущему к следующей части тура. Я ненавижу это. Я, правда, правда, ненавижу это.

— Вы все можете прекратить это прямо сейчас. Я очень напугана, больше пугать не нужно! — Умоляю я безрезультатно, когда зал снова погружается в кромешную тьму. — Прекратите делать… Твою мать, черт, не надо! — Я топаю ногой, когда чувствую, как бутафорский нож царапает мои голые плечи сзади.

Я разворачиваюсь и хватаюсь за воздух, пытаясь схватить мистера Прайса, но у меня ничего не получается. Он может двигаться намного быстрее, чем я думала.

Я фыркаю и отступаю назад, ожидая, что мои крылья столкнутся с дверью, которая приведет меня в следующую комнату ужасов. В ту секунду, когда это происходит, я поворачиваюсь и выворачиваю ручку, снова взвизгивая, когда этот дурацкий нож проходит по моей спине.

— К черту все это, я сваливаю отсюда! — Я скидываю туфли и бросаю одну в направлении, где, как я представляю, находится Айзек, не останавливаясь, чтобы посмотреть, попадет она в него или нет.

Я распахиваю дверь и врываюсь внутрь, издавая крики ужаса и ругательства, когда мисс Харт бросается на меня в освещенной красным светом комнате, ее лицо залито кровью и скрыто тонкой прозрачной черной вуалью. Она визжит и гонится за мной с молотком над головой.

Это все не настоящее, не настоящее, не настоящее!

Я продолжаю повторять это про себя, пока ноги несут меня вперед. К тому времени, как я добираюсь до следующей двери, я запыхалась, но продолжаю идти, уворачиваясь от хватающих меня рук и крича, чтобы все отваливали.

Я прохожу последнюю комнату и бросаюсь к выходу.

— Свобода! — Я распахиваю дверь и чуть не падаю на тротуар на холодном воздухе, только чтобы быть атакованной смехом и одобрительными возгласами группы людей.

— Я засняла это на камеру, — хихикает Хейли, исполняя маленький победный танец.

— Я ненавижу тебя, — говорю я ей, сильно хмурясь. — Я ненавижу тебя и никогда тебя не прощу.

— Ты швырнула в меня свою туфлю! — огрызается мистер Прайс-младший, потирая плечо одной рукой и держа мои красивые каблуки в другой. Что ж, по крайней мере, я знаю, что она задела его.

— Вы преследовали меня! — Спорю я, пригвоздив его взглядом. — Все, я иду домой, и месяц буду прятаться под кроватью. Если я вам понадоблюсь… звоните кому-нибудь другому.

Это только заставляет их смеяться еще сильнее.

Я отбираю каблуки и надеваю их на свои ноющие ступни.

— Ой, да ладно тебе, это было блестяще, ты сама это знаешь. Не могу дождаться, когда увижу завтра отснятый материал. — Она хлопает в ладоши, хихикая, как ребенок. — Не могу поверить, что ты послала наших учителей к черту, помимо всего остального.

Я только рычу в ответ, все еще расстроенный тем, что меня обманули, и все еще приходя в себя.

— В конце концов, ты простишь меня. — Она, кажется, слишком уверенной в этом.

— Итак, где мешки для мусора? — Резко спрашиваю я, глядя на весь мусор, который валяется на земле за пределами школы. — Если мы закончим с этим сейчас, то сможем просто закрыть все внутри и заняться уборкой помещения завтра.

— Если все остальные не против, мне действительно нужно возвращаться домой к жене, — говорит мистер Прайс-старший, выглядя пристыженным. — Не хочу просить от Кристал слишком многого.

— Все в порядке, — немедленно отвечает Айзек и хлопает отца по плечу. — Мы все сделаем, верно?

Мистер Диплок, мисс Харт и миссис Кэри, а также несколько других актеров стонут в знак протеста.

— Но я так устала... — Миссис Кэри вздыхает. — Не думаю, что смогу вынести еще больше, а этим детям пора возвращаться домой; уже поздно.

— Может, нам стоит заняться этим завтра? — Предлагает мисс Харт, но я качаю головой.

— Нет, я собираюсь покончить с этим сейчас. Тут полный бардак, и к завтрашнему дню все это разнесется по всему городу.

— Мои ноги больше не выдерживают, — настаивает мисс Харт. — А ты работала больше, чем кто-либо из нас, в твоем положении...

В моем положении?

Мистер Прайс прерывает ее, прежде чем она успевает закончить.

— Я останусь. Я по-прежнему бодр. Все болит, но не устал. Саймон?

Мистер Диплок качает головой.

— Нет. Я заглажу свою вину перед всеми вами завтра, когда приду на большую уборку, но я не могу заниматься этим сегодня вечером. Я вымотан.

— Можешь меня подвезти? — Спрашивает мисс Харт, когда миссис Кэри быстро уходит со своей группой последователей.

Хейли вздыхает и громко зевает.

— Что ж, я помогу. Я не оставлю тебя в затруднительном положении. В любом случае, все не так уж плохо.

На самом деле все не так плохо, как я думала, но и не хорошо, и к тому же очень холодно.

Айзек хватает рулон мешков для мусора из коробки с припасами у двери и отрывает три штуки от рулона. Он протягивает мне мусоросборник и берет один для себя, в то время как Хейли бросается к моей машине, чтобы взять запасную обувь, которую мы упаковали по этому случаю.

— По крайней мере, все разобрано, — комментирует Айзек, и я не могу удержаться, чтобы не кивнуть в знак согласия. — Устала? Я справлюсь со всем, если...

— Не надо, я в порядке. Просто хочу покончить со всем этим.

Я встряхиваю пакет и начинаю подбирать вещи с земли тонким и длинным металлическим захватом.

— Ты злишься на меня за то, что я тебя напугал?

Я качаю головой, не отрывая взгляда от своей работы.

— Нет.

— Злишься. — Заявляет он с глубоким смехом. — Я должен чувствовать себя плохо, но я это не так.

— Напомните мне похлопать вас за это по спине.

— Оооо, сарказм — это низшая форма остроумия.

Я закатываю глаза.

— Тогда хорошо, что я не пыталась быть остроумной.

Он издает еще один взрыв смеха.

— Хороший ответ. Не думаю, что мне есть, что на это сказать.

Я сбрасываю обувь, когда Хейли подходит ближе, и надеваю на ноги кроссовки Converse. Это так приятно.

— Что смешного? Что я пропустила? — Спрашивает Хейли, надевая свои кроссовки.

Айзек протягивает ей пакет и приспособление для сбора мусора.

— Ничего. Он смеется надо мной.